— Как вы здесь оказались? — Острая мордашка вытянулась вперед и начала мелко подрагивать, словно принюхиваясь к моему страху. Характерное крысиное поведение — эти твари так и поступают, когда ищут, чем бы поживиться. Я слишком шумела, недотепа, когда убегала из замка. Она увидела меня из своей каморки и по долгу службы решила поинтересоваться.
— Ножками пришла, — огрызнулась я. — А какое вам дело? Удивлены? Я не могу здесь находиться?
— В данный момент вы не можете здесь находиться, — проявляя завидную вышколенность, отрезала шиншилла. — Вы будете здесь находиться, когда вас сюда призовут. А сейчас немедленно уйдите.
А если я уйду медленно?
— А почему это меня кто-то должен сюда призвать? — едко поинтересовалась я. И внезапно осеклась. Сообразила. Холод продрал меня до костей. Неужели я снова начинаю бояться?
— Немедленно уйдите, — повторила горничная и сдвинулась в глубь помещения, освобождая мне проход. Позабыв о своей невыполненной миссии, я судорожно метнулась к двери...
Глава седьмая
И вновь тянущая боль переходила в отупение. Я лежала на кровати и бессмысленно смотрела в потолок. К двум часам дня опять нарисовалась горничная. С подносом. Непонятно зачем постучала и вошла, подергивая носом. Я отвернулась к стене, демонстрируя стойкое отвращение. Она молча поставила поднос на стол и удалилась. Несколько минут я продолжала ломаться — очевидно, перед глазком видеокамеры, безмолвно снимающей мой сплин. Потом встала, переместила поднос на кровать и принялась гонять по глубокой супнице жирные куски хорошо проваренного, волокнистого мяса.
После обеда замок ожил. Пару раз из коридора доносился голос Бригова, отдающего ценные указания дворецкому. Потом закутанный в дождевик долговязый Винтер показался на террасе. Он уверенно брел в направлении кладбища, а под мышкой сжимал увесистый сверток, завязанный в плотный мусорный пакет. Вероятно, в замке еще оставались вещи, навязчиво напоминающие о выбывших из Игры.
Море сдержанно клокотало, не спеша обрушиваться штормом... А ведь где-то впереди таинственное самозваное государство Силенд, с недоумением подумала я. Не отмеченное ни на одной географической карте, не имеющее элементарного клочка суши. И вообще неизвестно, существующее ли в реальности или являющееся досужей выдумкой журналистов. Независимое государство Силенд должно располагаться в Северном море, в семи милях от английских берегов — аккурат напротив меня. Несколько бетонных платформ с башнями, сооруженных во Вторую мировую — на подлете отражать немецкую авиацию. А ныне контролирующие электронный банковский и информационный центр, который не подчиняется никаким законам. Воротилы интернетовского бизнеса вложили в эту платформу огромные инвестиции, набили суперкомпьютерами, установили спутниковую связь с цивилизованным миром, протянули подводные кабели. Превратили платформу в неприступный Измаил с отлично подготовленной вооруженной охраной. В мировую золотую жилу. Там легко осуществляются любые секретные денежные переводы, там покупают золото по Интернету. Там хранят свою документацию компании, имеющие секреты от правительственных служб и конкурентов. Там прячут свои счета колумбийские наркобароны, агенты Аль-Каеды и российские теневые капиталисты. Там каждый день появляются сотни новых клиентов. Государство надежно, как бетонный могильник. Ни одно ЦРУ не способно пробраться в виртуальные кладовые Силенда или подключиться к его базе данных. Там прямая спутниковая связь с Великобританией и, как знать, возможно, с Фирмой, организующей увлекательное игровое шоу...
По заведенной традиции на лоджии собрались уцелевшие. Первой подошла Эльза в полупальто из кашемира. Она обвязала горло шарфом. Блондинку болезненно знобило, но она стоически боролась с ветром и черными мыслями. Стояла у балюстрады как приклеенная. Смотрела на море. Потом подоспели Мостовой с Жанной — па вид слегка принявшие. Продолжали пить, передавая из рук в руки сосуд. Мостовой предложил Эльзе присоединиться, но та отказалась. Покачала головой. Она выглядела какой-то пришибленной, с «коллегами» почти не общалась. Она тоскливо смотрела, как серые волны облизывают камни под террасой, и думала о своих скорбных делах. Мостовой после третьего глотка начал проявлять признаки возбуждения. Нервно обнимал похихикивающую Жанну, травил скабрезные анекдоты. Ветер дул с севера — я прекрасно слышала, о чем они говорили. Исчерпав запас пошлости, он шутливо начал призывать Эльзу быть поосторожнее этой ночью, а то мало ли что: мол, шляются по замку лихие люди, а затем, не ровен час, постояльцы пропадают. В выражениях не стеснялся, слишком много принял. Жанна вела себя поскромнее, но Эльзу не защищала и напарника не одергивала. Она вставляла замечания по ходу, не слишком идущие вразрез с высказываниями Мостового. А чтобы не казаться такой уж бесстыжей, она застенчиво отводила глаза. Блондинка на их веселье не реагировала — она общалась с морем. Беззвучно шевелила губами — словно сообщала ему что-то сокровенное. Очень скоро Мостовой с Жанной замерзли. Брюнетка отняла у Мостового бутылку, строго заявив, что пить уже достаточно, впереди бессонная ночь, на которой он должен сосредоточить все свои жалкие усилия. Мостовой покладисто согласился, предложив поднакопить силёнок не порознь, а вместе — в уютной постели под толстым шерстяным одеялом; он знает одну такую, она совсем недалеко, по коридору направо. А горничная пускай им таскает кофе в кровать в немыслимых количествах — на то ее и прямая обязанность, а то совсем обленилась, крыса тощая...
Обнявшись, они пошли на посадку, а блондинка осталась — одна-одинешенька. Она смотрела в грозовую даль, ветерок теребил и раскручивал белокурые кудряшки...
Я не знаю, каково в таком состоянии заниматься любовью. Вероятность пасть бесславной смертью способна возбуждать. Или напротив — заморозить чувствительность. Мне трудно об этом судить.
Я набросила ветровку и отправилась на балкон — мимо бра с оплавленными огарками свечей. Самое время перестать грустить, а побыть немного психологом. Блондинка продолжала стоять, облокотившись на перила. Я пристроилась рядом. Она повернула ко мне черные от переживаний глаза.
— Вы плохо выглядите, — посочувствовала я.
— Не могла уснуть, — откликнулась блондинка. — Провалялась до обеда, глаз не сомкнула... Не знаю теперь, — она приторможенно пожала плечами, — как поведу себя ночью. Голова не работает.
— Вам надо поспать. До ночи время есть. Посмотрите на себя, Эльза, — вам необходимо отдохнуть, собраться с силами.
— Пустое. — Блондинка отрешенно улыбнулась. — Кому я теперь нужна? Я не нужна даже себе... Моя душа меня отторгает, вы понимаете? Сон не принесет покоя и вряд ли наполнит меня силами. Это потеря времени, Вера. Того времени, которое я могу прожить в ощущениях, осязая мир и окружающие меня предметы. Вот вас, например.
Она говорила очень тихо, тщательно пережевывая слова. Словно мыла наелась. Мне кажется, в ее голове уже происходили необратимые процессы — еще не безумие, но уже какие-то его первые ласточки. Слишком уж заупокойную чушь она несла.
— Вы всерьез настроены умирать, Эльза?
Она поджала губы, помолчала.
— Вы слишком плохо обо мне думаете, Вера. Я не улягусь им на блюдечко, я буду защищаться до конца. Что-нибудь придумаю. Но ведь расклад понятен? Какие у меня шансы?
— Но почему вы позволили убить Арсения?
— Я не позволяла, — вспыхнула она. — Я, в отличие от некоторых, не болтаюсь по ночам по замку, ища, кому бы отвернуть голову... Мы с Арсением решили переждать. Пусть другие повоюют. Тактика такая, понимаете? Рустам подловил Бурляка, Мостовой выбросил с балкона Рустама... Они, как пауки в банке, уничтожали друг друга. Я пряталась в комнате. На третьем этаже имеется пустая, там хитрый альков, а рядом труба с дымоходом. Если кто подкрадется, можно бросить ему в глаза золу и убежать... Арсений вышел на разведку, а потом примчался возбужденный и стал шептать, что своими глазами видел мертвого Рустама... Мол, теперь их осталось двое, и они будут методично обшаривать замок. Их нужно отвлечь. Я не успела ему возразить, он уже умчался...
— Как вы думаете, что с ним произошло?
— Не знаю, Вера... Подозреваю, он оступился, как Бурляк... Или кто-то подставил ему подножку снизу. Это Жанна, она любит пакостить исподтишка... Он упал, набил себе шишку. Подскочил Мостовой и полоснул лезвием... Видимо, потом они искали меня, но не успели до шести. Я просидела в нише всю ночь, трясясь от страха, ждала Арсения... Вы не поверите, Вера, меня можно обвинять во всех смертных грехах, но я никогда еще никого не убивала...
— Вам нужно вырваться из замка, Эльза, — решилась я. — Бежать в скалы и искать ближайший населенный пункт. Заявить в полицию, кричать во все горло. Эти «бобби» только на вид такие тяжеловесные. На деле британская полиция работает достаточно эффективно. Безобразия на своей территории они не потерпят. А когда узнают, что это русские творят бесчинство, они носами выроют землю... Давайте сбежим вместе, Эльза? Я понимаю, это трудно. Но лучше бежать вдвоем, чем одной. С двумя справиться труднее... Мы могли бы нейтрализовать Бригова, воспользоваться его рацией, выяснить, как охраняется перешеек...
— А вам-то зачем отсюда бежать? — Она покосилась на меня недоверчиво. Я объяснила. Она рассеянно выслушала и покачала головой.
— Я сочувствую вам, Вера. Но вы не понимаете, с кем связались. Эта Фирма — хищный монстр. Она найдет вас даже на дне океана. С того дня, как вы подписали контракт, за вами осуществляется постоянное негласное наблюдение. Вы можете нарушить условия договора, но тогда вас вынут из-под земли и убьют раньше срока. Уж раз вы поимели глупость с ними связаться, вы обязаны пройти до конца. Выиграть — вот ваш единственный шанс...
— Я не заключала с ними никакого контракта, — проворчала я.
— Вот вы и бегите, если есть желание. А мне нельзя, пустое это... Я с равным успехом могу пойти в туалет и утопиться в унитазе. Это будет менее болезненно... Не волнуйтесь обо мне, Вера, думайте лучше о себе. А я буду бороться до конца, у меня есть нож... А уж если хотите оказать посильную помощь, подскажите, как мне подловить одного из них. Обещаю, Вера, если вы мне поможете, я отдам в