– Выходит, Вторую мировую войну придется гасить нам. – Малиновский помолчал, отделяя общий разговор от конкретного, потом, строго глянув на Ковалева, спросил: – В заданные сроки уложимся? В Генштабе нас очень торопят.
Михаил Прокофьевич понимал, что спрашивал уже не собеседник, а новый командующий, и надо было точно доложить о подготовке Восточной кампании.
Надев очки, Ковалев заговорил спокойно, неторопливо, его скупые слова звучали внушительно. Количество войск в Забайкалье почти удвоилось. Через Читу ежесуточно проходили тысячи вагонов. Много груза шло войскам в Монголию. Иногда проходило по два эшелона в час. Принять такое количество ни одна станция была не в состоянии. Приходилось разгружать эшелоны на линии Чита – Карымское, Карымское – Борзя, а оттуда дивизии уходили своим ходом в монгольские степи, преодолевая по пятьсот-шестьсот километров труднейшего пути.
Малиновский слушал внимательно. Ему нравится доклад своего нового зама – без лишних слов, все к месту, все исчерпывающе ясно.
В начале июня в штаб Забайкальского фронта пришло шифрованное распоряжение из Москвы определить место для Ставки Главного командования советскими войсками на Дальнем Востоке. Выбор пал на отделенный от города сплошной стеной леса и хребтом Черского санаторий «Молоковка». Приезд в санаторий множества генералов для жителей и японской агентуры было обычным явлением – они считали, что офицеры ездили туда отдохнуть, расслабиться. Поправлявших здоровье с помощью радоновых вод и грязелечения раненых спешно эвакуировали. Молоковку обеспечили защищенной правительственной и устойчивой военной связью.
Пятого июля, в семь часов утра, на перроне читинского вокзала стояли генералы в белых кителях, застегнутых на все пуговицы. Офицеры Забайкальского фронта ждали прибытие еще одного специального поезда. Накануне в штаб пришла шифровка, что прибывает оперативная группа из Генерального штаба во главе с генерал-полковником Васильевым.
После остановки поезда привокзальную площадь заполнили офицеры с большими звездами на погонах. Генерал-полковник Ковалев подошел для доклада и замер с поднятой к головному убору рукой – перед ним стоял маршал Василевский[44] в форме генерал-полковника.
– Докладывайте, Михаил Прокофьевич. Я заместитель наркома обороны Васильев. Так нужно, – негромко сказал Александр Михайлович.
В целях конспирации автомашины поехали с вокзала в Молоковку небольшими группами, через некоторые разрывы по времени, чтобы не привлекать внимания жителей, а главное – агентуры японской разведки. Три закрытых эмки с Василевским и сопровождавшими его офицерами поднялись по Петро-Заводской улице, свернули направо под железнодорожный мост и, миновав Малый и Большой остров между реками Читинка и Ингода, направились на юго-восток от города. Дорога втянулась в узкий распадок между лесистых сопок. Километров через четырнадцать показалась арка с надписью: «Санаторий Молоковка». Деревянные одноэтажные спальные корпуса стояли на склоне горы среди высоких вековых сосен с пышными кронами. Внизу, между сопок блестела речка Молоковка.
Автоколонну встречал начальник Читинского военного гарнизона Рожнов с группой офицеров. Василевский первым выбрался из машины и пожал руку генералу, а затем полковникам, майорам и стоявшему возле машины солдату. Все переглянулись, а Малиновский неприметно улыбнулся: он знал, что маршал Василевский при встрече здоровается за руку со всеми, кто оказался рядом, и это было не показным, а естественным для Александра Михайловича с его уважительным отношением к людям.
Утро стояло тихое, прозрачное, напоенное смолистым духом хвои.
– Да у вас тут не хуже, чем на Кавказе, – одобрительно оглядел таежный уголок Василевский.
– Курорт находится на месте жерла древнего вулкана, и вода одного из минеральных источников насыщена радоном. Люди приезжают сюда на костылях, а то и вовсе их привозят на носилках, а уходят они на своих ногах. Есть и другой источник, его вода полезна для желудка, можете попробовать. – Начальник санатория указал на бутылки, стоявшие на столе.
Генерал-полковник Виноградов взял одну из них, налил в стакан пузырящейся воды и, сделав несколько глотков, одобрительно произнес:
– Хороша! Спасибо товарищи офицеры, уважили! Будем выполнять задание Ставки и заодно подлечимся.
Василевский прежде всего отправил донесение Верховному Главнокомандующему Сталину о прибытии на Дальний Восток:
«Срочно! Совершенно секретно!
5 июля 1945 г.
04 ч. 50 мин.
Докладываю: в 1.00 (по московскому времени) 5.07 прибыл в город Чита и с сегодняшнего дня приступаю к исполнению возложенных на меня обязанностей. Тов. Морозов прибыл 4.07 и приступил к приему дел от Ковалева.
Васильев»[45].
В переговорах и совещаниях прошел весь день. Василевский вручил Малиновскому директиву Сталина на предстоящую операцию. Незамедлительно был сформирован штаб. В него вошли генералы и офицеры, прибывшие вместе с командующим Дальневосточным фронтом, а также группа офицеров Генштаба, работавшая на Дальнем Востоке под руководством генерал-майора Мензелинцева.
Чтобы решать оперативно вопросы на месте, с Главком прибыло пятьдесят восемь офицеров командного состава всех родов войск и ответственных представителей от всех центральных управлений, отвечающих за материально-техническое обеспечение.
После обеда и краткого отдыха Василевский приказал собраться старшим офицерам в Доме культуры.
Такого количества маршалов и генералов этот маленький зал никогда не видел, да и впредь не увидит.
В зал вошли и устроились на первых рядах командующий ВВС Красной армии маршал авиации Александр Александрович Новиков, заместитель командующего артиллерией Красной армии маршал артиллерии Михаил Николаевич Чистяков, начальник штаба Главного командования советских войск на Дальнем Востоке генерал-полковник Семен Павлович Иванов, первый заместитель Главного управления связи Красной армии генерал-полковник Николай Демьянович Псурцев, член Военного Совета генерал-полковник Иосиф Васильевич Шикин, возглавляющий Оперативную группу тыла генерал-полковник Василий Иванович Виноградов, возглавляющий Инженерную службу Главного командования генерал-полковник Константин Степанович Назаров, командующий Забайкальским фронтом Маршал Советского Союза Радион Яковлевич Малиновский, командующий 1-м Дальневосточным фронтом Маршал Советского Союза Кирилл Афанасьевич Мерецков, командующий 2-м Дальневосточным фронтом генерал армии Максим Алексеевич Пуркаев, координатор органов Смерш Забайкальского и Дальневосточных фронтов генерал-лейтенант Исай Яковлевич Бабич и ответственные работники штаба Главного командования советских войск на Дальнем Востоке.
Оглядев заполненный военачальниками зал, Главнокомандующий подошел к висевшей на стене карте и начал говорить спокойным, размеренным голосом:
– Товарищи офицеры, план Маньчжурской стратегической наступательной операции готов и утвержден Ставкой и Главным комитетом обороны. Решением Ставки Верховного Главнокомандования, лично товарищем Сталиным, войска объединены в три фронта: Забайкальский, 1-й Дальневосточный, 2-й Дальневосточный.
С правительством Монгольской Народной Республики достигнута договоренность о том, что главный удар будет нанесен с ее территории силами трех общевойсковых, одной танковой армий, одной воздушной и советско-монгольской конно-механизированной группой Забайкальского фронта.
Одновременно будет нанесен встречный удар из Приморья тремя общевойсковыми армиями и механизированным корпусом 1-го Дальневосточного фронта.
Вспомогательные удары будут нанесены с севера-востока Маньчжурии силами 2-го Дальневосточного фронта, Амурской Краснознаменной флотилией и 36-й армией Забайкальского фронта[46].
Цель этих ударов состоит в том, чтобы расчленить войска Квантунской армии, изолировать их в Центральной и Южной Маньчжурии и по частям уничтожить. Войска Забайкальского фронта должны организовать совместные боевые действия с 8-й Народной Китайской армией в районе Шэньяна и Чанчуня. – указка в руке Главнокомандующего отмечала на карте названные города.
Соединившись в районе Чанчунь – Гирин, советские войска резко изменят направление действий и разовьют стремительное наступление на Ляодунский полуостров и Корею.
После начала операции одновременно спланирована высадка десантов на Южном Сахалине и Курильских островах. Здесь подключается Тихоокеанский флот и Северная Тихоокеанская военная флотилия.
Общая протяженность фронтов по сухопутной и морской границе пять тысяч сто тридцать километров. – Указка нарисовала линию от Эрдэни-Сомон в Монголии до самого северного острова Курильской гряды – Шумшу. – Напомню, что в январе сорок пятого длина всех европейских фронтов – советско-германского, западного и итальянского не превышала трех с половиной тысяч километров.
Малиновский буквально впился в карту, внимательно следя за указкой. Красные стрелы ударов с запада, севера, востока пропарывали карту Маньчжурии и вонзались в ее города. Масштабность предстоящих военных действий поражала воображение. На Дальнем Востоке была сосредоточена громадная военная машина – три фронта, морской флот, речная и морская флотилии, воздушные и танковая армии. Он понимал, чтобы эта машина сработала без сбоя, на полную мощность, каждая ее часть должна быть отлажена, как часы.
В зале висела напряженная тишина. Маршал Василевский прошелся по комнате от стола к окну, от окна к двери, затем вернулся к карте.
– Даже на советско-германском фронте не было ничего подобного. Нам предстоит разбить войска четырех японских фронтов и одной отдельной армии, а также армию Маньчжоу-Го, войска правителя Внутренней Монголии Дэ Вана и Суйюаньскую армейскую группу. Учитывайте, что японская дивизия приблизительно равна нашему стрелковому корпусу и составляет двадцать одну тысячу штыков.