– Что предложите вы, Умэдзу? – Председатель Высшего совета обратился к начальнику Генерального штаба.
– В настоящее время, господин премьер-министр, численность войск генерала Ямады месте с резервом насчитывали более одного миллиона человек. Помимо этого в подчинении Квантунской армии находятся войска государства Маньчжоу-Го, князя Дэ Вана во Внутренней Монголии и Суйюаньской армейской группы, дислоцированной в районе Калгана. Также Ямада сообщил, что в случае начала войны с Советским Союзом будут использованы служащие японских формирований, вооруженные отряды японских резервистов-переселенцев, рассредоточенных по всей территории Маньчжурии. Идет завершение формирования двух отрядов из русских белогвардейцев по полторы тысячи человек каждый.
– Особой гордостью командующего Квантунской группировкой стали части спецназначения «камикадзе». Их основная задача – уничтожение командного состава и боевой техники врага. Для обеспечения отрядов «камикадзе» боеприпасами, оружием и продовольствием в тылу, в гористых и таежных местах созданы особые опорные пункты и секретные военные базы. Эти районы труднодоступны, но расположены недалеко от важных железных и шоссейных дорог, ведущих вглубь Маньчжурии и Кореи, – дополнил со своего места доклад Умэдзу генерал Анами:
– У вас есть что добавить, господин Кидо? – обратился Судзуки к лорду-хранителю печати.
Коити Кидо начал свое выступление, как всегда, осторожно, издалека:
– Мы стоим перед дилеммой: «Что делать, когда уже Москва диктует нам свою волю?» Думаю, нам надо вести активную дипломатическую работу, особенно в Европе и разобщить умелой пропагандой Соединенные Штаты Америки, Великобританию и Советский Союз. Нам необходимо направить усилия на всемерное укрепление оборонительных бастионов Севера. Хочу всем напомнить, что ученые-медики уже создали оружие для нашей будущей победы. «Отряды 731» и «Отряд 100» Квантунской армии несколько лет совершенствуют методы применения бактериологического и химического оружия и наращивают его запасы.
Опытный полководец, адмирал, Судзуки Кантаро знал, в каком сложном положении находится страна, и хотел услышать мнение всех участников совета:
– Как обстоят дела на море, адмирал Ионаи? – спросил он военно-морского министра.
– В прошлом году мы понесли большие потери в корабельном составе, восполнить их в этом году нам не удастся. Блокада островов Японии с моря и американские ковровые бомбардировки городов парализовали работу судоверфей. Нами сделан упор на производство специальных боевых средств – микролодок и катеров. Для этого мы ускоренно готовим личный состав спецподразделений-камикадзе. При защите побережья, Сахалина и Курил командование флотом намерено использовать отряды «камикадзе» – эта тактика оправдала себя в борьбе против американцев и англичан, – ответил тот.
Тяжело опершись на стол, Судзуки поднялся со своего места и, завершая заседание, сказал:
– Многие члены Высшего совета знают, что я был противником вступления Японии в войну против США и выступал за немедленное вступление в войну с северным соседом. К тому нас обязывал «Тройственный пакт» с Германией и Италией. Но восторжествовала осторожная тактическая линия. Теперь, при нападения Советского Союза на государство Маньчжоу-Го мы должны оказать упорное сопротивление его армиям на приграничных рубежах. В случае большого превосходства войск противника мы можем отступить на линию Янцзы – Чанчунь – Мукден – Цзиньчжоу. На этом рубеже наша армия займет жесткую оборону и остановит противника, чтобы сохранить за собой Юго-Восточную Маньчжурию и Корею как несокрушимый плацдарм на материке для продолжения затяжной войны и будущего контрнаступления. После того как будут подтянуты крупные оперативные резервы с материка и метрополии мы разгромим советские войска и продолжим преследовать противника на направлениях – Чита, Хабаровск, Ворошилов, Владивосток. Овладев территорией Восточной Сибири и Приморского края, мы создадим плацдарм для создания сферы Великой Восточной Азии на огромных азиатских просторах.
Высший совет по руководству войной принял документ, в котором подтвердил моральную готовность к неизбежному применению бактериологического оружия, которое продемонстрирует всему миру возрастающую мощь японской армии и утвердил новый план войны с северным соседом. Япония временно отказывалась от вторжения на территорию СССР.
Глава 7Даурия
До станции Карымской отряд Мамаева добирался по грунтовой дороге больше двух часов, а потом и вовсе попал в плотный поток техники, двигавшейся на юг. Весь оставшийся день они ехали среди мутно-желтых облаков пыли, поднятой колоннами самоходок, танков, обтянутых брезентом грузовиков, везущих боеприпасы и продовольствие. Среди скопления машин попадали груженные доверху повозки, которые тянули уставшие лошади. После полудня дорога начала подниматься в гору, перевалила через Борщовочный хребет, редкие островки леса исчезли, и перед глазами раскинулась широкая, бесконечная равнина, перехваченная цепью тянувшихся до самого горизонта сопок.
Танки и самоходки с зачехленными орудийными стволами, обдавая соседей горячим, разящим соляркой дымом, начали сворачивать с дороги в степь. Они уходили по бездорожью на юг, исчезая в дрожащем мареве раскаленного июльским солнцем воздуха. Просветы между техникой тут же затягивались, и живая лента продолжала ползти бесконечной змеей дальше, наполняя все вокруг грохотом гусениц и гулом моторов.
Мамаев приказал водителям ехать без остановки, опасаясь, что не удастся после передышки вклиниться в сплошной поток машин. Красное от пыли солнце косо прочертило лучами темнеющее небо и опустилось за гряду сопок. Сумерки сгустились, ночь озарилась огнями фар. На обочинах дороги то тут, то там стали загораться костры биваков. Мамаев велел Алексею подыскивать пристанище на ночь.
– Тут недалеко есть проселок в сторону Онона. Остановимся на берегу, искупаемся, ужин сварим, – предложил сержант.
– Не заплутаешь в степи?
– Я по этим дорогам шесть лет езжу. Не заблудимся, – сверкнув белыми зубами на сером от пыли лице, усмехнулся Лешка. Помолчав, добавил: – Товарищ капитан, извините меня за неудачную шутку с Баиром. Обстановку хотел разрядить. Устали мы все от муштры и войны. Хочется мира. Но, видно, нескоро мы его увидим. Вон сколько техники на границу гонят.
«Ох уж это всемогущее водительское племя, знает же, что многое ему дозволено, вот и фамильярничает с офицером госбезопасности», – добродушно подумал Мамаев.
– Да ладно, забудь. А начальник разведотдела не зря уговорил комбата Дорошенко, чтобы он откомандировал тебя в наш отряд из автовзвода штаба. Ты, как кошка, в темноте видишь, вон впереди уже река блестит.
Проселочная дорога привела их к невысокому, заросшему ивняком берегу. От воды несло долгожданной прохладой и слабым запахом тины. Баир выбрался из кабины, стал помогать уставшим от грохота и духоты женщинам. Егор поспешил ему на помощь. Рыжая военфельдшер едва выбралась из кунга, как обрадованно воскликнула:
– Как хорошо, что к речке нас привезли, а то совсем на жаре спеклись!
– Онон река коварная, не попадите в воронку или яму, – встревоженно предупредил Мамаев. – Алексей, пригляди какую-нибудь заводь за кустами для женщин да дно промерь, – приказал он.
Лешка направился к реке, раздвигая заросли ивняка, и вспугнул большую птицу. Заслонив на секунду звезды, она, шумно хлопая крыльями, вылетела из кустов и всполошила весь лагерь. Женщины хором завизжали. Синицина опрометью кинулась к реке. Баир, едва успев схватить ее за руку, сердито выговорил:
– Куды, как барануха, помчалась? Это сова охотится.
– Я чуть от страха не обмерла! – испуганно выдохнула та, приложив руку к груди.
Мамаев, глядя на переполох, приказал от греха подальше:
– Женщины, к реке пойдете с Алексеем, он вас там посторожит. А мы ополоснемся здесь.
– А в чем нам купаться, товарищ капитан? И где потом белье сушить? – возмутилась лейтенант Котова.
– Да я за вами подглядывать и не собирался! – воскликнул вернувшийся от реки Лешка.
Даже при неярком свете месяца было видно, как он довольно ухмыляется. Капитан сердито глянул на него и повторил приказ:
– Сержант, проводите женщин до места помывки и возвращайтесь к машине. А вы, товарищи медики, от берега ни на шаг! – И, поняв, как по-дурацки прозвучал приказ, развернулся и молча ушел к воде.
Онон медленно тек маслянистой блестящей лентой мимо поросших камышом и осокой берегов. Желтая серпастая луна отражалась в воде. Мирную тишину нарушали шуршание речной волны и плеск выпрыгнувшего за мошкой окуня.
«Хорошо-то как! Сейчас бы закидушку кинуть да таймешка поймать. Давно ушицу из него не ел», – расстегивая гимнастерку, подумал Семен.
Мужчины чутко прислушивались к веселому визгу и хохоту девчат, эхом раздающемуся по реке, – каждый переживал – не напугал бы кто снова непутных. Быстро ополоснувшись, они развели костер и поставили на огонь котелки под чай и кашу.
Когда женщины вернулись от заводи, ужин уже был готов. Фрося взялась всем раскладывать в котелки кашу, Егор порезал крупными ломтями хлеб, а Лешка разлил по алюминиевым кружкам чай. Все устроились поближе к огню, спасаясь от злых, надоедливых комаров. Баир расправился с поздним ужином раньше других и пошел к машине за картошкой, полведра которой выпросил у завхоза в госпитале. Он разворошил суковатой палкой головешки и закатил картофелины в угли.
Котова подсела ближе к костру, распустила длинные косы и, пропуская густые пряди сквозь пальцы, начала сушить их у огня.
– Как же вы такую красоту в войну сохранили? – спросил Лешка, невольно любясь, как блики огня играют на волне волос, укрывшей ее до самой земли черным, как крыло ворона, покрывалом.
– Они – единственное, что удалось сохранить в войну, – невесело ответила Антонина и начала заплетать тугую косу, уложив ее короной на голове.
– Нам еще долго быть вместе, продолжим знакомство, – отпивая чай из кружки, сказал Мамаев. – Для вновь прибывших: звать меня Семен Дмитриевич, я назначен командиром отряда особого назначения, к которому вы приписаны. Вопросы есть?