е пристреляно. Мы бьем по дотам из Т-34, а пушки танков не берут их броневые колпаки – снаряды от них рикошетят. У опорного пункта очень хорошая маскировка. Огневые точки засекли только по вспышкам. Выйти из-под обстрела смогли за дымовой завесой.
– Спасибо за донесение, Николай Андреевич, – скупо улыбнулся Замахаев. – К счастью, японцы – народ предусмотрительный. Они построили на юго-востоке еще одну шоссейку в объезд и железобетонный мост через Хайлархэ. Здесь мягкое подбрюшье у японцев, они нас тут не ждали. Переправу мы захватили и ворвались в Хайлар с юга. Первый и третий батальон 152-го стрелкового полка, самоходно-артиллерийский дивизион и рота танковой бригады уже ведут уличные бои. Думаю, в течение следующего дня городом овладеем, а потом будем разбираться с узлами сопротивления. Василий Афанасьевич, прошу решить вопрос с горючим и боеприпасами, иначе наши самоходки и танки встанут, – обратился он к командиру подвижного отряда.
– Я звонил в штаб корпуса, Иван Васильевич. Харитонов сказал, что бензовозы уже в дороге, БК тоже везут. Алексей Павлович, что можете сказать об укрепрайоне? – обернувшись к Шангину, спросил Бурмасов.
– Нашим разведчикам удалось добыть информацию[89] о крепости. Их данные подтверждают то, что сказал товарищ комдив.
– Карту подземелий вам удалось добыть?
– Карты подземелий нет. Тех, кто строил подземные сооружения, в живых не осталось. Объект для японцев сверхсекретный. После завершения стройки все рабочие были расстреляны.
– Что еще можете добавить? – спросил Замахаев, записывая себе что-то в блокнот.
– Город небольшой, находится в треугольной долине, расположенной между слиянием рек Хайлархэ и Иминьгол. Население около сорока тысяч жителей. Японцы вписали оборонительные сооружения в рельеф местности, еще и деревьев рядом насадили, поэтому доты и дзоты трудно заметить. Невдалеке от городского парка и вокзала находится штаб восьмидесятой смешанной японской бригады, на противоположной стороне железнодорожной колеи стоят их казармы. Японский военный городок и склады расположены вне города на юго-восточной окраине, возле опорного пункта Идун-Дай между этим узлом сопротивления и Линтай находится аэропорт. Топографическая карта Хайлара с расположением микрорайонов, близлежащих поселков и военных объектов разведкой составлена и передана в штаб армии.
– Мне уже передали ее копию, – подтвердил начальник штаба дивизии.
– Товарищи офицеры, даю вам два часа. Потом жду вас с готовыми планами наступления, – отдал приказ Бурмасов, взглянув на часы.
Глава 18Японская военная миссия
Когда офицеры разошлись, в штабную палатку вошел молодой щеголеватый адъютант и доложил Бурмасову, что трое местных жителей настоятельно просят допустить к командиру, говорят, что у них чрезвычайно важная информация.
– Документы у них проверил? Кто такие?
– Промышленники из Харбина Генрих Оттович Мюллер и Тимур Батоевич Нимчинов, с ними их работник Петр Попов.
– Отправь их в комендатуру.
– Отправлял. Они говорят, что могут сообщить свою информацию только вам.
«Еще только этого не хватало!» – с досадой подумал Бурмасов, однако приказ командования звучал однозначно, везде налаживать связь с местными жителями.
– Переводчик им нужен?
– Никак нет, товарищ генерал-майор. Они говорят на русском языке чисто.
– Зови. – Бурмасов устало собрал разложенную на столе карту и убрал в сумку.
В палатку под охраной часовых вошли трое. Заложив руки за спину, генерал-майор разглядывал осунувшиеся лица вошедших. Тот, что лет двадцати – высокий, здоровый, в сатиновой синей косоворотке, суконных брюках, заправленных в мягкие кожаные сапоги, – вероятно, работник. Двое других одеты в серые брюки, рубашки с короткими рукавами и туфли. «Худощавый, светловолосый, с холодными голубыми глазами – однозначно немец, второй старше всех – коренастый, черноволосый, со скуластым бронзовым лицом и слегка раскосыми глазами, это, скорее всего, Нимчинов», – определил он для себя.
– Разрешите доложить, товарищ генерал-майор, – неожиданно по-военному четко сказал тот, что был старше. – Старший оперуполномоченный отдела военной контрразведки Смерш 36-й армии капитан Мамаев, оперуполномоченный отдела военной контрразведки Смерш 36-й армии лейтенант Краснов и оперуполномоченный отдела военной контрразведки Смерш 36-й армии младший лейтенант Комогорцев находились на задании за кордоном. Нам необходимо срочно попасть в разведотдел. Это очень важно.
– Разведчики, значит, – проговорил раздумчиво Бурмасов, остановившись напротив них. – С какой целью были отправлены за кордон?
– Извините, товарищ генерал, перед заброской начальник Управления Смерш генерал Зеленин нас предупредил не раскрывать цель задания, – сказал тот, который назвался капитаном Мамаевым.
«Со смершевцами лучше не связываться. Пусть с ними разбирается Шангин», – подумал Бурмасов и сказал адъютанту: – Николай, сопроводи граждан до разведотдела.
Под охраной двух автоматчиков группа Мамаева пошла вслед за адъютантом. Внутри большой палатки разведчиков стояли несколько табуретов, два складных стола, на одном из них телефон, в дальнем от входа углу – походная кровать, укрытая армейским покрывалом. Под куполом светила запитанная от аккумулятора лампочка. Хозяином палатки оказался невысокий худощавый полковник. Общевойсковая форма сидела на нем очень ладно, гимнастерка без единой складки, подтянутая в рукавах.
«Я этого полковника не раз видел в Управлении Смерш, – подумал Мамаев, разглядывая худое, с острым, слегка курносым носом, узкими, плотно сжатыми губами лицо, с внимательными темно-серыми глазами под длинными, вразлет бровями.
– Товарищ Шангин, генерал-майор распорядился направить к вам местных жителей, – доложил оперативный дежурный.
– Судя по одежде, не такие уж они и местные, – усмехнулся тот. – Можете идти, капитан.
Когда они остались одни в палатке, полковник произнес:
– Вижу, Семен Дмитриевич, ваша группа сумела не только выполнить важнейшее задание, но и выжить. Не удивляйтесь. Заочно мы знакомы. Меня подключили к операции «Беркут», и с разрешения товарища Зеленина я просматривал ваши личные дела. Будем знакомиться. Я начальник 4-го отдела Читинской госбезопасности Шангин Алексей Павлович, – протягивая руку, произнес он.
– Капитан Мамаев, – ответил на рукопожатие Семен.
– Лейтенант Краснов.
– Младший лейтенант Комогорцев.
– Зеленин неожиданно переведен в Германию, а вместо него начальником Управления назначен из Германии генерал-лейтенант Вадис Александр Анатольевич. Теперь ведет операцию он.
Полковник поднял трубку и приказал зайти дежурному:
– Разместите офицеров в палатке, накормите, обеспечьте их бумагой и карандашами. Пообедаете и напишете мне подробный рапорт. – Он строго глянул на Краснова и Комогорцева. – Капитан Мамаев, останьтесь. Доложите мне устно о ходе операции с указанием всех мелочей. – Он кивнул в сторону табурета у стола.
Когда они остались вдвоем, Шангин спросил:
– Где Черных?
– Она продолжила выполнять порученное задание. Координаты объекта сообщила Черных, их немедленно передали по радио. Лаборатория, в которой мы провели в плену несколько дней, находится в предгорьях Хингана, недалеко отсюда. Я могу проводить туда опергруппу.
Шангин молча кивнул, поднял трубку телефона и приказал, чтобы пришел шифровальщик. Присев за стол, быстро написал сообщение:
«Вадису.
Срочно. Совершенно секретно.
Капитан Мамаев, лейтенант Краснов, младший лейтенант Комогорцев находятся у меня. Черных выполняет порученное ей задание.
Шангин».
Склонившись у входа, в палатку зашел высокий худой лейтенант.
– Вызывали, товарищ полковник госбезопасности?
– Вызывал. Срочно отправьте шифровку в Управление Смерш Забайкальского фронта генерал-лейтенанту Вадису. – Он подал офицеру исписанный листочек бумаги. – Дождетесь ответ – и срочно ко мне.
– Товарищ полковник, вчера, во время связи по рации, Беркут приказал нам выдвигаться из города на заранее подготовленную явку. Утром мы покинули постоялый двор, Бек привел нас в свою землянку, но сообщить о своем местонахождении мы не смогли, аккумуляторы его рации оказались разряжены, – сказал Мамаев.
– Где сейчас находится Бек?
– После того как подошли наши войска, он вернулся на постоялый двор, а мы пришли в расположение части.
Трель телефонного звонка прервала разговор. Из шифровального отдела доложили, что пришел ответ из Управления Смерш.
– Доставьте сообщение срочно мне! – приказал Шангин.
Шифровку принес тот же лейтенант. Полковник пробежал взглядом по листку бумаги:
«Срочно. Совершенно секретно.
В работу Черных не вмешиваться. На квадрат 33–17 сброшены фугасные и зажигательные бомбы. Для окончательного уточнения обстановки выслать в район нахождения лаборатории стрелковую роту Смерш, врачей-бактериологов под командованием майора медицинской службы Петряева, взвод химзащиты. Обеспечить охрану объекта. Вадис».
– Японцы заразили нас тифом, – сказал Мамаев, когда полковник прочитал сообщение.
– Хочешь сказать, что сделали из вас бактериологическую бомбу? – жестко глянул на него из-под длинных бровей Шангин и нервно закурил.
– Черных сказала мне, что другого способа вытащить нас из японской лаборатории не было. Она сказала, что прививки, которые сделали перед отправкой за кордон от всех болезней, защитят нас. Еще она сделала нам уколы и дала вот эти лекарства. – Мамаев открыл саквояж и положил на стол сверток.
– Что здесь?
– Антибиотик крустозин.
Шангин не стал расспрашивать капитана о Черных. Операция была настолько засекречена, что всей информации не раскрыли даже ему.
– Может, нас не изолировать, товарищ полковник? Не дай бог, что-то в этой лаборатории уцелело, и наши ее разворошат?