– Что делали с теми, кто заболел?
– Такие были особо ценным исследовательским материалом. К ним применялись самые совершенные методы лечения, разработанные в отряде. Принимались все меры, чтобы остановить у них развитие болезни. У тех, кто выживал, брали кровь и внутренние органы для последующих экспериментов.
– Кровь забирали всю?
– Да, конечно. Отсасывали насосом полностью.
«Интересно, он что, реально не придает значения тому, что говорит о людях?» – размышлял Мамаев, оторвавшись от блокнота и разглядывая бесстрастное, без эмоций лицо японца.
– Где хранятся накопленные материалы по подготовке бактериологического оружия, данные экспериментов и штаммы бактерий? – задал главный вопрос Федотов.
– Я отправил все результаты нашей работы в форт. Скоро за ними должен прилететь на аэродром самолет, – ответил Цунэнори.
– Если он сказал правду, то самолет с архивом лаборатории можно перехватить. Что вы об этом думаете, капитан? – спросил подполковник.
Мамаев краем глаза заметил мимолетную улыбку на лице Цунэнори: «А японец знает русский, он понял вопрос Федотова. На что он рассчитывает, на нашу доверчивость?» – напряженно размышлял Мамаев.
– Так проверить это недолго. Пусть покажет нам тоннель, – глядя в глаза японцу, ответил капитан, а сам подумал: «Если поведет к железной двери, то все просто, хочет впустить своих из форта, а это значит – других подземных ходов сюда нет. А может, все проще – время затягивает?»
– Я думаю, вы уже нашли тоннель, который ведет из склада штаммов в форт, – ответил Цунэнори. – В нем есть ответвление к аэродрому.
В дверь тихо постучали, Краснов заглянул в комнату и поманил Мамаева рукой. Мамаев встал и торопливо вышел.
– Я нашел на втором этаже, в лаборатории, какие-то бумаги. Бойцам же сказали, кроме людей, ничего не трогать, они на них и не обратили внимания, – сообщил Илья.
Мамаев подошел к столу. Там стояла коробка с какими-то журналами и бумажными листами, исписанными иероглифами и цифрами.
– Выходит, Цунэнори нас обманул. Не ждали они нас сегодня и документы в форт отправить не успели, – пробормотал капитан, листая журналы. – Илья! Японец предлагает нам спуститься в подземный тоннель. Как ты думаешь?
– С ума сошел? Довериться самураю хочешь? Помнишь рассказ командира взвода, как они после упорного боя повелись на крик «Своя, не стреляй! – Сдаюсь!»? Наши поверили, оружие опустили, а камикадзе на них с ножами набросились. Спасло то, что наших оказалось больше, отбились, – дымя папиросой, возмутился Краснов, раскладывая на столе находки. – Смотри, что я нашел, – показал он Мамаеву измазанный сажей клочок бумаги.
– Где ты это взял?
– В комнате на первом этаже. Там стояла глиняный горшок с решеткой наподобие печки. Я решил в нем пошарить. Зола горячая была, бумага затлела, но не загорелась.
– Похоже, они лабораторию заминировали, Илья, – осторожно расправляя смятый листок со схемами, сказал Мамаев. – Поэтому и форт притих, а ведь давно уж должен был себя обнаружить. Поэтому Цунэнори так откровенничает и тянет время. Надеется, что мы все успеем благополучно взлететь на воздух вместе с ними и документами.
– Чего тогда они ждут, не взрывают?
– Может, эти ученые что-то здесь готовили и в форте ждут сигнала из лаборатории, что все сделано? Отсюда можно выйти незаметно?
– Можно. На первом этаже в конце коридора окно выходит на восток, из казармы его не видно. Рядом растет какой-то большой куст. Во дворе все-то темно, освещение японцы не восстановили, выйдем незаметно.
– Тогда отправь Колобова за колючку. Только тихо! Пусть Комогорцев передаст шифровку Шангину, чтобы тот ждал нас вместе с учеными в конце оврага, за грунтовкой и не начинал второй этап операции до нашего сигнала. Иди! А мы пока почитаем с Федотовым, что в бумагах написано.
– Что это? – спросил Мамаев, когда вызванный в комнату Федотов заметно побледнел, прочитав одну из найденных бумаг.
– Крыс в виварии успели потравить? – вместо ответа спросил подполковник.
– Химики там отработали. Оставалось проверить результат.
– Будем надеяться, что грызуны сдохли все, – не скрывая тревоги, сказал Федотов. – Вы заметили, Семен Дмитриевич, что Цунэнори понимает русский язык?
– Да, поэтому я предложил вам выйти и обсудить его предложение в другой комнате, и он на это повелся. Ждет нашего решения. Что вы прочитали в бумагах?
– Они здесь работали с вирусом геморрагической лихорадки «Сонго» и, похоже, достигли успеха, повысив ее токсичность и вирулентность в два раза. Крысы заражены этим вирусом.
– Он же говорил про чуму?
– Говорил. А я еще удивился, когда он сказал, что грызунов заразили чумой сегодня.
– Я что-то ничего не пойму, в чем разница?
– Все очень просто. Нормальные люди думают, что человек заражается от чумной крысы, но это не так. Переносчики чумы – блохи, которые напились крови от уже больных грызунов, а потом укусили человека. Весь процесс инфицирования блох требует длительного времени и специальных приспособлений.
– То есть крысы, что в виварии, не опасны?
– Опасны. Очень опасны. И будем надеяться, что ребята их уничтожили.
– А бумаги, что нашли, ценность имеют? Может, их специально подкинули?
– Бумаги бесценны, как и медики. Пока вы отсутствовали, я задал им некоторые специфичные вопросы. Те, кто не разбирается в характерной особенности нашей профессии, не смог бы на них ответить, а они отвечали подробно. Японских медиков надо спасать в первую очередь, – ответил Федотов, о чем-то размышляя, потом неожиданно спросил: – Вы заметили, что они все были с нами предельно откровенны?
– Заметил. Я бы подробнее расспросил Цунэнори, но Краснов нашел закопанный в золу хибачи листок бумаги со схемой минирования. Это здание может взлететь на воздух в любой момент.
– Тогда рисковать нельзя. Срочно готовим к эвакуации ученых, бумаги и уходим, – скомандовал Федотов.
Мамаев приказал группе собраться вместе с пленными на первом этаже. Документы распределили между Федотовым и Красновым. Капитан поставил задачу:
– Выбираемся во двор. В авангарде идут Бойко и Есаулов. Они контролируют отход. Каждый из вас берет себе пленного и быстро тащит его к лазу в колючке. Отвечаете за них головой! За каждого! Снаружи нас будут прикрывать снайперы и отделение Комогорцева. Выходим за периметр всей группой и бегом к оврагу, через который сюда заходили. Отход прикрывают Колобов и Тюкавкин.
Пленным связали руки, заткнули рты кляпом. Открыли осторожно окно. Вслушались в тишину. Вдалеке слышалась японская речь.
– Я видел общий рубильник в караулке, давайте электричество в здании вырубим? А то свет из окон на землю падает – засветиться можем, – предложил Краснов.
– Выполняй, Илья! – приказал Мамаев.
Первыми в беспросветную темноту ушли Бойко и Есаулов. Дождавшись от них ответного крика совы, бесцеремонно вытолкали через окно во двор японцев и подгоняя пинками, потащили бегом к лазу в колючке. Снаружи разведчиков уже заметили и пленных приняли. Эвакуация с территории объекта прошла без стрельбы и шума. Когда все скатились в придорожную канаву, каждый выдохнул облегченно: – Ушли!
Мамаев первым делом спросил Егора: – Виварий второй раз химики проверили?
– Проверили. Все хорошо – крысы передохли, химиков за колючку проводили – им надо было дезактивировать костюмы.
– Молодцы! Радиограмму от Шангина получил?
– Получил. Будут ждать нас у выхода из оврага.
– Тогда трогаемся! Зотов, Шарыпов и Колобов, прикроете наш отход. Если японцы устроят перехват, связываете их боем до зеленой ракеты. Там поддержат наши части. Остальным в бой не втягиваться, пробиваться вперед. Ясно!
– Ясно, товарищ капитан.
– Бойцы, за пленных отвечаете головой. Каждого довести живым. Вперед!
Отряд пробежал метров семьсот, как за спиной раздался взрыв. Пережидая летящие обломки кирпичей, все упали на землю.
«Вовремя успели выбраться», – разглядывая в бинокль горящую двухэтажку, с облегчением подумал Мамаев и приказал:
– Уходим, пока японцы не опомнились.
Вложив все силы в рывок к оврагу, разведгруппа бежала, увязая в песке. В овраге усталость бросила на землю на пятиминутную передышку. Воздух саднил и обдирал пересохшее горло.
– Подъем, ребята! Держаться! Осталось совсем немного, – снова скомандовал Мамаев, вскакивая на ноги. Продираясь через кусты, бойцы, не развязывая, тащили по двое хрипящих пленных. Главное было доставить их живыми.
Как и планировали, ушли по-тихому. За дорогой расплывчато темнели в тумане купы кустов, запахло сыростью, тиной. Невысокий, худощавый Шангин шагнул им навстречу из молочной мглы, следом за ним вышли два автоматчика.
– Товарищ полковник, разведывательная группа боевое задание выполнила, – с хрипом переведя дыхание, доложил Мамаев. – Объекты уничтожены. Захвачено шесть ученых из лаборатории во главе с начальником «Отряда 543» Цунэнори и документы. Лаборатория взорвана. Потерь не имеем. Командир разведгруппы капитан Мамаев.
– Вы, конечно, молодец, капитан, только зачем взрыв лаборатории устроили? – глаза-буравчики начальника смотрели испытующе, слегка подозрительно.
– Взрыв произошел уже после нашего отхода.
– Грузитесь в машины, документы сдадите по описи, пленных передадите в комендантскую роту. Мне напишите обо всем подробный рапорт.
Шангин вынул из кобуры ракетницу и выстрелил, в воздух взвилась зеленая ракета. Начался второй этап операции.
Больше часа артиллерийский огненный шквал бушевал над опорным пунктом. Для подавления и разрушения огневых точек форта, охранявшего территорию «Отряда 543» были поставлены на прямую наводку орудия 97-го и 267-го гаубичных артиллерийских полков. Две батареи 176-го минометного полка стреляли из закрытых позиций. После артподготовки в бой пошли штурмовые отряды 152-го стрелкового полка. Одновременно со стороны автомобильного моста, под прикрытием десанта ломая заграждения на территорию объекта вошли два танка ОТ-34 и выжгли огнеметами не только помещение вивария, но и развалины лаборатории, но и все загоны для животных.