– Ладно, – наморщив заметно покатый лоб, согласился Ваупшасов. – Переводчика дашь?
– Не потребуется. Господин Пу владеет русским языком. А по поводу этикета – он обыкновенный, говорить правду и уважать собеседника. Ваша фигура Героя Советского Союза, ветерана нескольких войн произведет впечатление на мэра. Ему ведь далеко не все равно, кто к нему придет уговаривать.
Их разговор прервал телефонный звонок. Шангин взял трубку и, выслушав, передал полковнику:
– Станислав Алексеевич, вас разыскивает адъютант генерал-лейтенанта Фоменко.
Фоменко провел в воинских частях целый день, немного отдохнул и уехал с утра в дивизии. Подготовка к наступлению, державшая всех в напряжении последние дни, подходила к концу. Войска и артиллерия уже стояли на позициях. Сводка материальных средств, за редкими исключениями, соответствовала тому, что запланировали.
Из донесений он знал, что самые тяжелые бои и самые большие потери на Забайкальском фронте были в 36-й армии в районе Хайлара. Наконец наступил момент сломить ожесточенно сопротивлявшегося противника и принудить его или к капитуляции, или уничтожить вместе с крепостными сооружениями.
Военный совет командующий назначил на шесть часов вечера, чтобы ознакомить командиров дивизий, бригад и начальников родов войск с планом разгрома Хайларского укрепрайона.
– Маньчжурская оперативная группа армии переходит в наступление семнадцатого августа. Наша задача – прорвать оборону противника, уничтожить его сооружения, живую силу и полностью очистить город от мелких групп диверсантов. Готовность войск к наступлению назначаю на семь часов утра, – начал доклад Фоменко. – 293-я дивизия и Вторая отдельная артиллерийско-пулеметная бригада будут действовать в районе узла сопротивления Хэнаньтай, горы Форт и южнее высоты Ипподром-Шитон, обеспечивая свой левый фланг до Священной рощи включительно. Первая отдельная артиллерийско-пулеметная бригада и восемьдесят седьмой отдельный артиллерийский дивизион с двумя взводами инженерного батальона нанесут удар правым флангом в западном направлении на высоты южнее Ипподром-Шитон.
94-я дивизия продолжит удерживать узел сопротивления Оботу, по обрыву поймы реки Хайлархэ, не допуская хода противника на восток. С утра восемнадцатого августа дивизия главными силами начнет ликвидацию противника на высоте Идун-дай и высоте Линтай, наступая с рубежа занимаемого мотобатальоном в южном направлении.
Резерв Оперативной группы: первый батальон тысяча тридцать второго стрелкового полка займет оборону по восточному берегу реки Иминьгол между Хайларским мостом и взорванным мостом через реку Имингол, сменив там сводный отряд под командованием заместителя командира 94-й дивизии Смирнова.
Главным силам оставаться в прежнем районе на случай, если противник попытается прорваться к востоку.
Офицеры внимательно слушали командующего, отмечая необходимое на своих оперативных картах. Особенно подробно обсуждали артиллерийскую подготовку и взаимосвязь между частями. Когда Военный совет закончился, Фоменко попросил остаться командира Первой артиллерийско-пулеметной бригады Павлова-Разина и начальника оперативной группы по очистке тыла Ваупшасова.
– Положение в городе начинает накаляться. Это в газетах, из политических соображений, необходимо писать, что все жители Маньчжурии рады приходу нашей армии. Но вам я могу сказать, что часть китайцев и белых эмигрантов относятся к нам враждебно. На протяжении нескольких дней после того, как наши войска заняли Хайлар, стреляли из домов, сараев, подвалов, пытались поджечь склады не только японцы. Вот несколько последних случаев, когда, пользуясь беспечностью наших военнослужащих, их убили или пытались убить, – произнес Фоменко и зачитал из листка донесения контрразведки:
– Два советских разведчика в Старом городе зашли в дом напиться воды. Находившийся там китаец раскланялся, подал им воды, а затем топором попытался убить лошадей. На разъезде Мергел два шофера ночью заехали отдохнуть в китайскую фанзу, хозяин их встретил гостеприимно, угостил и предложил отдохнуть. Когда бойцы уснули, он их зарезал. Есть случаи, когда японцы маскируют своих шпионов под местных жителей. Последние проникают в расположение частей, беседуют с бойцами и офицерами, жалуются на тяжелую жизнь при японцах. После их ухода противник по этому месту открывает ружейно-пулеметный огонь.
Фоменко отложил бумагу в сторону. Закурил и прошелся по кабинету.
– К сожалению, подобных фактов много. Мы пришли в Маньчжурию как освободители, чтобы помочь китайскому народу избавиться от японской оккупации, но сейчас, когда победа нами почти одержана, многим, в том числе американским, английским союзникам, и тому же Гоминдану не нравится, что под нашим контролем оказалась огромная территория Северного Китая. Они будут делать все, чтобы поссорить наши народы. Поэтому я попросил Политуправление фронта рекомендовать нам опытных командиров, способных навести в городе порядок и не вступить в конфликт с местным населением.
– В Управлении НКГБ в Чите меня ввели в курс дела, – сказал Ваупшасов. – Я бы предложил вам, Сергей Степанович, издать приказ. – Он открыл папку, что принес с собой, и зачитал с листка: – «В связи с многочисленными случаями диверсий и шпионской деятельности японо-маньчжурских военных властей против Красной армии указать командирам и политорганам на необходимость повышения революционной бдительности и настороженности. Принять меры к усилению охраны штабов, складов и военных объектов. Генералам и офицерам запретить ходить без охраны. Улучшить разведку водоисточников, тщательно производить прочесывание населенных пунктов, лесных и горных массивов».
– Этот приказ будет своевременным, я отдам распоряжение начальнику штаба, – согласился с ним Фоменко и обратился к командиру Первой артиллерийско-пулеметной бригады Павлову-Разину:
– Ефим Николаевич, во время войны с Германией вы были полковым комиссаром, после освобождения города Россоши от немцев стали там военным комендантом. Поэтому выбор пал на вас. С завтрашнего дня вы назначаетесь военным комендантом Хайлара и примите все дела у Апрес Сейрановича Григорьяна.
– В чем будут заключаться мои обязанности? – спросил полковник.
– Охрана коммуникаций, телефонных узлов и линий, телеграфной связи, железной дороги, станций, складов и госпиталей. Собрать у населения огнестрельное и холодное оружие на армейские склады. Разрешить движение гражданского населения как в черте города, так и за его пределами с шести до двадцать одного часа. Разрешить передвижение из одного населенного пункта в другой только с ведения военной комендатуры, с обязательной регистрацией. Прочесывание населенных пунктов и прилегающей к ним местности военными патрулями, а также наведение порядка и очищение их от противника.
– Работы предстоит немало, я могу задействовать командиров и воинские части из своей бригады?
– Да, можете. Политуправление настоятельно рекомендует нашим военным комендатурам при обеспечении порядка добиваться сохранения сложившегося уклада жизни у населения.
– В Хайларе японцы открыли более шестидесяти различных борделей, казино и опиумных лавок. Они отравляют жизнь китайского общества, и мы должны поддерживать этот сложившийся уклад жизни? – удивленно глядя на Фоменко, спросил Попов-Разин.
– Я, думаю, что нам нужно в первую очередь ликвидировать диверсионные группы и помочь организовать органы местной власти. А в своей стране пусть китайцы разбираются сами, – ответил тот.
В блиндаже командного пункта полка было душно. Трехлинейная керосиновая лампа освещала складной стол. Крепко сбитый в плечах, с заметными залысинам над высоким лбом командир полка Текучев, отмечавший что-то на карте, спросил, не поднимая головы:
– Все собрались?
– Все, – ответил командир артиллерийского дивизиона Марасанов, глянув на столпившихся у стола офицеров.
– Тогда начнем. Правый фланг нашего полка начинается от горы Форт, левый захватывает Священную рощу включительно. Андреев… – Текучев повернулся всем телом к начальнику разведки. – Ты сегодня ночью отправишь своих разведчиков как можно глубже в расположение врага. Завтра нам будет нужна точная корректировка огня артиллерии. – Майор перевел взгляд на командиров артиллерийских дивизионов и, очертив кружки на оперативной карте, распределил: – Бовкунов, ты прикрываешь первый батальон, Болагур – второй, а ты, Марасанов, третий. Возьмите на заметку все высотки. Японцы оборудовали каждую из них огневыми точками. Наша пехота пойдет с востока на запад, будете прикрывать ее огнем. Связь со мной держать постоянно.
– Схему огня по конкретным огневым целям мы получили, Дмитрий Дементьевич. Орудия поставим на открытые огневые позиции и стрелять будем прямой наводкой. Самоходки полку выделили? – спросил капитан Бовкунов.
В тридцать девятом он участвовать в боях на Халхин-Голе, и знал, как ожесточенно сражаются японцы.
– Сказали, что подойдут, Егор Алексеевич. Протяженность нашего участка фронта большая. Боекомплект подвезли всем достаточно?
– Думаю, хватит, но вы же знаете, товарищ майор, что его достаточно никогда не бывает, – ответил за всех Болагур.
Он знал, что многоопытный, повоевавший Текучев без артиллеристов в атаку не шел, считал, что чем больше за спиной орудий, тем пехоте надежней. Сибиряк к бою готовился основательно, требовал от командиров батальонов закапывать роты в землю на полный профиль и мог лично пройти по траншеям, деловито пощупать брустверы и уточнить ориентиры.
– Все, расходимся по местам. Пять часов на сон, потом за работу. Еще раз по позициям пройдите, хорошо все проверьте, – напомнил офицерам Текучев.
После полуночи лейтенант Карташов привел разведчиков на передовую. В землянке пехоты, на плащ-палатках брошенных на землю, укрывшись шинелями с головой, похрапывали солдаты, отсыпались перед беспокойной ночью.