— Но… почему? Почему вы делаете это для меня? Для Дженни?
Почему?
— Мне нужно знать, — честно ответил он. — Я… Это не дает мне покоя. А сейчас, прошу вас, расскажите мне о Дженни. Каким человеком она была, что она любила, что не любила. У нее был бойфренд? — Помолчав, он продолжал: — Бетти, у вас остались ее вещи? Машину ее нашли, но что стало с багажом?
Бетти печально покачала головой:
— Нет, у меня нет ее вещей. Признаться, я никогда об этом не задумывалась. И я давно перестала ждать ее звонка. Первое время я надеялась, что она поехала куда-то еще, может, встретила кого-нибудь… Хотя всегда знала, что это неправда.
— Почему?
— Потому что я знала Дженни. Она бы позвонила. Она любила меня и любила мальчиков. Ох, ФБР проверило все. Они думали, что она, может быть, уехала за границу. А я всегда знала, что никуда она не уехала. — Она глубоко вздохнула. — Я знаю, что Дженни мертва. Я чувствую это. Но мне все-таки хотелось бы, чтобы кто-нибудь докопался до правды. Чтобы знать, кто ее убил. Говорят, что хорошие христиане не должны поддерживать смертную казнь, но за Дженни я бы сама убила любого. То есть того, кто убил ее. Она заслуживала жизни, понимаете? Она и мухи не обидела. Я сделаю все, что от меня зависит, чтобы помочь вам найти преступника.
— Заплатите мне один доллар, миссис Трент. Этого достаточно.
Он еще раз посмотрел на фотографию миловидной молодой женщины, с взглядом полным надежд на будущее.
И отчего-то, подобно Бетти Трент, он почувствовал, что Дженни мертва.
И он был почти уверен, что касался части ее земных останков.
Кендалл смотрела на карту, а карта в ответ словно тоже смотрела на нее. И усмехалась. Кендалл могла бы поклясться, что слышит дьявольский смех, словно Смерть радовалась подарку, а она, зная об этом, не могла ничего изменить. Она вся похолодела от ужаса, как будто ее сжимали ледяные пальцы скелета.
— Что? Боже, что такое? — вскричала испуганная Энн.
Кендалл зажмурилась в попытке прогнать видение.
Затем она подняла голову, чтобы сосредоточить внимание на девушке.
— Ничего. — Ее голос дрожал. Она усилием воли принуждала себя смотреть на Энн, а не вниз на карту. — Извините, если испугала вас.
— Но это же… Смерть.
— Нет.
— Да посмотрите же!
— Нет, нет, честное слово, — убеждала ее Кендалл. — Увидев эту карту, люди сразу думают худшее. Но поверьте, это совсем не так. Эта карта означает грядущую перемену, что одно закончится, а другое начнется, — продолжала она, стараясь говорить спокойным, непринужденным тоном.
Хотя у нее было чувство, что она сходит с ума.
— Одно закончится, а другое начнется? — тупо переспросила девушка.
— Вы, наверное, недавно порвали с кем-то, — предположила Кендалл.
У изумленной Энн отвисла челюсть.
— Откуда вы знаете?
Волна облегчения окатила Кендалл. Все будет хорошо. Энн будет жить. Все это какое-то недоразумение.
Она обратилась к другим картам:
— Вот, посмотрите. Вы планируете путешествие?
— Да-да, — закивала Энн. — Я отправляюсь в круиз.
— Чудесно, — сказала Кендалл, про себя добавив: «Уезжай отсюда, и поскорее».
«О боже, почему я так подумала?»
Энн нахмурилась, не подозревая, о чем думает Кендалл.
— Но я же не вернусь к Родни, верно?
— Нет, если проявите выдержку, — ответила Кендалл. Ну, это уже проще.
— Родни и я… Он мерзавец, просто мерзавец. Он изменял мне, теперь я это знаю. А однажды даже ударил. А потом он стал извиняться, просить прощения, и я его простила, идиотка. Но теперь с ним покончено.
— Карты всего лишь указывают нам на то, что мы должны искать в себе, — сказала Кендалл. — Важно всегда помнить, что наша судьба в наших руках.
— Верно.
Кендалл взяла следующую карту, избегая глядеть на ухмыляющийся скелет. Надо больше спать. А Энн не умрет, она поедет в свой круиз и благополучно вернется. Но голова шла кругом от мыслей.
А вчера? Мисс Эйди и рак?
«Такого не бывает, — убеждала она себя, — это невозможно».
Но факты убеждали в обратном.
Ее рука, лежавшая на столе, вдруг судорожно вздрогнула.
Энн снова насторожилась, а Кендалл, принужденно улыбаясь, принялась оправдываться:
— Простите, это у меня после вчерашнего. Бессонная ночь.
— Подождите, я вас узнала, — сказала Энн.
— Да?
— Я видела вас вчера — вас и того парня, Винни. Это было потрясающе!
— Спасибо.
Энн стала говорить ей о том, какой Винни симпатичный, милый, замечательный. Кендалл рассеянно кивала. Винни всегда производил впечатление на женщин. Она даже не пыталась вникнуть в слова Энн. Она думала о тех вещах, которые творились с ней.
Странные ощущения. Карты… ожившие. Раньше такого не было, хотя раз или два во время сеансов ей становилось не по себе, она нервничала, а карты… они врали.
Похоже, ей нужно к окулисту. И выспаться. Вот что ей надо.
Она услышала собственный голос. Вопреки приступам нелепой паники, ей удавалось говорить что-то вполне осмысленное. На прощание она пожелала Энн счастливого пути и счастья в жизни, напомнив, что ее судьба находится в ее собственных руках.
Энн вышла, и Кендалл услышала, как она возбужденно делится впечатлениями с подругой и мужчинами.
— Что с тобой? Ты выглядишь так, будто тебя посещали привидения, — сказал Мейсон, заглядывая к ней.
— Устала я, говорю же, — ответила Кендалл.
— Ой, да у тебя все карты рассыпались. — Он вошел и стал поднимать с пола карты. — Подними вон ту, у тебя под ногой.
Она посмотрела вниз — это была та самая карта со скелетом. Всего лишь карта, обычная карта Таро.
И все же, когда Кендалл протянула к ней руку, она снова ощутила, как ледяные костлявые пальцы сжимают ей сердце.
Эйдану удалось вернуться в город к шести. В дороге он сделал пару звонков. Оставив машину служащему гостиницы, он пошел пешком на встречу с Джереми, ждавшим его неподалеку в тихом месте у старой монастырской школы. Он поделился с братом тем, что ему удалось узнать о Дженни Трент, а Джереми рассказал ему, что нового открыли операции, проведенные по ее кредитной карте.
Все платежи были произведены в городе в один день. Она заправляла машину на съезде с I-10; в то утро она заказывала кофе с молоком и пончик бенье в Caf du Monde. Она купила футболку на Декатур-стрит и обедала в ресторане восточной кухни Bambu.
Он уже знал, что вечером она отправилась в «Хайдэвей» на Бурбон-стрит. Кроме того, она пользовалась картой в неком заведении под названием «Мечты».
Эйдан взглянул на Джереми.
— Адрес знакомый…
— Да, это салон Кендалл.
— Ты, случайно, не спрашивал ее о Дженни?
Джереми покачал головой.
— Единственная фотография, которая у меня есть, — довольно плохого качества. К тому же я знал, что сегодня вечером ты с ней встречаешься.
— Бетти Трент дала мне хорошую фотографию. А Кендалл ничего не сказала, когда ты передал ей, что я заеду и в какое время?
Он должен был спросить, не возмутилась ли она, но не решился.
— Нет, она ничего не сказала. У них были посетители — две девушки, — ответил Джереми.
Эйдан посмотрел на часы. Шесть тридцать. В семь тридцать он должен быть у Кендалл, но они успеют дойти до Бурбон, а потом он вернется в гостиницу, чтобы взять машину.
— Идем, — сказал он, — заглянем в «Хайдэвей».
— Полюбились тебе The Stakes?
Эйдан только кивнул.
Для Бурбон-стрит было еще совсем рано, но в бар заходили посетители, желающие пропустить стаканчик после работы. Джереми задержался, чтобы поболтать с компанией копов — наверное, это были те, кто ему помогал. В темных углах сидели несколько одиночек. Эйдан выбрал столик поближе к сцене. Когда официантка принесла заказанное им пиво, он вынул фотографию Дженни Трент.
— Спасибо, — поблагодарил он, когда она поставила пиво на стол. — Не уделите мне минутку? — С этими словами он выложил на поднос сумму в три раза большую, чем полагалось по счету.
— Конечно. И сегодня у нас три по цене одного. Я просто подумала, что придержу остальные два в холодильнике, чтобы они не нагревались, — любезно сказала официантка.
Это была миловидная женщина лет тридцати. Удивительно, но ее грудь не вываливалась из блузки. «Некоторые тут просто работают», — подумал он.
— Вы помните эту девушку? — спросил Эйдан.
— Помню, — ответила она, внимательно изучив фотографию. — Она была у нас не так давно.
— Она приходила одна?
— Трудно сказать. Она очень общительная. Со всеми перезнакомилась, включая музыкантов. Может быть, они вам помогут.
— А вы не помните — она одна уходила или с кем-нибудь?
— Об этом вам тоже лучше спросить ребят, — засмеялась официантка, — особенно Винни. Он у нас такой — ни одной симпатичной не пропустит. Он тогда весь вечер возле нее крутился.
— Спасибо, — сказал Эйдан.
Минуту спустя к нему за стол подсел Джереми. Кивнув в сторону отошедшей официантки, он спросил:
— Она видела Дженни?
— Да. — Эйдан взглянул на часы. — Слушай, часам к десяти я сюда вернусь. Присмотри пока за своим приятелем Винни, ладно? И на других посматривай.
— Понятно, — пожал плечами Джереми. — Ладно, тут хоть музыка хорошая.
Эйдан усмехнулся. Их работа временами была смертельно скучной, когда, например, приходилось наблюдать за кем-то или — что еще хуже — за чем-то в течение долгих часов. А с музыкой, как ни крути, было веселее.
The Stakes играли в баре с шести до часу ночи — об этом уведомляло расписание у входа. Эйдан решил, что времени у него еще полно, и отправился за машиной.
Кендалл не расценивала встречу с Эйданом как свидание. До его прихода она планировала сделать кое-какую работу по дому, посмотреть новости или просто отдохнуть.
После ухода Энн она целый день была на взводе. Ее знание психологии нисколько не помогало. Наверное, ей самой пора было к психиатру, если она видит, как оживают гадальные карты. Она твердила себе, что слишком увлеклась своей ролью Мари Лаво. Неудивительно, что у нее начались галлюцинации.