Смерть – страшная вещь, и все мы за прошедший год сталкивались или со смертью, или с опасностью смерти. В первые часы Перемены я убила человека, спасая другого. Но мы не можем допустить, чтобы это нас ожесточило, как и не можем просто об этом забыть. И потому Дун Карсона приведет приговор в исполнение. Не будем прятать от себя то, что это было наше решение, и перекладывать тяжесть ответственности на плечи других.
Билли задергался и попытался выпрямиться сильным рывком. Его крик был заглушен кляпом, но он метался, пока волосы, за которые держал его Сэм, не стали выдираться прядями.
Сэм с задумчивым видом пнул его в живот.
– На твоем месте я бы унялся. Иначе будет еще больнее.
Чак поднял над головой глиняный горшок.
– В этой урне пятьдесят три камешка. Шесть зеленых, четыре красных, один черный и сорок два синих. Каждый взрослый вытащит один камешек. Шестеро, вытащившие зеленые, будут копать могилу: шесть футов в глубину, шесть в длину и три фута в ширину.
Он указал рукой на не занятый никем северо-восточный угол перекрестка, где в землю были воткнуты три лопаты.
– Четыре красных камешка для тех четверых, кто будет сопровождать его к месту казни и удерживать там. Черный камешек – для палача. Все, кто старше шестнадцати, должны наблюдать за казнью. Дети от четырнадцати до шестнадцати могут присутствовать с разрешения родителей. Более юные вернутся в Дун, где не будут видеть или слышать происходящее.
Тело Билли Боба отчаянно задергалось. Резкая вонь внезапно разлилась вокруг, когда он непроизвольно обделался и потерял сознание. Джуди жестом подозвала свидетелей из других Дунов. Они раздели обмякшего Билли Боба, подтерли его тряпками и надели на него старый купальный халат из полиэстра, морщась от отвращения.
Сэм Эйлуорд хмыкнул.
– Я бы заставил его самого рыть яму, – сказал он мягким голосом.
Глиняный горшок пошел по кругу всего Оэнаха. Некоторые сразу хватали камешки, некоторые колебались, кое-кто поднял свои над головой, другие смотрели на них, прежде чем разжать пальцы. Один или два человека облегченно всхлипнули, увидев, что вытащили синие камешки. Постепенно шесть человек прошли к лопатам, начали размечать могилу и копать, наваливая землю на брезент. Четверо человек – трое мужчин и женщина – подошли и встали над лежащим телом. Внезапный торжествующий крик раздался в павильоне, и женщина, которая не была знакома Джунипер, подошла к Билли Бобу и раскрыла сжатую ладонь. На его рубашку упал черный камешек.
– В десятку, – сказал Брайен. – Она пыталась заставить нас сделать что-то с этим типом. И угрожала сделать это сама.
Джунипер поморщилась.
– Что ж, если только она не хладнокровный убийца, то получит именно тот урок, который я рассчитывала преподать всему Дуну и половине Клана Маккензи о расплате и наказании.
– Леди, – сказал Брайен, – Саре всего тринадцать, но она хотела бы остаться… И мы с Ребеккой считаем, что ей стоит присутствовать.
Джунипер потянулась за Руди, приподняв плед и блузу, чтобы покормить капризничающего малыша. На мгновение заколебалась, затем сконцентрировалась на том, чтобы пристегнуть Руди. Несложное дело, но обычно она не кормила его, прикрывшись шалью.
Что мы будем делать, когда бюстгальтер для кормления разойдется по швам? Остаться… ох!
Когда Руди начал сосать грудь, она встретилась глазами с Сарой.
– Почему? – спросила Джунипер.
Девочка выглядела гневной и готовой расплакаться.
– Он… он угрожал убить меня. Сказал… он сказал, что убил кролика Фу-Фу и убьет меня точно так же, запросто.
Девочку, казалось, вот-вот стошнит, и Джунипер заставила себя, приподняв бровь, посмотреть на Брайена. Крупный мужчина мрачно покачал головой:
– Вы знаете, Леди, я не исповедовал вашу религию. Но, похоже, Всемогущий врезал мне по башке за беззаботность.
Да, кролик был убит. Я пытался убедить ее, что это сделал койот, но и сам в это не верил, а уж тем более она. Однако спорить она не стала. А кролик был нам нужен – он был ангорский пуховый, и мы надеялись специализироваться в разведении кроликов на шерсть. Сара пыталась найти таких же пушистых крольчат, но все было бы гораздо проще, если бы самец был жив.
Я уже несу чушь. Саре нужно видеть, что он действительно мертв. И мне тоже. Хотел бы я, чтобы он умер десять раз подряд.
Баюкая ребенка, Джунипер покачала головой.
– Для тебя легко и просто думать, что ты наказываешь его. И даешь предупреждение другим. Но это не совсем так. Думай об этом как об отбраковке стада. Это защитная мера, и мы собираемся проделать это как можно быстрее.
Она приложила младенца к другой груди и посмотрела на Сару:
– Я не хочу, чтобы ты это видела. Я понимаю, почему ты настаиваешь, но я не думаю, что это пойдет тебе на пользу.
Она взглянула на Брайена, потом на Ребекку.
– У вас есть более веские аргументы в пользу ее присутствия? Сомнений в том, что он мертв, ни у кого не будет.
Брайен в сомнении покачал головой:
– Знаете, Леди… В Библии сказано: плата за грех – смерть. Но мы давно, очень давно разучились понимать эти слова. Мы все сконцентрировались на Божьем даре жизни. Сколько людей могут попытаться жить по сакральным законам, как живете вы, Маккензи… и что это даст правосудию?
Чак, стоявший рядом с ними, покачал головой:
– Если ты думаешь, что в старом мире у нас было настоящее, чистое, неподдельное правосудие…
– Нет, – сказала Ребекка. – Оно было испорченным, преступники оставались безнаказанными… как мы едва не оставили безнаказанным этого человека. Но это не значит, что в старые времена было лучше. Закон был жесток и тверд. Мы и вправду этого хотим?
Она мотнула головой и посмотрела на свою дочь.
– Вправду? Ты боишься, что мы отпустим его, как они отпустили того учителя, хотя Мелли жаловалась на него?
Сара со слезами на глазах кивнула. Четверо взрослых покачали головами. Ребека повернула свою дочь к группе детей.
– Иди. Он умрет. А если он сбежит в этом драном купальном халате твоего дяди, я обещаю сказать тебе об этом.
Сара слегка поупиралась, но потом пошла к другим детям. Ребекка нахмурилась и вздрогнула, когда Брайен положил руку ей на плечо.
– В чем дело, любовь моя?
Она замотала головой:
– Просто мысль. Которую нам нужно будет обсудить позднее.
Копавшие могилу вылезли из ямы и вытащили стремянку за собой, вытирая пот со лба. Один из них застыл и смотрел на ладонь, которой вытирал пот, словно в шоке от того, что пот этот ничем не отличался от пота при любой другой работе. Остальные собрались вокруг ямы – на небольшом расстоянии, чтобы не обрушить ее края. Группа сопровождения пощечинами привела Билли Боба в чувство. Его подняли на ноги. Он дергался, но все четверо держали его крепко.
Однако он дергался слишком яростно для того, чтобы опустить его в прохладную суглинистую яму. Джунипер прошла вперед и встала у северного края могилы. Когда сопровождающие посмотрели на нее словно в поисках совета, она развела руками.
– Это ноша, которую Высшие Силы возложили на вас, друзья мои, – сказала она тихим голосом, перекрывающим, однако, полузадушенное хрюканье Билли Боба. – И нести ее вам.
Они поставили его в центре группы и посмотрели друг на друга. Один жестом дал понять, чтобы стремянку приставили к дальнему углу. Женщина и один из мужчин отошли от группы и спустились по лестнице вниз. С шокирующей внезапностью двое оставшихся мужчин схватили Пирса за руки и за ноги, качнули его над могилой и отпустили ноги. Он упал на дно ямы, и тут же двое, находившихся внизу, схватили его и придавили к земле. Она была влажной, коричнево‑серой, с червями, вылезавшими из комьев. От темной земли шел запах, суглинистый и густой. В нем ощущалась какая-то правильность.
Колышки и веревки накрепко припечатали его ноги и руки к земле.
– Леди, нам вынуть кляп? – спросил один из сопровождавших в тот самый момент, когда к яме торопливо подошла Джуди с испачканной одеждой и тряпками.
– Спросите его. И спросите самих себя. Хотите ли вы, чтобы он принял смерть молча, или предпочтете слышать его последние вопли? С чем вы хотели бы жить?
Они выбрались из ямы, все, кроме одного.
– Ну так?.. – спросил он.
Джунипер стояла, руки уже ныли от солидного веса девятимесячного младенца… Но она не передала его обратно Мелиссе.
Оэнах бормотал и перемещался, шептался и шелестел.
Джош Хитроу снова вышел вперед и осторожно встал на краю. Он посмотрел вниз и спросил:
– Чего ты хочешь? Убрать кляп до того, как тебя убьют, или оставить его на месте?
Джунипер услышала тяжелый удар. Мужчина на стремянке что-то нетерпеливо выкрикнул и спрыгнул вниз.
– Он хочет, чтобы мы убрали кляп, но ясно, что мы наслушаемся грязи! – крикнул он из ямы.
– Не тот класс, – с сожалением произнес Чак мягким голосом. – Ничего похожего на добрую старую традицию, когда английские разбойники гордо заявляли о своих подвигах, стоя на эшафоте.
Джунипер вздохнула и несильно пнула его в голень. Джош снова советовался с Оэнахом и Олламом.
Наконец он выпрямился:
– Нам не нужны его проклятия, и мы не хотим давать ему новую возможность вредить нам. Нам не нужна подпитка для наших ночных кошмаров. Оставим кляп на месте.
Джуди сбросила кучу грязного тряпья у подножия могилы.
Брайен вышел вперед, Рэй встал рядом с ним, бледный и дрожащий. Когда его дядя заговорил, он сделал глубокий вдох.
– Оэнах и Оллам единодушны в том, что, – Брайен на секунду бросил взгляд на Джунипер, – этот человек осквернил Великий Обряд и драгоценные таинства любви, изнасиловав вчера женщину Дуна. Долг за оскорбление Высших Сил остается на нем, но наше право судить его за преступление против нашей сестры. К тому же мы узнали, что он пытался еще и совратить наших детей. Бешеных псов должно уничтожать. И нет лекарства, которое стоило бы заплаченной нами цены… Мэйрид, ты готова?
Женщина, вытащившая черный камешек, выступила вперед. Как и у многих, ее лицо было бледным после осознания того, что ей предстоит сделать.