— Мое нынешнее положение не дает возможности мне действовать в обход закона, как это было раньше.
— Сейчас у тебя гораздо больше власти, чем раньше, — напомнила ему Рейко. — Разве ты не должен использовать ее, чтобы делать добро?
— Конечно.
Сано не забыл, какие у канцлера обязанности.
— Но не стоит ли видеть что-то хорошее в том, чтобы уделять дополнительное время для поиска доказательств невиновности Югао. По мне она выглядит виновной в ужасном преступлении, а дополнительное расследование является только отсрочкой правосудия. Попытки доказать ее невиновность только нанесут ущерб репутации тех, кто использует для этого свою власть, думая, что поступает правильно.
Призрак Янагисавы оставался в особняке, в котором он когда-то жил, и котором сейчас жили Сано и Рейко. Теперь Сано, оказавшись облеченным огромной властью, которой владел Янагисава, столкнулся с теми же искушениями.
— Власть внушает людям мысль, что они стоят выше закона и могут действовать, как им заблагорассудится. Даже с целью сделать что-то, что считаешь правильным, нельзя это делать вопреки закону, потому что результатом могут стать негативные последствия, которых не ожидаешь. В конце концов, может получиться так, что в результате злоупотребления властью будет нанесено больше вреда, чем пользы.
Если я стану как Янагисава, интриговать, обманывать и убивать, чтобы продвигать свои собственные интересы, то в один прекрасный день я буду отправлен в изгнание на тот же северный остров, подумал Сано.
Потрясение осенило лицо Рейко, которая словно читала его мысли.
— Но ты никогда не опустишься до того, что сделал Янагисава. И случай Югао, хотя и очень важен, все же слишком мелкий в масштабах страны. Едва ли это дело может как-то повредить политической карьере или твоей чести. Я думаю, ты сильно преувеличиваешь.
Сано чувствовал справедливость жены, но самолюбие не позволяло ему, оказаться неправым и он не желал отступать. Он чувствовал себя уязвленным, когда Рейко в качестве аргумента спора использовала его опасения за собственную карьеру, и импульсивно пошел в наступление.
— Теперь, когда мы обсудили мои причины нежелания вашей связи с Югао, я хотел бы знать, почему ты так стремишься заняться этим расследованием. Возможно, в силу симпатии к ней, ты предвзято трактуешь обстоятельства в ее пользу? Ведь такое уже случалось.
Глаза Рейко расширились. Он намекал на дело о черном корпусе храма Лотоса, когда она пыталась помочь другой молодой женщине, обвиненной в убийстве. Они редко обсуждали это дело, которое чуть не разрушило их брак, и это был все еще чувствительный вопрос.
— У меня нет особых симпатий к Югао. Если бы ты видел, насколько враждебно она со мной разговаривала, ты бы знал, что у меня есть все основания хотят доказать, что она виновна.
Сано кивнул, хотя не и поверил.
— Но я должен попросить тебя отказаться от участия в этом расследовании.
Рейко молчала, ее лицо выражало противоречивые чувства. Сано почувствовал, как сильно она хотела заняться этим расследованием, а также то, что она старалась не сердиться на него. Наконец она сказала:
— Если ты мне запрещаешь, я буду уважать твои пожелания.
Теперь перед Сано стояла дилемма. Он любил Рейко и хотел, чтобы она была счастлива, а запрет мог разрушить их собственные отношения, а с другой стороны, если что-то пойдет не так, это может поставить под серьезную угрозу его положение в бакуфу. Смертельные угрозы постоянно преследовали Сано пор, как он вошел в состав бакуфу, но теперь он был еще уязвимее, чем раньше. Он посмотрел в сторону комнаты, где спал Масахиро. У него рос сын, судьба которого зависела от него, так как сыну же опального канцлера грозило мрачное будущее.
Все же, если он запретит Рейко, он бы показал себя трусом, что противоречило его понятиям о чести. Находясь между выбором в рискованной ситуации, он всегда выбирал путь, который отвечал его понятию о чести.
— Я не стану запрещать тебе. Если настаиваешь, можешь продолжать расследование. Но будь осторожна. Постарайся не привлекать к себе внимание и не делать ничего, что может повредить нам.
Рейко улыбнулась.
— Я это сделаю. Я обещаю быть осторожной. Спасибо.
Сано увидел, что Рейко была рада, что он разрешил ей, несмотря на собственное негативное отношение к ее желанию заниматься этим делом; он также заметил, что она не была удивлена его решению. Каким-то образом она поставила его в положение, когда он не мог сказать «нет» без ущерба для собственного самолюбия. Невольно он почувствовал себя восхищенным ее умом. Рейко, безусловно, знала его лучше, чем он ее и могла этим пользоваться. Но сегодняшний день показал ему, что ему нужен кто-то, чтобы помочь ему остаться верным собственным идеалам, и он был рад, что в этом плане может рассчитывать на Рейко.
— Как ты намереваешься начать расследование?
— Завтра я планирую изучить место, где были убиты родители и сестра Югао, а также поговорить с людьми, которые знали эту семью. Возможно, я смогу найти доказательств того, является ли она виновной или нет.
— Это звучит, неплохо.
Сано надеялся, что не пожалеет о своем решении.
— А какой следующий шаг в твоем расследовании? — Рейко светилась воодушевлением, как всегда, в нетерпении ожидая приключений.
— Мне нужно установить, как был убит господин Эджима. — размышлял Сано.
— Твое расследование опережает мое во многих отношениях. По крайней мере, у тебя есть главный подозреваемый, и ты знаешь, где было совершено преступление. Моя первая задача найти фактическое место преступления, где Эджиме было нанесено смертельное прикосновение. Может быть, тогда я смогу узнать, кто это сделал.
Глава 9
На следующее утро Сано поднялся до того, как розоватое солнце поднялось над холмами к востоку от Эдо, когда менялась ночная стража, дежурившая в замке. Прежде, чем он возобновить расследование убийства, он поспешно перекусил в своем кабинете, пока его сотрудники докладывали ему сводки новостей из провинций. Прихожая была уже переполнена чиновниками, но сегодня он не мог выкроить из своего распорядка дня ни крупицы времени, он не мог перетасовывать бумаги, пока убийца находился на свободе и баланс сил в стране зависел от его расследования. Настало время, чтобы закрыть свою открытую дверь. Он отпустил своих его сотрудников и сказал своим главным помощникам:
— Я ухожу.
— Люди ждут, чтобы увидеть вас, почтенный канцлер, — вежливо напомнил помощник Сано. Этот умный, способный, честный человек по имени Коцава, имел вид ученого и безукоризненные манеры.
— А вот большое количество корреспонденции для вас, которую надо прочитать и подготовить ответы.
Коцава указал на открытый ящик, полный свитков, который стоял рядом со столом Сано. Однако у Сано уже не было времени, чтобы садиться за эту работу. Сано сделал глубокий вдох, а затем сказал:
— Разберитесь со всеми посетителями и письмами. Важные вопросы отложите для меня. С остальными принимайте решения сами.
— Да, почтенный канцлер, — сказал Коцава, поняв, чего хочет Сано.
— Я также требую, чтобы в каждом любом случае внезапной смерти среди чиновников бакуфу немедленно извещали меня.
Если произойдет еще одно убийство в заговоре против князя Мацудайра, он хотел знать об этом, как можно скорее.
— Тело не трогать. Никого из присутствующих не выпускать, прежде чем я приеду.
— Как вам будет угодно, почтенный канцлер. Где я могу связаться с вами в случае необходимости?
— Сейчас я направляюсь в усадьбу господина Эджима, — сказал Сано, — куда направлюсь после этого, еще не знаю.
Когда Сано покинул свой кабинет, сыщики Марумэ и Фукида, а также другие помощники пошли с ним. Он боролся с чувством, что он только что отпустил вожжи и впереди его ждет катастрофа, не зависимо от того, раскроет ли он дело об убийстве или нет.
Господин Эджима занимал большую усадьбу в административном округе Хибийа, которая соответствовала его высокой должности. Двухэтажный особняк с двумя ярусами крыш был обнесен высокой стеной, которую окружали карликовые домишки, ворота в усадьбу имели двойные створки. Когда Сано со своей свитой прибыл туда, он обнаружил, что усадьбу окружает странный вакуум. Чиновники, служащие и солдаты заполняли все улицы района, а возле дома Эджима были пустынно, как будто все старались обходить место, в котором находился покойник, опасаясь злых духов. Сано и его люди остановились у ворот, над которыми слуги повесили траурные драпировки. Черная ткань хлопала на ветру, траурный дым ладана портил яркий весенний день.
Сыщик Марумэ обратился к двум охранникам в будке:
— Почтенный канцлер хочет поговорить с семьей вашего господина. Проводите нас к ним.
Одним из преимуществ нынешнего положения Сано было то, что должность канцлера мгновенно вызывала уважения и беспрекословное подчинение. Охранники быстро вызвали слуг, которые сопроводили Сано и его людей в дом. Они сняли обувь и мечи в прихожей, затем прошли по коридору, который пропах исходящим из приемной фимиамом. Приблизившись к ней, Сано услышал голоса внутри. Через решетчатую бумажную перегородку он увидел свечение фонарей и размытые тени двух человеческих фигур.
— Вы не имеете никаких прав на его имущество, — сказал гневный мужской голос.
— О, нет, я имею все права, — вызывающе пронзительно прозвучал женский голос. — Я была его женой.
— Жена? — Мужской голос кипел презрением. — Ты — ничто, ты — шлюха, которая воспользовался одиночеством мужчины. Женщина, засмеялась и закричала.
— Я не единственная, кто воспользовался моим мужем. Ты всего лишь бедный родственник, которого он усыновил. Он никогда не сделал бы этого, если бы ты не раньше проигрался.
— Как бы то ни было, я его законный сын и наследник. Я контролирую свое состояние сейчас.
— Но он обещал мне выделить долю, — сказала женщина, в гневе которой был слышен оттенок отчаяния.
— Слишком плохо для вас, что он никогда не оформил свое обещание в письменном виде. А меня нет желания дать вам даже медный грош. Здесь все мое! — торжествующе сказал мужчина.