– Кругленькая сумма.
– Достаточно, чтобы облегчить горе безутешному муженьку. Да, забыл упомянуть вот что: сладкая парочка жила раздельно уже четыре года.
– Этот Симингтон – такая сволочь, что мог походя отправить на тот свет восемьдесят восемь человек? – Райан допил пиво и бросил пустую жестянку в спортивную сумку Макмагона.
– Мы намерены очень близко познакомиться с мистером Симингтоном.
Макмагон проделал то же самое со своей банкой.
– Вот еще сценарий: место двенадцать «f» занимал девятнадцатилетний юноша по имени Анурудха Махендран. Студент-иностранец из Шри-Ланки, вратарь футбольной команды.
Макмагон выудил из сумки еще пару банок и одну вручил Райану.
– Дядя Анурудхи, живущий в Шри-Ланке, работает на радиостанции «Голос тигров».
– «Тигров освобождения Тамил-Илама»?[31]
– Именно, мэм. Дядюшка – известный крикун и наверняка застолбил теплое местечко в правительственном списке наилучших пожеланий со смертельным исходом.
– Вы подозреваете правительство Шри-Ланки? – изумилась я.
– Нет. Однако экстремисты есть с обеих сторон.
– Дядю не сломить – займемся племянничком. Донесем, так сказать, идею.
Райан откупорил очередную жестянку.
– Это маловероятно, но в расчет принимать приходится. Не забывая, конечно, о наших местных источниках.
– Местных источниках? – переспросила я.
– Я имею в виду двух сельских проповедников, которые живут неподалеку. Преподобный Исайя Клэборн клятвенно заверяет, что самолет сбил преподобный Люк Боумэн. – Макмагон отхлебнул пива. – Они соперники в деле укрощения змей[32].
– Укрощения змей?!
Я пропустила недоуменное восклицание Райана мимо ушей.
– Клэборн что-то видел?
– По его словам, он заметил, как из-за дома Боумэна поднялась струя белого дыма – и мгновение спустя прогремел взрыв.
– ФБР принимает это свидетельство всерьез?
Макмагон пожал плечами:
– Время совпадает. Место, судя по траектории полета, тоже подходящее.
– Что за змеи? – не унимался Райан.
– Анализ записи анонимного звонка что-нибудь прояснил? – продолжала я расспросы, не желая, чтобы разговор застрял на религиозном рвении наших соседей-горцев.
– Звонил мужчина, американец, белый, речь без ярко выраженного акцента.
– Это сужает круг подозреваемых до… скольких миллионов?
В глазах Макмагона мелькнуло странное выражение – будто он и впрямь задумался над моим вопросом.
– До двух-трех.
С этими словами Макмагон допил пиво, смял жестянку и бросил к предшественницам. Поднялся, пожелал нам доброй ночи и направился к двери. Брякнул колокольчик, и через минуту в одном из окон второго этажа зажегся свет.
Если не считать поскрипывания кашпо, на крыльце было совершенно тихо.
– Ты прошлась по койотовым тропам? – спросил Райан, закурив.
– Да.
– И?..
– Ни койотов, ни разрытых могил.
– Обнаружила что-нибудь интересное?
– Дом.
– Кто там живет?
– Гензель, Гретель и ведьма-людоедка. – Я встала. – Откуда мне, черт возьми, знать?
– Хозяев не было дома?
– Никто не выскочил на крыльцо, чтобы предложить мне чашку чая.
– Там никто не живет?
Я забросила мешок на плечо и помедлила, обдумывая ответ.
– Не уверена. Когда-то вокруг дома был сад, но теперь он совершенно одичал. Само строение так добротно, что сложно определить, ухаживают за ним или оно просто не ветшает.
Райан выжидающе молчал.
– Вот одна странность. С фасада это самый заурядный горный коттедж из некрашеных бревен, но позади него имеется внутренний двор, окруженный стеной.
Лицо Райана на секунду озарилось оранжевой вспышкой света, а затем погрузилось в темноту.
– Объясни мне все-таки, что там за дела со змеями? У вас в Северной Каролине есть заклинатели змей?
Я уже собралась горячо отрицать этот факт, когда снова звякнул дверной колокольчик. Я оглянулась, ожидая увидеть Макмагона, но из дома никто не вышел.
– В другой раз.
Открывая раздвижную дверь, я заметила, что дощатая створка массивной внутренней двери приоткрыта. Войдя в дом, я захлопнула за собой дверь и подергала ручку, от души надеясь, что Райан сделает то же самое. И побрела в «Магнолию», сосредоточив помыслы на одном: в душ и немедленно спать. Я едва успела войти в номер, когда в дверь еле слышно постучали.
Решив, что это Райан, я придала лицу суровое выражение и приоткрыла дверь.
В коридоре стояла Руби, и лицо ее, безмерно усталое, было осенено мрачной торжественностью. На женщине были серый фланелевый халат, розовые носки и коричневые шлепанцы в форме звериных лап. Она прижимала руки к груди, тесно переплетя пальцы.
– Я уже собираюсь спать, – улыбнулась я.
Руби вперила в меня суровый взгляд.
– И уже поужинала, – прибавила я.
Руби подняла руку, словно хотела что-то выдернуть из пустоты. Пальцы ее едва заметно дрожали.
– Руби, что случилось?
– Дьявол может принимать множество обличий.
– А… да. – Больше всего на свете мне хотелось вымыться и заснуть. – Но я уверена, что вы его все равно обставите.
С этими словами я протянула руку, чтобы коснуться ее плеча, но Руби тотчас отпрянула и снова сплела пальцы на груди.
– Они споспешествуют Люциферу пред ликом Божиим. Богохульствуют.
– Кто «они»?
– Они завладели ключами Аида и смерти. Именно как сказано в Откровениях.
– Пожалуйста, Руби, выражайтесь яснее.
Глаза ее были широко открыты, уголки покраснели и влажно блестели.
– Вы не из этих мест, вам не понять.
– Чего не понять?
В моем голосе невольно прозвучало раздражение. Я не настроена была разгадывать аллегории.
– Здесь витает зло.
Она о пиве, что ли?
– Детектив Райан не…
– Беззаконные глумятся над Вседержителем.
Ничего не понимаю.
– Поговорим об этом завтра, хорошо?
Я взялась было за ручку двери, но Руби вдруг схватила меня за плечо. Шершавые от мозолей пальцы царапнули рукав моей нейлоновой блузки.
– Господь явил знамение!
Она подалась ко мне вплотную.
– Смерть!
Осторожно отцепив от своего плеча костлявые пальцы, я мимолетно пожала ладонь Руби и отступила на шаг. Закрывая дверь, видела, как ее низкорослая фигурка застыла, точно вкопанная, и скрученные жгутом волосы обвивают макушку, как седая змея.
8
На следующий день был праздник в чью-то честь. Кажется, Колумба. Часам к десяти утра эти сутки обернулись кошмарным сном наяву.
Я добиралась до морга в тумане настолько густом, что очертания ближних гор растворялись совершенно. Прибыв на место, я работала до половины одиннадцатого, а когда решила сделать перерыв на кофе – оказалось, что в ординаторской сидит Ларк Тирелл. Он молчал, пока я наполняла чашку густой маслянисто-черной жидкостью и насыпала туда белый порошок подсластителя.
– Нужно кое о чем поговорить.
– Да, конечно.
– Не здесь.
Ларк пристально поглядел на меня. Непонятное выражение его глаз зародило во мне недоброе предчувствие.
– Ларк, что случилось?
– Пойдем.
Взяв под руку, Тирелл буквально выволок меня в заднюю дверь ординаторской.
– Темпе, даже не знаю, как сказать… – Он качнул своей чашкой, и по кофе поплыли радужные круги.
– Говори, как есть, – промолвила я ровно, не повышая голоса.
– К нам поступила жалоба.
Я молчала, ожидая продолжения.
– Чертовски неловко, что так вышло. – Ларк еще пару секунд пристально разглядывал свою чашку и лишь затем поднял взгляд на меня. – Дело касается тебя.
– Меня?! – переспросила я, не веря собственным ушам.
Ларк кивнул.
– Что я натворила?
– В жалобе говорится о непрофессиональном поведении, которое может негативно сказаться на результатах расследования.
– Например?
– Пребывание на месте крушения без надлежащих полномочий и неправильное либо небрежное обращение с вещественным доказательством.
Я остолбенела и уставилась на него.
– Да, и нарушение границ частного владения.
– Нарушение границ? – Я похолодела.
– Ты бродила вокруг дома, о котором мы говорили?
– Я не нарушала никаких границ! Просто хотела поговорить с хозяевами.
– Ты пыталась проникнуть в строение?
– Нет, конечно!
И тут же я припомнила, как пробовала поддеть металлическим прутом ставню.
– К тому же на той неделе у меня был официальный допуск на место крушения.
– Кто дал тебе его?
– Меня отправил сюда Эрл Блисс. Тебе это хорошо известно.
– Видишь ли, Темпе, в этом-то и проблема. – Ларк потер ладонью подбородок. – Тогда ОЗЧС еще не была официально привлечена к расследованию.
Эти слова потрясли меня до глубины души.
– А в чем же состояло неправильное или небрежное обращение с вещественными доказательствами?
– Дьявольски неохота об этом спрашивать, но… – Рука Ларка вновь принялась терзать подбородок. – Темпе…
– Да спроси уж.
– Ты подбирала на месте крушения останки, которые еще не были зарегистрированы?
Ступня.
– Я рассказывала тебе об этом случае.
«Спокойно, Бреннан, спокойно».
– Я приняла решение, основываясь на своем личном мнении.
Ларк промолчал.
– Если бы я не забрала ту ступню, ее давным-давно переварили бы койоты. Поговори с Эндрю Райаном. Он был там.
– Непременно. Мы во всем разберемся. – Он подался ко мне и с силой сжал мое плечо.
– Ты принимаешь историю всерьез?
– Другого выхода нет.
– Почему это?
– Ты же знаешь, пресса с меня глаз не спускает. Репортеры набросятся на этот случай, словно шакалы на падаль.
– Кто подал жалобу? – Я моргнула, стараясь отогнать подступившие слезы.
– Этого я тебе сказать не могу.
Ларк уронил руку, выпустив мое плечо, и отвернулся к окну, за которым клубился туман. Белесая мгла уже рассеивалась, постепенно, снизу вверх обнажая окрестности. Тирелл опять повернулся ко мне. Выражение его лица было странным.