— Симингтон настолько маньяк что готов укокошить 88 человек?
Райан осушил свою банку и бросил ее в сумку Макмахона.
— Мы собираемся хорошенько потрясти этого Симингтона.
Макмахон повторил представление Райана с пустой банкой.
— Еще один сценарий: на месте 12F сидел 19-летний Анурадха Махендра. Парень был студентом из Шри-Ланки и вратарем футбольной команды.
Макмахон достал еще два пива и передал одно Райанау.
— Дядя Анурадхи работает на радио «Голос Тигров».
— «Тамильские тигры»?
— Да, мадам. Парень еще тот крикун, и наверняка в правительственном списке он в первых рядах неизлечимо больных.
— Вы подозреваете Шри-Ланкийское правительство? — в изумлении спросила я.
— Нет. Но тут куда ни глянь — все экстремисты.
— Если не достанете дядюшку, возьмитесь за пацана. Сделайте запрос. — Райан вытащил еще пива. — Это может слишком рискованно, но мы должны и эту версию рассмотреть. И не забывай про наши местные источники.
— Что за местные источники? — спросила я.
— Два деревенских священника из местных. Преподобный Исайя Клэйборн клянется, что преподобный Люк Бауман подстрелил самолет. Они тут как конкурирующие дрессировщики змей.
— Дрессировщики змей?
На вопрос Райана я не обратила внимания и спросила:
— Клэйборн что-то видел?
— Настаивает что видел как белая полоса взмыла в небо из-за дома Боумена и последовал взрыв.
— ФБР с ним серьезно говорили?
Макмахон пожал плечами.
— Время подходит. И местоположение относительно траектории полета тоже соответствует.
— Какие змеи? — упорствовал Райан.
— Что-нибудь есть о звонках?
Я непосредственно перешла к другому предмету, не желая дальнейших комментариев относительно духовного пыла наших горных соседей.
— Звонки были сделаны белым американцем без акцента.
— Это сужает круг подозреваемых, на сколько миллионов?
Я уловила движение глаз Макмахона, словно он серьезно раздумывает над этим вопросом.
— Не много.
Макмахон осушил свою банку, смял ее и присоединил к коллекции пустых банок в своей сумке. Затем он поднялся, пожелал нам спокойной ночи и пошел к двери. Прозвенел колокольчик, и через несколько мгновений на верхнем этаже зажегся свет в окне.
На благо растений Руби на крыльце наступила тишина. Райан закурил и спросил:
— Ходила на охоту за койотами?
— Да.
— И как?
— Никаких койотов, никаких разрушенных могил.
— Нашла что-нибудь интересное?
— Дом.
— Кто там живет?
— Ганзель и Гретель вместе с колдуньей-людоедкой. — Я встала. — Откуда мне, черт возьми, знать?
— Дома кто-нибудь был?
— Никто не выбежал, чтобы предложить мне чай.
— Дом заброшен?
Я закинула свою сумку на плечо и задумалась.
— Не знаю. Когда-то там были сады, но сейчас они сильно запущены. Дом такой крепкий, что трудно сказать — то ли за ним ухаживают, то ли он просто непроницаем для повреждений.
Он ждал.
— Но есть одна особенность — с фасада это просто неокрашенный горный домик. Но сзади большая стена окружающая внутренний двор и какие-то постройки.
Лицо Райана порозовело и он отступил в темноту.
— Скажи мне об этих дрессировщиках змей. У вас что в Северной Каролине есть дрессировщики змей?
Я собралась ему отказать, когда колокольчик на двери снова звякнул. Я повернулась ожидая увидеть Макмахона, но никого не было.
— В другой раз.
Открыв внешнюю дверь я заметила что тяжелая внутренняя дверь была приоткрыта.
Войдя внутрь я захлопнула ее поплотнее и подергала ручку, надеясь что Райан сделает тоже самое. Я дотащилась до своей «Магнолии», намереваясь принять душ и свалится в постель. Я только вошла в комнату как кто-то тихонько постучал в дверь.
Думая что это Райан, я сделала хмурое лицо и распахнула дверь.
В коридоре стояла Руби. Она выглядела торжественно и в то же время довольно помятой.
На ней была какая-то фланелевая серая роба, розовые носки и коричневые тапочки в форме звериных лап. Руки она держала на уровне груди и пальцы ее были крепко переплетены.
Улыбнувшись, я сказала ей:
— Я ложусь спать.
Она серьезно смотрела на меня.
— И я уже ужинала, — добавила я.
Она подняла одну руку, так будто хотела что-то взять из воздуха. Рука заметно дрожала.
— Что такое, Руби?
— У дьявола много обличий!
— Да, но я уверена ты всегда его узнаешь.
Жутко хотелось помыться и спать.
Я потянулась, чтобы коснуться ее плеча, но она отстранилась, и снова сцепила руки.
— Они общаются с Люцифером перед лицом бога. Они — богохульствуют!
— Кто?
— Они украли ключи от преисподней и от смерти. Так говорится в Откровениях.
— Руби говори, пожалуйста, на простом языке.
Глаза у нее были расширены, лимфоузлы на шее порозовели и лоснились от пота.
— Ты не местная так что и не можешь знать.
— Знать что? — мой голос дрожал от раздражения. Сейчас не время для притчей.
— Здесь есть зло!
Это она про пиво, что ли?
— Детектив Райан…
— Злые мужчины насмехаются над Всевышним!
Это уже ни в какие ворота!
— Давай завтра поговорим об этом?
Я взялась за дверную ручку, но она тут же схватила меня за руку. Ее грубые мозоли шуршали на рукаве моего нейлонового жакета.
— Господь послал нам знак!
Она еще приблизилась.
— Смерть!
Мягко убирая ее костлявые пальцы с рукава, я ступила обратно в номер. Потом понаблюдала за ней сквозь щель приоткрытой двери: ее маленькое застывшее тело, этот завиток, свисающий со лба, словно грустная, серая змея.
Глава 8
На следующий день был праздник. Кажется был день Христофора Колумба. К полудню он превратился в кошмар.
Я ехала в морг сквозь такой густой туман, что гор не было видно. Работала до половины одиннадцатого и затем сделала перерыв на кофе. В комнате отдыха персонала я нашла Ларка Тайрелла. Он подождал пока я налила в чашку кофе и добавила сахар.
— Нам надо кое-что обсудить.
— Ладно.
— Не здесь.
Он пристально посмотрел на меня, и этот взгляд заставил меня ощутить укол беспокойства.
— В чем дело, Ларк?
— Отойдем.
Взяв меня за руку он вытащил меня через заднюю дверь.
— Темпи, даже не знаю как это сказать.
Он поболтал свой стаканчик с кофе.
— Просто скажи, — посоветовала я низким и ровным голосом.
— К нам поступила жалоба.
Я молча ждала продолжения.
— Мне это так неприятно, — он несколько секунд изучал свой кофе, а потом поднял на меня глаза. — На тебя.
— На меня? — я ушам своим не верила.
Он кивнул.
— Что я такое натворила?
— В ней говорится о непрофессиональном поведении, которое ставит под угрозу расследование.
— То есть?
— Проникновение на территорию без разрешения и неправильное обращение с доказательствами.
Я уставилась на него в недоумении.
— И нарушение границ.
— Нарушение границ?
В горле встал холодный ком.
— Ты ходила вокруг той собственности, о которой мы говорили?
— Это не было нарушение границ. Я просто хотела поговорить с владельцами.
— Ты пыталась войти внутрь?
— Конечно же нет! — тут я вспомнила как пыталась сломать ставни с помощью ржавого прута.
— И на прошлой неделе я прибыла на место крушения с разрешением.
— Кто давал тебе его?
— Эрл Блисс направил меня сюда. Тебе это известно.
— Понимаешь, Тэмпи, в этом вся проблема, — Ларк потер подбородок. — DMORT сюда не запрашивали.
Я была в шоке.
— А в чем состоит мое неправильное обращение с доказательствами?
— Мне даже спрашивать об этом трудно, — его рука снова потянулась к подбородку. –
Тэмпи…
— Просто задавай вопрос.
— Ты принесла останки которые не были зарегистрированы?
Так, нога.
— Я тебе рассказывала об этом. — Я постаралась успокоится. — Это мое личное решение.
Он молчал.
— Оставь я эту ногу, она уже при помощи койотов превратилась бы в кучку дерьма.
Поговори с Эндрю Райаном. Он там был.
— Я поговорю. — Он приблизился ко мне и сжал мне руку. — Мы уладим это дело.
— Ты воспринимаешь это так серьезно?
— У меня нет выбора.
— Но почему?
— Пресса дышит мне в затылок. Они набросятся на такое как гончая на слепого зайца.
— От кого эта жалоба?
Мне с трудом удалось сдержать слезы.
— Я не могу тебе сказать.
Он опустил руку и стал смотреть на туман, который медленно отползал, открывая пейзаж. Когда он снова обернулся ко мне на его лице было странное выражение.
— Но я скажу тебе, что вовлечены влиятельные люди.
— Далай-лама? Совет директоров?
От гнева мой голос окреп.
— Не сердись на меня, Тэмпи. Это расследование — большая новость. И если возникает проблема то никто не хочет с ней возится.
— То есть меня выбрали козлом отпущения?
— Ничего подобного. Просто мне нужно выполнить определенный ряд процедур.
Я глубоко вздохнула.
— И что теперь?
Он посмотрел мне в глаза и голос его смягчился.
— Я попрошу тебя уехать.
— Когда?
— Сейчас.
Теперь настала моя очередь смотреть на туман.
Гостиница в середине дня пустовала. Я оставила Руби записку с благодарностью и извинениями за внезапный отъезд и вчерашнюю холодность. Потом собрала свои вещи, закинула их в Мазду и отъехала так что из-под колес вырвался фонтанчик гравия.
Всю дорогу к Шарлотт я тормозила и газовала с визгом и скрежетом на светофорах каждой улочки, пока не выехала на трассу. В течение трех часов поездки я рихтовала чужие бамперы и постоянно жала на клаксон. Я ругала себя последними словами.
Мерзко. Подло. Жестоко. Другие водители старались не встречаться со мной взглядами и просто пропускали меня.
Я была унижена и сердита одновременно. Несправедливость анонимного обвинения. Беспомощность. В течение недели я работала при зверских условиях, наблюдая, и ощущая смерть. Я бросила все, посвятила себя делу, а меня прогнали как слугу, подозреваемого в краже. Ничего не объяснив, не поблагодарив, не выслушав. Просто — собирайся и уходи!