В Брайсон-Сити я время от времени поглядывала в зеркало заднего вида. Украшения оставшиеся с Хэллоуина теперь совсем не выглядели праздничными. От скелетов почти ничего не осталось после всех гулянок что проходили рядом. Я ухватила руль покрепче, и подумала: а души моих находок бродят по свету в поисках справедливости? Интересно, а их убийцы тоже бродят в поисках меня?
У гостиницы я выключила двигатель и всмотрелась вдаль, на дорогу по которой я только что поднялась. Я не заметила фар поднимающихся в гору машин. Я завернула скальпель в платок и сунула в карман куртки, чтобы вернуть его завтра в морг. Собрала свои вещи и поднялась на крыльцо.
В доме стояла тишина как в церкви в будний день. В коридоре и на кухне никого не было и я никого не встретила пока поднималась на второй этаж. За дверями Райана и Макмахона тоже не было слышно ни шороха.
Я только успела снять куртку у себя в номере, как в дверь тихонько постучали.
Я от страха подскочила.
— Кто там?
— Это Руби.
Лицо у нее было бледное и строгое, а волосы блестели как страницы глянцевых журналов.
Она передала мне конверт.
— Это сегодня передали для вас.
Я взглянула на обратный адрес — Факультет антропологии, Университет Тэннесси.
— Спасибо.
Я начала закрывать дверь, но она рукой остановила меня.
— Вы кое-что должны знать. То есть, я должна вам в кое-чем признаться.
— Я очень устала, Руби.
— Это не взломщик перевернул вашу комнату. Это был Эли.
— Ваш племянник?
— Он не мой племянник.
Она замолчала.
— Евангелие от Матфея говорит нам, что тот, кто разводится с женою своею…
— Зачем Эли это сделал? — перебила я ее, не в силах вести религиозные беседы.
— Мой муж ушел к другой женщине. У Эноха от нее родился ребенок.
— Эли?
Она кивнула.
— Я желала им ужасных вещей. Я желала им сгореть в аду. Я считала, что если глаз твой соблазняет тебя, вырви его. Я вырвала их из своей жизни.
Я услышала глухой лай Бойда.
— Когда умер Энох, Бог коснулся моего сердца. Не судите и не судимы будете; простите и прощены вы будете.
Она глубоко вздохнула.
— Мать Эли умерла 6 лет назад. У него никого не было, вот я его и взяла к себе.
Она опустила глаза, потом снова посмотрела на меня.
— Враг человека — его семья. Эли ненавидит меня. Ему приносит удовольствие мучить меня. Он знает как я горжусь этим домом, и он знает что вы мне нравитесь. Он хотел мне сделать больно.
— Может ему просто не хватает внимания.
Хотя, глядя на того парня… подумала я, но ничего не сказала.
— Возможно.
— Я уверена со временем он поймет. Не беспокойтесь о вещах, ничего не пропало. — Я сменила тему. — Кто-то еще есть в гостинице?
Она отрицательно помахала головой.
— Думаю, мистер Макмахон уехал в Шарлотту. Мистера Райана не видела весь день. А остальные выехали.
Я опять расслышала лай Бойда.
— Бойд сегодня сильно шумел?
— Да, сегодня он плохо себя вел. Его следует выгулять. — Она отряхнула свою юбку. — Я иду в церковь. Вам принести обед сейчас?
— Да, пожалуйста.
Жареная свинина с картофельным пудингом произвели на меня успокаивающий эффект. Пока я ела, паника, что гнала меня сквозь сумерки, сменилась острым чувством одиночества.
Я вспомнила женский голос по телефону Пита и удивилась, почему меня это так задело? Я знаю как сонливо звучит голос сразу после секса, ну так и что? Мы с Питом уже не дети. Я ушла от него. У него есть полное право видеться с кем он пожелает.
Не судите, да не судимы будете.
Я подумала о Райане. Я знала что он мерзавец, но он обаятельный мерзавец, хотя без его курения я бы обошлась. Он умный и веселый. Он ошеломляюще красив, и совсем не знает о том, как он действует на женщин. И он заботится о людях. О многих людях. Например, о Даниэль.
Так почему же его номер был в числе первых которых я набрала? Потому что он был где-то рядом или потому что он был более чем просто коллега, человеком у которого я могу искать защиты и тепла?
Я вспомнила Примроуз и почувствовала угрызения совести. Я попросила помощи у подруги и получила ее труп. Вина моя была огромной и я знала что буду чувствовать ее до конца своих дней. Ну, хватит! Лучше прочти письмо, которое принесла Руби. Там наверняка благодарность за лекцию, и слова о том, что она была великолепна.
Так и было — в конверте находился листок студенческой газеты с фотографией меня и Мидкифа. Сказать что выражение у меня на фото напряженное, это значит ничего не сказать. Зато Мидкиф светился от счастья. Я вглядывалась в его лицо и думала о том, какие мысли посещали его в тот день? Его послали чтобы выкачать из меня информацию? Или он пришел по собственной инициативе? Такое бывает — коллеги посещают лекции друг друга. Это он послал мне факс с кодовыми именами? Если так, то зачем ему раскрывать свое участие во всем этом?
Мои размышления прервало жалобное повизгивание со двора. Бедный Бойд! Он — единственное существо на планете чья привязанность никогда не менялась, а я о нем забыла! Я глянула на часы — 8:20. Как раз есть время до приезда Кроу в 9.
Я заперла свою сумку и ноутбук в шкафу, на случай если Эли еще раз надумает пошурудить у меня в номере. Тогда я набросила куртку, схватила фонарик и поводок, и направилась вниз по лестнице.
Ночь уже вступила в свои права и высыпала на небо звезды, но луны еще не было. Лампа с крыльца едва рассеивала тьму вокруг. Пересекая газон я стала задаваться вопросами — а что делать если кто-то за мной наблюдает? Например, Эли-Мститель? А что если звонок с угрозой совсем не шутка?
Не драматизируй, — успокаивала я себя. Это неделя Хэллоуина, и детишки все еще не наигрались. Ты же предупредила Макмахона и Кроу! А что если они не просматривают входящие сообщения? Шериф будет здесь через сорок минут, а сталкер может быть здесь уже прямо сейчас.
Но что может случиться с тобой если рядом семидесятифунтовый чау-чау? Как раз в этот момент семидесятифунтовый чау-чау гавкнул и последние несколько ярдов до его загона я пробежала. Услышав шаги он встал передними лапами на ограду и ждал. Узнав меня, он словно взорвался — грохнул лапами о забор, пробежался, покрутился волчком, опять прыгнул на забор. Он повторял этот танец несколько раз, кружась по загону как белка в колесе, затем поставил передние лапы на ограду и залаял.
Разговаривая с ним, я потрепала его за ушами и пристегнула поводок. Он практически протащил меня по загону в сторону калитки.
— Мы только прогуляемся до границ участка, — предупредила я его, подняв палец у его носа. Он склонил голову, покрутил бровями и гавкнул в ответ. Когда я подняла щеколду, он выскочил и стал носиться вокруг меня, почти сбивая с ног.
— Завидую твоей энергии, Бойд, — бормотала я, разматывая запутавшийся в его лапах поводок, в то время как он лизал меня в лицо. Мы пошли по дороге. Свет от лампы у входа едва доходил до края газона, так что пройдя десять ярдов я включила фонарик.
Бойд остановился и зарычал.
— Ты, что мальчик, это же фонарик.
Я протянула руку и похлопала его по спине. Он повернулся и лизнул мою руку, затем отступил назад, покрутился и прижался к моим ногам. Я уже собиралась было идти дальше, как вдруг почувствовала как напряжено его тело. Его голова опустилась, дыхание изменилось, и низкий рык поднялся из горла. Он не ответил на мое прикосновение.
— В чем дело, парень?
Рычание усилилось.
— Никаких мертвых белок!
Я хотела погладить его, но тут почувствовала что шерсть на его загривке стоит дыбом. Не хорошо. Я потянула поводок.
— Давай, парень, мы возвращаемся.
Он не сдвинулся с места.
— Бойд!
Рычание становилось сильнее и агрессивнее. Я направила фонарик туда куда уставился Бойд. Луч ползал по стволам деревьев и пропадал в черноте между ними. Я сильнее дернула поводок. Бойд отскочил влево и залаял. Я направила в ту сторону фонарик.
— Это уже не смешно, Бойд.
Я как-будто разглядела какую-то фигуру. Или это игра теней? Через секунду я смотрела на Бойда, а то что, как мне показалось, я видела исчезло. Было ли там вообще что-нибудь?
— Кто здесь? — от страха мой голос едва меня слушался.
Ничего, кроме сверчков и лягушек. Упавшее дерево опирается на другое, которое скрипит и стонет в ночной тиши. Внезапно я услышала позади какое-то движение. Шаги. Шелест листьев. Бойд обернулся, залаял и прыгнул насколько позволил поводок.
— Кто здесь? — снова повторила я.
Из-за деревьев возникла тень, более плотная, чем окружающая ночь. Бойд рычал и рвался с поводка. Темный силуэт двинулся к нам.
— Кто это?
Нет ответа.
Я взяла фонарик и поводок в одну руку, а другой потянулась за сотовым телефоном. Прежде чем я успела нажать на автодозвон, телефон выскользнул из дрожащих пальцев.
— Назад! — Это уже был почти крик.
Я подняла фонарик на уровень плеч. Когда я перекладывала поводок, чтобы достать телефон, хватка ослабла и Бойд вырвался, яростно рыча. Его клыки блеснули в свете фонарика.
В один миг силуэт изменил форму — вскинулась рука. Бойд прыгнул. Вспышка. Оглушительный треск. Собака отлетела от тени, упала на землю, поскулила и затихла.
— Бойд!
По лицу потекли слезы. Я хотела сказать ему, что я о нем позабочусь, что все будет хорошо. Но тело парализовало от страха и я не смогла произнести ни звука. Теперь тень двигалась ко мне быстрее. Я развернулась чтобы бежать, но меня схватили чьи-то руки. Я извивалась и мне удалось вырваться. Тень превратилась в человека.
Он всем весом толкнул меня в плечо и я завалилась на бок. Последнее что я помню — это чье-то дыхание на моем лице, и стук моей головы о камень.
Это был кошмарный сон — нечем дышать, не могу пошевелится, ничего не вижу. Потом что-то прикоснулось к щеке. Я открыла глаза и оказалась в реальности, которая хуже любого кошмара. У меня во рту кляп, примотанный скотчем. Глаза завязаны. Сердце выпрыгивало из груди. Я не могу дышать!