– Ага. Ты видел этого Витю. Страшный, как скелет.
На парковке стояло много машин. Они не отличались разнообразием цветов и марок. Было полно чёрных. Но только у одной была проколота шина.
– Вот, сука! – Выругался Макс. – Кому она помешала?
Кеша очень расстроился, ведь это, по сути, из-за его плана приехать в больницу случилось такое происшествие. Но через несколько секунд Кеша немного взбодрился.
– Сейчас узнаем, – сказал он и сел в машину.
Вечер после кладбища прошёл относительно неплохо. В основном из-за того, что моя мама задержалась на работе, и пришла домой уже в десятом часу. Я успела сделать домашнее задание, пожарить картошку с котлетами, помыть гору грязной посуды, которая скопилась дня за три. Я смотрела на часы и тихо радовалась, ещё немного, и можно официально отправляться типа спать. Ну, это версия для мамы.
Обычно после десяти вечера я уже желала маме «спокойной ночи», и, устроившись на своей кровати, которая была отгорожена от остальной комнаты большим шкафом, я доставала блокнот и карандаш.
Я обожала фантазировать, часто представляла себя успешной и знаменитой, например, писательницей или владелицей крупного бизнеса. Но мечты резко контрастировали с реальностью. На самом деле я мало что делала для того, чтобы реализовать себя. Я могла начать что-то и через пару дней забросить, потому что не видела моментального результата, а это ужасно расстраивало. Пропадала вера в себя.
Мне нравится писать ночью. На меня нахлынывают романтическо-сентиментальные чувства, и особенно хорошо у меня пишутся стихи. В последнее время я увлеклась прозой, которая, на мой взгляд, выходила неплохо. Правда, пока безрезультатно. Если в школе за свои стихи я получала не только пятерки по литературе, но и кое-какие награды в конкурсах, то с прозой я ещё ничего не добилась. Участвовала во многих конкурсах, но всё мимо. И ведь посоветоваться не с кем. То ли я хорошо пишу, и мне чуть-чуть не хватает до полуфинала, то ли я пишу совсем ужасно, что и не стоит продолжать.
Ну, а сейчас мне нравится мечтать о том, что мы снимем крутое видео и станем известными режиссёрами, и поедем заграницу на кинофестиваль. Я набрасывала сценарные идеи для видео, концепцию продвижения и целевую аудитории. Всё как учили в ВУЗе.
В институте я всю первую пару проболтала с Кирой, точнее, пропереписывалась в чате. Это было довольно частным нашим времяпрепровождением. Но потом я переключилась на неожиданную новость. Препод сказал, что если набрать миллион просмотров, то можно получить автоматы чуть ли не по всем предметам. Меня всегда воодушевляли такие задания, которые почти нереальны, зато если их всё – таки выполнить, то тебе обеспечена слава, почёт и уважение.
На паре у меня возникли кое-какие мысли, и на перемене, когда мы с Кирой пошли в столовую попить чай, я открылась.
– Нам нужно пойти в тату салон, – наконец-то сказала я Кире, которая отхлебывала горячий чай.
– Зачем?
– Сделать ещё одно тату! Шучу! Снять процесс, это тоже своего рода неприятные, даже страшные кадры.
– Ну, это надо договариваться. Я никого не знаю. – Засомневалась Кира.
– Зато я знаю одного хорошего парня. Он мне татушку сделал.
– Ну, давай. Только я не хочу видеть этот процесс, – Кира передернула плечами.
– Ну, ты же бойкая, я в тебя верю! – Сказала я, отламывая щедрый кусок шоколадки. – Только пока мальчишкам не говори. Вдруг не получится, они потом прикалываться будут над нами.
– Да уж, – согласилась Кира.
До следующей пары почти не осталось времени, но мы с Кирой пришли в аудиторию одни из первых.
– Пойдём после пар? – Не знаю, что на меня нашло, но почему-то мне не хотелось откладывать.
– Сегодня?
– Ну да! Если договорюсь.
Кирин взгляд выражал сомнение, перемешанное с жаждой новых эмоций, а, вернее, выпендриться перед Кешей.
– Фу, накурился, – сказала Кира, когда Макс сел за свою парту. – А мы с Леркой кое-что придумали.
Я тут же метнула в подругу яростный взгляд, сказав, что мы решили ничего не говорить.
И тут Максим повёл себя очень странно. Он начал заигрывать со мной, но я дала ему очевидный отпор. Я не для того выбивала из себя все мысли о Максе, чтобы вот так под влиянием его минутного игривого настроения, испортить всю стратегию.
Но Максим совсем не обиделся. Более того, теперь он решил позаигрывать с Кирой. Вот уж низко с его стороны. Ведёт себя как проститутка. Всё равно с кем.
И Кира тоже включила дуру. Специально дразнит Кешку, чтобы он поревновал. Ей Макс нафиг не сдался, но он-то этого не понимает.
Неужели Кира думает, что это выглядит круто. Это смешно. Как она притворно уворачивается от его щекотки.
Я смеялась вместе с Кирой и Максом, но в мыслях у меня было не до смеха.
После пар мне захотелось немного побыть в одиночестве. По крайней мере, без Киры.
– Слушай, парень из тату салона сегодня не может. Давай завтра. – Соврала я.
Кира очень обрадовалась такому повороту событий. – Да, я тоже хотела перенести. Тогда, до завтра.
Я осталась одна, чему была несказанно рада. У меня в душе были смешанные чувства. Мне необходимо было прогуляться. Я решила дойти пешком до конечной автобусной остановки. Идти минут двадцать всего, зато будет время подумать.
А думала я о том, что нужно научиться скрывать свои эмоции. Нужно равнодушно относится к Максу. А я всё еще слишком очевидно его отталкиваю. Это заметно.
А ещё лучше переключиться на другого парня. Кого угодно. Это же ведь временно, чтобы забыться.
Я медленно брела, хрумкая кедами по сухой листве. Вокруг все без умолку трещали, кто по телефону, кто со своим спутником. Мне было сложно сосредоточиться на мыслях.
А вообще, лучше всего заняться чем-то глобальным. Видео – это групповой проект, а мне нужно что-то индивидуальное. Может завести канал на ютубе, или снять социальные ролики, или книгу написать.
Я почти дошла до остановки, где было несколько человек. Видимо, автобус недавно ушёл.
– Эй, красавица, ты бумажку обронила, – сказал певучий голос где-то за спиной.
Я инстинктивно обернулась и засунула руку в карман куртки, чтобы проверить.
И тут я заметила, как на меня надвигается цветастая цыганка, как и положено, в окружении двух детей.
– Держи! Твоё! – Цыганка так же, улыбаясь, протянула мне белый листок, сложенный в несколько слоев, который я, дура, зачем-то взяла. – Какая у тебя рука интересная. Линия жизни глубокая и пересекается с линией судьбы!
Я не любила цыган. Я вообще терпеть не могла всяких сомнительных личностей, а всё потому, что моя мама постоянно ходила по всяким ясновидящим и гадалкам. Она верила всем этим шарлатанам и отдавала им приличные деньги. К сожалению, мама не хотела признавать тот факт, что проблемы в её жизни не из-за того, что её кто-то сглазил или навёл порчу, а из-за её собственной лени и постоянной агрессии.
– Нет. Это не моё, – Я попробовала вернуть бумажку, вырывая свою ладонь, но цыганка не хотела брать, а продолжала активно перемещаться вокруг меня. В этом ей помогали её дети.
– Тетенька, подай на хлебушек, – клянчил чумазый мальчик
– Дай! – Потребовала девочка лет четырёх, бесцеремонно дёргая меня за рукав.
Я начала отодвигаться, осторожно выворачиваясь из-под детских рук. Я боялась применять силу к детям, хоть они и вели себя нагло.
Вдруг я почувствовала у себя в кармане чью-то руку и моментально успела среагировать.
– Эй! Отойди, – я прогнала мальчишку, который пытался вытащить мой телефон. И тут мне в голову пришла одна мысль.
– Дорогая, красивая, дай, погадаю на жениха, – не унималась цыганка.
Я достала свой телефон и включила камеру.
– Хорошо. Ты гадаешь, а я буду это снимать.
– Зачем? Убери телефон! Зачем снимать? Давай всю правду расскажу.
Но я покачала головой. – Иначе денег не дам. Только если я буду снимать.
Цыганка перестала улыбаться. Её лицо сделалось злым, то тут же сменилось на приторно добродушное.
– Эх, ладно.
Я предоставила цыганке свою левую ладонь, а правой рукой держала телефон. В карманах у меня больше ничего не было, так что дети, мельтешившие вокруг, уже не смогли бы что-то украсть. Рюкзак же я предусмотрительно повесила так, что он болтался на груди.
– Вижу твою судьбу, – начала цыганка, проводя шершавым пальцем по ладони. – Тебя любит красивый высокий брюнет, о котором ты даже не думаешь.
Я усмехнулась, представив, что это было очень кстати. Наличие красивого влюбленного парня.
– А думаешь ты о том, кому ты не нужна, – вот эти слова меня удивили.
Я вообще-то не была суеверной, или склонной доверять предсказаниям. Да, эта тема была мне любопытна, но по-настоящему я, в отличие от мамы, не верила в провидцев или экстрасенсов, потому что никогда их не встречала. Как можно верить в эту чушь?
– Вижу скоро твою свадьбу и двоих детей, – продолжала цыганка, глянув быстро мне за спину.
Может, это она своих детей видела в моей ладони? Кстати, цыганские дети совсем потеряли интерес к жертве своей мамаши, и пошли к остановке попрошайничать.
Я поняла, что цыганка включила примитивного психолога. Раз молодая девушка, то, конечно же, мечтает скорее выйти замуж. Вот уж неправда. Я мечтала самореализоваться как личность, и для этого мне не нужен брак.
– Да! Вижу тебя в белом платье. Совсем скоро. – Цыганка нагнетала, пока я откровенно скучала и фокусировала камеру то на лице гадалки, то на своей ладони.
– Золотая моя! Красавица! Ты будешь счастлива. – Цыганка кончиками своих пальцев довольно цепко схватила меня за руку. – Отблагодари.
Я полезла в рюкзак. Телефон я всё ещё держала в руке, поэтому этот манёвр был не очень ловким. Наконец я достала из кошелька сто рублей. У меня с собой и была-то всего сотня и мелочь.
Но цыганке это совсем не понравилось.
– Рыбонька моя, ещё добавь, – цыганка растянула губы, за которыми виднелись гнилые зубы.