Почему так случилось – это вопрос. Может, Голиков сделал замечание незнакомцу, когда увидел его, и тот ответил ему агрессией. Но чем убийца нанес смертельный удар? Если он просто купался, то у него не могло быть оружия. Что-то на берегу нашел? Возможно… А может, это была спланированная акция, может, этот человек охотился именно за Голиковым. Но откуда он мог знать, что Александр Витальевич появится на пристани? Не мог он этого знать. А вдруг это был какой-то псих, которому все равно, кого «мочить»… Или, может, действительно оборотень? С одним-единственным и очень большим когтем, которым он и убил Голикова. А ведь большой коготь, в общем-то, подходил под описание орудия убийства. И заточенный он, и круглое сечение… Правда, на кривизну, которой обладал коготь, экспертиза не указывала. Но что, если это просто какой-то импровизированный коготь, возможно, из слоновой кости. А еще это могла быть имитация волчьего клыка.
– О чем задумались, капитан? – спросил Молодов.
– Да вот, вопрос у меня к вам. Почему вы никому не сказали про этого человека?
– Почему не сказал? Вы спросили, я рассказал.
– Могли бы еще позавчера это сделать.
– А это что-то изменило бы?
– Не знаю, – пожал плечами Старостин.
– Вот видите… А потом, если бы я сразу сказал, вы бы подумали, что я выгораживаю Надежду Максимовну…
– А еще я мог подумать, что вы придумали этого человека. Вы же боялись, что я вас подозревать начну. – Федор припомнил недавний разговор. – Может, не было никакого человека? Может, это вы убили Голикова?
– Вот я и говорю, что вы можете так подумать, – разволновался Молодов. – Вы вот выяснили, что я не спал в эту ночь. И до Голикова мне рукой подать… Еще Тоньку начнете крутить, а у нее муж, зачем ей скандал?
– Ничего, я с ней аккуратно поговорю, никто ничего не узнает, – успокоил его Старостин.
– Так она вам ничего не скажет, – растерянно посмотрел на него Молодов.
– Скажет.
– Может, не надо ее сюда приплетать?
– Надо… Или вам не нужно алиби?
– Алиби?.. Ну да, это алиби… Но так алиби необходимо, когда подозревают. А вы же меня не подозреваете? – с опаской спросил Алексей Иннокентьевич.
– Ну, если поговорю с твоей Антониной, то нет… Муж у нее в Москве работает, да?
– В Москве.
– А лет ей сколько?
– Ну, тридцать шесть.
– Рыжие волосы, конопушки на носу?
– Ну да, есть немного…
– Зуб золотой.
– Точно… Я ей денег на стоматолога дал, чтобы фарфор себе вставила. Золото уже давно из моды вышло…
– Так у них там блатная романтика, – совсем невесело улыбнулся Старостин. – Брат у нее сидел. И муж сидел. И сама она веселую жизнь по молодости любила…
Знал Федор Тоньку Вострикову. Бедовой была она бабой. И брат у нее такой же заводила. И еще задира. Ни одна драка возле клуба без него не обходилась. И выпить любил. Друг у него такой же шальной. Пьяные гулянки, песни под гитару, блатной шансон. И Тонька с ними веселилась. Но банкеты кто-то должен был оплачивать, а деньги на дороге не валяются… Сначала Вадик Востриков сел, за ним Юра Зотов. Вернулись, и опять за старое. Но тогда уже Федор за порядком в Подречной смотрел, он Вадика Вострикова с поличным и взял, когда тот попытался угнать машину из совхозного гаража. И с Юрой Зотовым крепко тогда поговорил. Один зону «топтать» отправился, а другой за ум взялся, на Тоньке женился. Сейчас в Москве работает, деньги хорошие домой привозит. И Вадик уже второй раз из-за колючки вернулся. Даже работать пробовал. Только плохо у него это получается. Он больше горазд водку пить и травку курить. Но делает это уже без драк и дебоша, разве что включит иной раз громко блатную музыку, но там сосед у него – дядя Вася, Вадик его побаивается.
А Тонька, оказывается, любовника себе завела. И не простого, а богатого. Деньги уже из него понемногу выуживает. Ну да, баба она не промах…
– Ты смотри, как бы впросак с ней не попасть. Она вас, Алексей Иннокентьевич, не только на фарфор раскрутить может. Баба она ушлая, как бы на аборт тысяч двести не попросила… Мужу, может, ничего не скажет, а вот брата натравит. У него две судимости, он спьяну и ножом ударить может…
– Да? Не знал, – разволновался Молодов.
– Так что с Антониной лучше не встречаться.
– Я понял… Но мы с ней уже договорились…
– Когда?
– Ну, сегодня, в это то же время…
– Ночью?
– Ну да, ночью…
– А почему не днем?
– Так это, боится она, что кто-нибудь увидит. Муж у нее.
– Муж у нее – мужик суровый, – кивнул Федор. – Если узнает, убьет. И ее убьет, и тебя. Так что, Алексей свет Иннокентьевич, не шути с огнем. Вдову себе найди, если с женой не живется…
– Ну, почему не живется? – скривился Молодов.
– Не знаю, что там у вас, и знать не хочу.
– Да нормально все… Ну, есть, конечно, проблемы. А у кого их нет?
Похоже, Молодов не прочь был втянуть Федора в разговор о своих проблемах. Советчика в нем вдруг увидел или даже психоаналитика, перед которым можно выговориться. Но Старостина его отношения с женой не очень-то волновали. Во всяком случае, не настолько, чтобы терять на них время. Дела у него, а он тут с мокрыми ногами стоит. Домой надо ехать, переобуться, и в участок.
Так Старостин и сделал. Правда, из дома отправился сразу к Антонине Зотовой. Только не застал он ее. В Замятск она уехала, к вечеру обещала быть. А вечером в поселке случился пожар. Ущерб небольшой – сарай у ротозея сгорел, но времени на этом Федор потратил много. Домой он вернулся поздно, решив заглянуть к Зотовой завтра.
Глава 8
Говорят, утро добрым не бывает. Так оно или нет, но сегодняшнее утро точно добрым не было. Ни свет ни заря Федора подняли, но это не самое страшное. Куда хуже, что произошло убийство.
Труп Молодова обнаружили на деревенском пляже, на том самом месте, где он видел подозрительного купальщика. Алексей Иннокентьевич лежал на спине, раскинув руки, галька под ним темно-бурая от крови. В шею его ударили, чем – неизвестно, но рана такая же, как и в случае с Голиковым. Только в прошлый раз убийца не задел шейную артерию, а в этот раз попал точно в нее. Поэтому и крови много.
Мало того что лицо залито кровью, на нем еще застыл ужас. Предсмертный ужас. Похоже, перед тем, как пропустить роковой удар, Молодов увидел что-то невообразимо страшное. Уж не принял ли он своего убийцу за оборотня?..
Лодка к берегу пришвартована – в том самом месте, где Федор вчера замочил ноги. Мотор у ялика заглушён, внутри никого.
– Елена Михайловна, вы труп обнаружили? – уточнил он у женщины, которая подняла его с постели.
– Да, на работу ехала, смотрю, лежит кто-то, подошла ближе…
– Когда это было?
– Ну, из дома я в десять минут шестого выходила, пять минут сюда ехала… Да, где-то в четверть шестого… Потом пока до тебя, Федя, добралась…
– Кого вы еще здесь, Елена Михайловна, видели?
– Да никого не видела…
Кровь из раны уже успела впитаться в гальку, да и труп окоченел. Давно убийство произошло, несколько часов назад. И Федор примерно знал, когда это случилось.
Сначала он позвонил Ольгину, затем в райотдел. И еще лично Снегову сделал звонок.
– Старостин, ты что, на утреннюю дойку проснулся? – возмущенно спросил следователь.
– Да нет, уже сдоили. Причем всю кровь… Убийство у нас, Валерий Павлович. Все тот же удар в шею. Как будто осиновым колом ударили…
– Осиновым колом?.. С тобой все в порядке?
– Молодова убили, Голиковой соседа. Мы с ним вчера разговаривали, а сегодня вот… Тут вот лежит, весь в крови…
– В шею ударили? – В трубке было слышно, как скрипнули пружины – это Снегов поднимался с постели.
– Тот же почерк, что и с Голиковым…
– А почему осиновый кол? – Судя по звукам, Снегов начал одеваться.
– Да что-то на мистику вдруг потянуло. Молодов сказал, что оборотня видел, вот на меня и нашло….
Старостин шлепнул себя по лбу ладонью, глядя в жадно распахнутые глаза Елены Михайловны. Совсем забыл, что она слушает его разговор. И надо же было ляпнуть про оборотня…
– Ну, он это в шутку сказал, на самом деле никакого оборотня не было…
Федор попытался отыграть назад, но Елена Михайловна его уже и не слушала. Судя по ее взгляду, она мысленно перенеслась в ближайшее будущее, представляя, как рассказывает историю про оборотня. Дескать, сам Старостин сказал, что это оборотень людей убивает… И ведь поверят ей. Еще как поверят! И пойдут пересуды – раньше вон как хорошо жилось, оборотни только скотину резали, а сейчас вот и за людей принялись…
– Есть у меня тут одна версия, и оборотни здесь ни при чем.
– Что за версия?
– Надо ее отработать. Сейчас Ольгин подскочит, и я поеду…
К Зотовой нужно было ехать прямо сейчас, но Федор даже думать боялся, что будет, если он оставит труп без присмотра. В лучшем случае все вокруг вытопчут, а в худшем – разденут. Народ в Подречной на словах боязливый, а на деле может и раздеть покойника, чтобы глянуть, не растет ли на нем волчья шерсть и хвост.
К счастью, Ольгин появился довольно скоро. На велосипеде примчался. Старостин в нескольких словах поставил ему задачу и отправился к Зотовой.
Антонина жила с мужем и его матерью. Двое детей у нее, семья не бедствует. Дом бревенчатый, на фундаменте стоит ровно, стены снаружи обшиты вагонкой, краска на них еще свежая, а на огороде уже фундамент под новый дом залит. Это хорошо, что мужик вовремя за ум взялся. А вот на его жену случилась проруха, и это плохо.
Антонина во дворе кормила кур. Увидела Федора и пугливо вздрогнула.
– Федя, ты?.. Ой, извините, товарищ капитан! – заигрывающе улыбнулась она.
Все, страх прошел, кураж появился. Баба она бойкая, на язык острая.
– А ты думала кто?
– Да не думала… Смотрю, кто-то в форме… Ты чего такой смурной?
– А ты не знаешь?
– А я должна знать? – Антонина смотрела на него с веселым удивлением, но и растерянность во взгляде присутствовала. Чувствовала она за собой вину.