– Я еще в прошлом году об этом узнал. Меня в лесхоз редко посылают, но этой весной я видел «каина» во дворе. Ну, Надька к своему приезжала…
– А до прошлого года ездил?
– Ну, бывал… Дом это строили только. И Надьки там не было…
– Значит, в прошлом году дом построили?
– Ну да, прошлым летом уже стоял. А Надьку я осенью видел, то ли в сентябре, то ли в октябре.
– А Катерина уже знала, что у Голиковой там любовник живет?
– Знала… Ты спроси, чего моя Катька не знает? – хмыкнул Николай.
– Голикова кто убил, знает?
– Знает.
– Кто?
– Оборотень… Шучу я. Откуда она может об этом знать?
– Значит, в лесхозном поселке мужик живет?
– Там.
– Это через наш поселок ехать надо.
– Ну да…
Километров пятнадцать до лесхозного поселка, не так уж и мало, с учетом плохой дороги. Но Голиковой с ее машиной такая дорога не страшна. А вот как ее любовник до Подречной добирается?
– «Каен», говоришь, там видел? А еще какую машину там видел?
– Да тоже джип какой-то стоял. «Форд», кажется… Старый джип, там еще четыре фары на крыше, ну, и «кенгурятники». И еще колеса высокие. По лесу в самый раз гонять…
Старостин слушал, качая головой. Может, на этой машине убийца и подъезжал к пляжу. Остановил джип на дороге, по тропинке со стороны поселка вышел на берег, разделся и поплыл убивать Молодова. Чтобы затем жениться на богатой вдове…
Глава 17
Дом действительно стоял на окраине лесхозного поселка. Новый дом, из тесаных бревен. Двор большой, огороженный непроницаемым для взгляда забором, но ни одного деревца в нем. Дорога мимо него в лес уходит. Плохая дорога, напрочь разбитая лесовозами. Все в точности, как рассказал Николай.
Минут пять по этой дороге мчался на своем мотоцикле Миша Ольгин. Глушитель снял ради этого дела, чтобы с грохочущим треском проехаться. И это все по плану, который придумал Старостин.
Не мог же он просто так подъехать к хозяину новостройки, нужна была для этого причина…
Он еще не успел подойти к воротам, как калитка содрогнулась от удара – в нее с отчаянным лаем врезался пес. Судя по силе удара, мощная собака, наверняка бойцовской породы. Да и гавкала она страшно.
– Фу, Гризли! – спустя время послышался со двора хозяйский окрик, и лай тут же прекратился.
Оказывается, собака не только мощная, но и хорошо выдрессированная.
Щелей в дощатой калитке не было, полотно плотно пригнано к столбам, потому не видно, что творится во дворе. Но и хозяин дома не мог видеть Старостина. Зато в калитку на уровне головы была встроена створка. Она открылась, и в образовавшемся проеме появилась мужская голова.
Волосы у мужика темно-русые, жесткие, слегка вьющиеся, а усы черные, как смоль, черты лица правильные, четкие, глаза небольшие, но глубокие и с синевой.
– Я вас слушаю, капитан, – увидев погоны на плечах Старостина, сказал он. Голос у него густой, басовитый, но не грубый, а с какой-то даже бархатистостью.
– Поговорить надо.
– Минутку.
Окошко закрылось, затем было слышно, как хозяин куда-то уводил собаку. Все правильно, лобызание с бойцовским псом в планы Федора никак не входило.
Он мог только догадываться, где Катерина проводит время с любовником, но теперь, кажется, знал, где ее можно найти. И еще, пожалуй, мог объяснить, зачем она прятала своего гостя, когда Федор привез Надежду домой.
В критериях мужской красоты он разбирался неважно, но все-таки кое-что в ней понимал. Поэтому мог сказать, что хозяин дома – видный мужик, из тех, которых любят бабы. Да и сам по себе он, скорее всего, не дурак по женской части. Может, не только с Надеждой крутил, но и с Катериной. Голикова в изоляторе сидела, а он в это время у нее в доме гостил, со служанкой «шалил». Не должно его там быть, поэтому и сбежал он от греха подальше, когда Надежда появилась.
Если все так и было, как думал Федор, то Катерина сейчас здесь, в этом доме. Наврала мужу, что на работу поехала, а сама сюда подалась. Знает, что Николай может мимо проехать, но так ведь риск усиливает острые ощущения, которые и привели ее сюда.
Калитка открылась, и Старостин увидел хозяина дома в полный рост. Действительно, рослый и к тому же неплохо накачанный – широкие плечи, мускулистые руки, развитые грудные мышцы. Надо сказать, что футболка в обтяжку шла ему. Мокрая футболка, и дыхание у мужика тяжелое. Может, он железо таскал, пока его не побеспокоили…
– Где он? – строго спросил Федор.
– Кто он? – не понял мужчина.
– Мотоциклист. Сказали, что к вам заехал.
– Кто сказал?
– Не важно.
– Был мотоциклист, только он мимо проехал. Туда, в лес, – махнул в сторону леса мужчина.
– Ну, может, мимо, может, нет…
– Вы мне не верите?
– Я никому не верю. Особенно когда такое дело.
– Какое дело?
– Это не просто мотоциклист, это особо опасный преступник. Так что извините!
– Да ничего! – Мужчина попытался закрыть калитку, но Федор подставил ногу:
– Я не прощаюсь. Я дом хочу осмотреть.
– На каком основании?
– Проверка паспортного режима.
– Вы имеете право на такую проверку?
– А вы не знаете, кто я такой?
Хотел бы Старостин, чтобы этот человек узнал его. Если он убивал мужчин из элитного поселка и ставил подножки ему самому, то должен узнать. Но не видел он узнавания в его глазах.
– Ну, капитан милиции… Но милиция бывает разная.
– Участковый я. Капитан Старостин, – глядя в глаза хозяину дома, представился Федор. Но не заметил никакой реакции на свою фамилию. – Вдруг вы в розыске?
– Да нет, не в розыске я, – мотнул головой мужчина.
– Документы предъявите, – велел Старостин, исподлобья глядя на него.
– Сейчас.
Хозяин дома снова попытался закрыть калитку, но и в этот раз ему помешала подставленная нога.
– Еще раз попытаетесь закрыть, вызову ОМОН.
– Да не пытаюсь я, и скрывать мне нечего… Заходите, смотрите!
Двор был в запущенном состоянии. Весь участок – сплошь плохо разровненный глинистый грунт, местами поросший бурьяном. Строительного мусора не видно, но и благоустройством двора никто не занимался. Хоть бы саженец какой посадили. Да и сам дом не ухожен. Моховая конопатка между бревен густо выпирает, хотя ее и спрятать можно было, чтобы вид не портило. И антисептиком стены не покрыты, не говоря уже о краске. Отмостки вокруг дома нет. Наличники на окнах отсутствуют. Ни гаража во дворе, ни сарая, даже бани нет. Одна только будка с ротвейлером на цепи.
Не заботился хозяин о своем доме. А может, он и не хозяин вовсе, всего лишь временщик, живет здесь только для того, чтобы переждать смутные для себя времена.
Гаража во дворе не было, поэтому машина стояла прямо на улице. Действительно, старый джип, но со всеми атрибутами техасских рейнджеров.
Мужчина поднялся на крыльцо, Федор последовал за ним.
– И дом собираетесь осмотреть?
– Ну, вы же не хотите, чтобы этим занялся спецназ?
– Неужели все так серьезно?
– Очень.
Дом стоял на низком ленточном фундаменте, значит, подвального этажа здесь нет. Но мог быть погреб. Первый этаж занимал квадратов сто, не больше, второй – раза в два меньше. Холл небольшой на первом этаже, комната, кухня, ванная комната. Полы обычные, из сосновых досок, даже лаком не покрыты. Камин в большой комнате, плюшевые диван и кресла, недорогой сервант, зато плазменная панель дюймов шестьдесят, не меньше. Не похоже, что хозяин дома охотник – нет на полах трофейных шкур, и оленьи рога над камином не висят. И ружья не видно.
Небогато жил мужчина, без изыска, без женской руки в доме, но все-таки неплохо здесь. Даже канализация была – наверняка с выходом на пустырь за забором. К этому можно было бы и придраться, но Федор не торопился обострять ситуацию.
На втором этаже мебели не было вообще. Всего две комнаты там, и обе пустые. И духами женскими не пахло, а Катерина любила парфюм. Даже обуви женской в прихожей не было, не говоря уже об одежде, которую Катерина могла снять, чтобы доставить удовольствие своему любовнику.
– Ну, что, кого-нибудь нашли? – насмешливо спросил мужчина.
Старостин ничего не сказал; молча взял протянутый паспорт, открыл первую страницу и прочел:
– Колоколов Павел Ульянович. Семьдесят шестой год рождения, место рождения – город Волгоград, зарегистрирован в Москве.
– В Москве прописаны?
– Ну да, в Москве.
– А здесь, я так понимаю, дача у вас?
– Ну, можно сказать и так… А вы с какого участка участковый?
– С Подречного.
– То есть к нашему участку отношения не имеете?
– Ну, почему же не имею? Мы тут все из одного района, под одним начальством ходим… Я вас раздражаю, Павел Ульянович? Избавиться от меня хотите?
Старостин продолжал всматриваться в Колоколова, пытаясь углядеть крамолу в его поведении, но пока ничего такого не находил. Его недовольство было искренним, а услужливость – показной, но так бы реагировал любой ни в чем не повинный человек.
– Ну, если честно, то да.
– Я вам чем-то помешал? Или ждете кого-то?
– Да нет, не жду.
Старостин снова заглянул в паспорт.
– Жены у вас, вижу, нет.
– Это не ваше дело…
– Зря вы так, Павел Ульянович. Я ведь здесь не просто так. Я убийцу ищу. Вы, наверное, в курсе, что у нас в Подречной происходит?
– А что у вас в Подречной происходит?
– Маньяк объявился. Людей убивает. Приезжих людей. И только мужчин… Я не уверен, что нашел его, но все может быть, – пристально посмотрел на Колоколова Федор.
– Кого вы нашли?
Ну вот, что-то дрогнуло у него во взгляде. Что-то нечистое промелькнуло в засветившихся глубинах.
– Мотоциклиста я нашел, но, может, это не он… Я про мотоциклиста сказал, а вы что подумали?
– А что я подумал?
– Ну, вы спросили, кого я нашел. О ком вы подумали?
– О мотоциклисте и подумал. Вы же сами сказали, что он особо опасный преступник, – засуетился Колоколов, зазвенела в его голосе нервная струна.