– Да так, ничего…
С Женей Зотовой Миша Ольгин встречался. Зотовых в России немногим меньше, чем Ивановых, но ведь мать у Жени родом из Подречной… Лазарева она, но ведь могла выйти замуж за Зотова. Нет, не за Юрку, конечно. И за его брата она тоже выйти не могла. За родного брата не могла за отсутствием такового. Но ведь у него мог быть двоюродный брат. С той же фамилией… А может, он сам когда-то крутил с Лазаревой. Ведь она не говорила, что когда-то замужем была. Нагуляла от него дочку, да и дала ей его фамилию… Интересно, а какое отчество у Жени Зотовой?..
– К Зотовой надо съездить, – вслух подумал он.
– К какой Зотовой? – заинтригованно спросил Прямыхов.
– Люба Зотова. Мать Жени Зотовой. Я у нее вчера был. Улица Колхозная, дом семнадцать. Может, эта Женя – дочь Юры Зотова.
– Юры Зотова? Это муж Антонины?
– Да, он…
– Ну, допустим, она дочь Зотова. И что это дает?
– Не знаю. Пока не знаю… Боюсь ошибиться, но, возможно, Миша Ольгин что-то знал про убийство. Или догадывался. Может, он через эту Женю что-то узнал…
– Что он мог через нее узнать?
– Ну, девчонка она оторви и выбрось, как я понял… Да и с Юрой Зотовым могла знаться…
– И ты хочешь съездить к матери Зотовой?
– Я же под охраной.
– Все верно. Никуда ты не поедешь. Я сам съезжу.
Федор облегченно вздохнул, глядя, как за Прямыховым закрывается дверь. Пользы от него как от козла молока, зато воздух с его уходом станет чище и дышать – легче.
Но вслед за облегчением пришло и опасение. Что, если сам Прямыхов как-то связан с Зотовым? Вернее, с его женой?
Мужик он не молодой, но интерес к женщинам еще имел. Может, и саму Антонину он поимел – в обмен на свое покровительство. Баба она свежая, для него – в самый раз. И гульнуть на стороне она, как показала жизнь, совсем не дура. Может, потому и надавил он на ее братца, заставив дать нужные показания. Не зря же он так переживал, что Юра Зотов мог узнать, какая у него жена…
А может, Прямыхов знал Антонину еще до того, как она попала в изолятор? Может, он сам имел непосредственное отношение к убийству Молодова?.. Версия эта не просто фантастическая, но и сумасбродная. Но все-таки она имела право на существование. Хотя бы потому, что Прямыхов так подозрительно себя вел по отношению к Федору. Может, неспроста он пытается свалить все на него…
Голикова могла убить его жена или ее любовник, Молодова – Востриков, Юра Зотов, Антонина или даже сама Тамара. Шадрин мог погибнуть от руки Валентины, Ольгина, но его мог убить еще и тот же Колоколов, чтобы запутать следы и подставить Федора. А еще это мог сделать любовник Тамары. Или Ольгин. А еще Прямыхов на подозрении… Старостин простонал, закрывая глаза. Мало того что каша у него в голове, так это варево еще и закипело вдруг от умственного напряжения.
Успокоиться надо. Расслабиться. И ждать, когда появится Прямыхов. Вдруг он притащит печку, от которой можно будет плясать в правильном направлении?..
А в том, что Прямыхов его в этот день еще побеспокоит, Федор не сомневался.
И все-таки он успел отдохнуть от своего начальника, когда тот появился. И в голове немного прояснилось к этому времени.
– Ну, что я тебе скажу, Старостин? Не нашел я никакой Любы Зотовой в доме под номером семнадцать. Нет там никого. И дом выглядит заброшенным.
– Он и вчера выглядел заброшенным. Но Люба Зотова ко мне выходила.
– Может, она тебе померещилась?
– Ну, в моем состоянии все может быть, – озадачился Федор.
Помнится, он стучался в дверь, и никто не откликался на его зов. Ни одна половица не скрипнула в сенях, когда он собирался уходить. И вдруг открылась дверь. Не могла же Люба Лазарева подойти к ней по воздуху… И почему это была именно Люба Лазарева? Может, это его больное воображение вытянуло ее из ностальгической памяти? И еще состарило до неузнаваемости?..
Может, и Валентина ему привиделась? И не звонила она Дыбиной, и к матери Тамары не ходила. И возле крайнего дома по улице Герцена он тоже не был… Но кто же тогда ударил его по голове?..
– Не заморачивайся, Старостин, не надо. У тебя и так с головой проблемы, – усмехнулся Прямыхов. – Была Люба Лазарева. Это ее дом. С дочерью она там живет. А дочь действительно Женя Зотова. А отчество у нее Сергеевна. Зотова Евгения Сергеевна.
– Тогда я не знаю, – пожал плечами Федор. – У Юры Зотова не было брата.
– Ну, а если и был бы, что это нам дает?
– Не знаю… Надо бы выяснить, где находился Зотов в ту ночь, когда погиб Молодов.
– Выяснил. Я его жене звонил. В Москве он был. И сейчас там находится… Так что не складывается твоя сказка насчет Зотова. Ты же видел, я лично к этой Лазаревой ездил, проверял… Выкручиваешься ты, Старостин. Сначала Голикову нам подсунул, потом Вострикова с Антониной. Затем снова Голикову вместе с Колоколовым. Теперь вот Зотов у тебя виноват… Когда самого себя во всем обвинишь?
– Когда Люба Лазарева найдется.
– При чем здесь Лазарева? – не понял Прямыхов.
– А при том, что пропала она. Сначала Катерина пропала, потом Ольгин, теперь вот Лазарева…
– Почему Лазарева пропала? Может, ушла куда-то? Или в Москву поехала, дочь свою непутевую искать?
– Кто вам про Москву сказал?
– Ну, спрашивали – сказали.
– У Лазаревой несколько иное мнение.
– Я не знаю, что тебе Лазарева сказала… Да и говорила ли… Странная какая-то ситуация, все, кто имеет с тобой дело, куда-то пропадают. Может, и дочь Лазаревой пропала. И сама она пропала. Если ты считаешь, что пропала, то я, наверное, поверю…
– Ну да, это подходит под твою версию о моей виновности, – криво усмехнулся Федор.
– Боюсь, что это единственно верная версия… Думай, Старостин, думай. Вспоминай, как ты убивал. Куда Валентина твоя пропала, вспоминай, куда Ольгин делся…
– Кто меня по голове ударил, тоже вспомнить?
– А кто тебя по голове ударил?
– Действительно, а кто меня по голове ударил?
– Тебе видней.
– Будь я начальником РОВД, я бы всех здесь на уши поставил, чтобы узнать, кто на моего сотрудника напал. Это же плевок в лицо всей нашей милиции, а майору Прямыхову хоть бы хны! Гораздо легче обвинить своего сотрудника в убийстве, чем преступника искать!
– Вот только давай без пафоса! – болезненно скривился Прямыхов.
– Это не пафос, Илья Викторович, это твое направление на пенсию. Кто поверит в твою ересь насчет меня? Начальство поверит? А где улики? Сказки про оборотня не в счет. Ты их внукам своим на пенсии рассказывать будешь. И вспоминать, как ты Антонину Зотову обхаживал…
– Что?! – возмущенно, но при этом с чувством вины взвился Прямыхов.
Федор отвернул голову. Кажется, его слова попали в цель, но что-то не хотелось добивать своего начальника. Фактами, уликами по нему бить – это здорово, но ведь он ведет с ним бой на уровне догадок, как это делают завзятые сплетники.
– Ну, знаешь!.. – резко поднялся со своего места майор. – Факты тебе нужны? Будут тебе факты!
Он ушел, а через какое-то время появился столяр, который установил задвижку на дверь палаты. С внешней стороны затвор поставил. Решетки на окнах уже стояли, теперь вот дверь можно было запереть со стороны коридора. И охрана наверняка будет. Что ж, Прямыхов сделал все, чтобы палата превратилась в тюремную камеру.
А вечером в палату зашла дежурная медсестра и с мегерским каким-то злорадством попросила пижаму. Сказала, что новую принесет. Федор послушался ее, но взамен не получил ничего.
Мало того что теперь он находился в одиночной камере, так его еще и раздели. В трусах и майке даже ночью далеко не убежишь. Но так ведь и больничная пижама не самая лучшая одежда для прогулок по ночному городу.
Понял Федор, что с одеждой его обманули. Поднялся с постели, подошел к окну, открыл его, взялся за прутья декоративной решетки… Да, решетка действительно декоративная, но все-таки это защита от воров. Так просто ее не выставишь. Тонкие прутья не разогнешь из-за крепких поперечин, и распилить их нечем…
Но сама по себе решетка была закреплена не очень хорошо. Федор тряхнул ее раз-другой и почувствовал, как что-то сдвинулось в точке крепления. В одной из нескольких точек. Но ведь тронулся лед. И если не останавливаться на достигнутом, можно выставить решетку. Шансов на это немного, но все-таки они были…
Он закрыл окно, вернулся в койку и тут же услышал, как открывается защелка. Снова дежурная медсестра. На этот раз она принесла заряженный шприц и таблетки в пластиковом колпачке.
– А пижаму принесли? – спросил Старостин.
– Нет, завтра, – покачала головой высокая скуластая женщина с блеклыми глазами.
– Тогда и укол завтра.
– Вы отказываетесь от лечения? – сухо спросила она.
– Нет, но укол мне делать не надо.
– Если вы отказываетесь от лечения, то завтра вас выпишут. И переведут в изолятор временного содержания. Вы это и сами понимаете.
– Понимаю, – кивнул Федор.
Прямыхов был плохим сыщиком, но мозги промывать умел. И эту женщину он плотно проинструктировал, и весь медперсонал. Об охране за дверью и говорить нечего.
Он отказался от укола, и медсестра ушла. Не стала она настаивать на своем. А зачем? Никого из охраны она совращать не собирается, поэтому палата будет под присмотром всю ночь…
После полуночи Старостин подошел к двери, прислушался. Голоса в коридоре. Тихие голоса. Это его надзиратели между собой переговариваются. Их как минимум двое. И они не спят. Шансы на успешный побег минимальны, но Федор все-таки не отступился от своих планов.
Он прождал еще пару часов, снова подошел к двери. Не слышно больше голосов. Зато кто-то похрапывает.
Тихонько открыв окно и стараясь не шуметь, Федор принялся его расшатывать. Минуты две ушло на то, чтобы окончательно сорвать ее с одной точки крепления, еще пять, чтобы разобраться со второй. Дальше – проще…
Глава 28
Дверь на проходной открыта, но вертушка застопорена. Зато свободен путь в сторожку.