— Вы только отмываете деньги? — спросил я.
— Да.
— Какие-нибудь еще преступления? Наркотики, убийства, скупка краденого?
Мой вопрос ее удивил.
— Нет, конечно. За кого вы меня принимаете?
— За человека, работающего на мафию.
Она отвернулась и скрестила руки на груди. Смущенно. Потом взглянула на сына. Мяч громко стучал о землю. Стук-стук-стук.
— Когда я познакомилась с Де Лукой, для меня олицетворением мафии был Аль Пачино. Я тогда работала официанткой на Седьмой авеню в Виллидже, Чарли представил меня своему отцу, старик обещал помочь мне найти работу получше, и я сказала: конечно, спасибо. Про мафию никто ничего не говорил.
— Они никогда не говорят.
— Я приехала в Челам, познакомилась с женщиной, которая была здесь менеджером, и она взяла меня на работу кассиром. Я сняла маленький домик. Начала по вечерам посещать колледж в Бранли. И несколько месяцев не видела Чарли.
— А потом он попросил об услуге.
Она удивленно на меня посмотрела, но промолчала.
— Это был Сол, его отец. Он сказал, что у него возникли проблемы с парочкой деловых партнеров и ему нужно место, куда он мог бы положить деньги. И не могли бы вы открыть для него счет, о котором никто не будет знать, и, возможно, перевести деньги из страны, не сообщая об этом в налоговую.
Она покачала головой и улыбнулась, как улыбаются люди, когда вынуждены признать, что они вели себя глупо и их просто-напросто поимели.
— Неужели так очевидно?
— Вы не думали о том, что совершаете преступление, — пожал я плечами. — Вы просто хотели оказать любезность другу. Это их излюбленный метод.
— Он помог мне получить работу. И был таким славным.
Она опустила руки и подошла к камину. Ей было неловко, и она даже за это на себя разозлилась. Кот потянулся, сел и посмотрел на нее.
— Тоби ходил в детский сад, я — в колледж, готовилась к экзамену на специалиста по недвижимости. У меня началась новая жизнь. От Сола уже несколько месяцев ничего не было слышно, и, когда он позвонил, я очень удивилась. Думала, что второго раза не будет. А потом был и третий раз — для Чарли. Дальше — больше: они стали связываться со мной один раз в несколько недель, потом — каждую неделю. Вот такие дела. В «Нью-Йорк таймс» есть рубрика, посвященная организованной преступности. Они часто пишут про клан Де Лука. И только тогда я поняла, что они собой представляют. Поняла, что отмываю деньги для мафии, полученные за проституцию, азартные игры и все такое. Я позвонила Чарли. Сказала, что больше не могу этим заниматься. Чарли приехал в банк и заявил, что я буду делать то, что мне говорят, и столько, сколько потребуется, так как я всего лишь пешка в большой игре. А потом он закрыл дверь в мой кабинет и достал свой член. Я подумала: «Господи, сейчас он меня изнасилует, чтобы знала свое место», но он не стал ничего такого делать. Он помочился на мой ковер и сказал: «Видишь, что я могу?» И ушел.
Она вся дрожала, когда рассказывала мне это. Кот спрыгнул с дивана, подошел к ней и принялся тереться о ноги. Похоже, она его даже не заметила.
— Если хотите избавиться от них, идите к копам, — заявил я. — Вы связаны с Чарли и Солом, а это дорогого стоит. Вы сможете заключить с копами сделку.
Карен снова покачала головой, подошла к окну и посмотрела на сына. Кот проследовал за ней. Он был не таким большим, как мой, да и шрамов у него не наблюдалось, но мне он нравился.
— Нет. Если я пойду в полицию, то попаду под программу защиты свидетелей. А это означает, что мне придется от всего отказаться.
— Сдается мне, вы уже и так от многого отказались.
В ее глазах появилось жесткое выражение, а голос прозвучал резче, чем прежде.
— В Лос-Анджелесе у меня был только сын и куча плохих воспоминаний. Я мечтала о перспективной работе. Хотела получить образование. Хотела работать и видеть, что моя работа приносит плоды, хотела стать достойным членом общества. И стала. У меня прекрасный дом. Я отлично лажу со своим мальчиком. Он не принимает наркотики, и у него нет проблем в школе. Программа по защите свидетелей вынудит нас поменять имя и вообще жизнь. Придется все начинать сначала. Я на это не пойду. Один раз я уже начинала сначала, построила то, что хотела построить, и не собираюсь это терять. Я проделала слишком длинный путь из города дураков.
— Настолько длинный, что вас не смущает связь с мафией?
Она снова посмотрела на Тоби и покраснела:
— Не знаю, что смогу сделать, но обязательно найду выход. Прошло восемь лет, но выход непременно найдется. Обещаю вам.
Она говорила это не мне. Она говорила это сыну.
Я окинул взглядом ее дом. Посмотрел на кота. Посмотрел на мальчика, играющего в мяч. Хороший дом, уютный и теплый, наполненный вещами, которые должны быть в любом семейном доме. Ей было нелегко.
«О, Питер, я, что ли, взаправду должна?»
— Я знаю, что вы можете сделать, — сказал я.
Она устало рассмеялась и повернулась ко мне:
— Дерьмо! Вы здесь, а тут еще Питер свалился на мою голову. И шанс, который у меня был избавиться от этих людей, упущен. А больше я ничего сделать не могу.
— Нет, можете. Например, нанять меня, чтобы я помог вам выпутаться.
Глава 14
Мы сидели напротив камина: я — на диване в колониальном стиле, Карен — на стуле с плетеной спинкой — и пили белое вино из простых, без изысков бокалов. Кот ушел из комнаты.
— Они дают мне деньги, я перевожу их из страны, не ставя в известность налоговую службу, — сказала Карен. — Мы должны сообщать налоговикам о любом вкладе на сумму более десяти тысяч, но я этого не делаю. Вот и вся игра. Я беру деньги, вношу их на счет, затем перевожу в банк на Барбадосе. Получаю и перевожу. Не слишком трудная работа.
— Кто передает вам деньги? — спросил я, пытаясь найти выход из этой ситуации.
Я еще не придумал, как это сделать, но решил, что чем больше буду знать, тем раньше придет решение. Стандартный метод в работе детектива.
— Либо Чарли, либо парень по имени Гарри. Как правило, Гарри, но иногда приезжает Чарли.
— Кто такой Гарри?
— Просто парень. Работает на Чарли, и обычно деньги привозит он.
Солнце клонилось к закату, и небо стало темно-синее, но до настоящих сумерек оставалось еще примерно полчаса. Тоби продолжал играть в мяч.
— Я каждый раз удивляюсь, когда приезжает Чарли. Те, кто занимает такое высокое положение, как они с Солом, держатся в стороне от подобных дел. Они используют парней типа Гарри. Если что-то пойдет не так, Гарри получит по полной программе. Именно за это ему платят.
Она пригубила вино и поставила бокал, словно вино вдруг стало безвкусным.
— Для вас ведь это обычное дело? Вы, наверное, постоянно сталкиваетесь с такими вещами.
— Ну, не совсем с такими, но с похожими. Люди часто ищут способы попасть в ловушку, и, как правило, им это удается. Я помогаю людям в экстремальных ситуациях.
— А вы хороший специалист?
— Неплохой.
— Удивительно, что вам удалось меня найти. Я постаралась замести все следы. Убрала девичью фамилию со всех кредитных карточек. Взяла имя Ллойд. Наугад.
— Вы оставили след в милю шириной.
Она снова взяла бокал и немного отпила из него, как будто для продолжения разговора о своих проблемах ей необходимо было подкрепиться.
— Хочу, чтобы вы знали. Я построила новую жизнь для себя и сына без них и их денег. Я не воспользовалась ни помощью Питера, ни их помощью.
— Хорошо.
— Через три дня после того, как я сделала первый перевод, в банк пришел незнакомый человек и вручил мне конверт, в котором лежала тысяча долларов. Я позвонила Солу и сказала, чтобы он забрал деньги, но он отказался. Он заявил, что друзья должны помогать друг другу, что-то типа того. Он был таким милым, а это все-таки была тысяча долларов, и я позволила ему себя уговорить взять деньги. А потом я привыкла к этой мысли, и мне это даже стало нравиться. Вы меня понимаете?
Я кивнул.
— Но потом были еще звонки и еще деньги, и все происходящее перестало мне нравиться. Я знала, что это неправильно, и испугалась, и в конце концов они сказали: «Ладно, не хочешь, чтобы мы тебе платили, не будем». Но к тому времени я уже успела получить от них и потратить около шести с половиной тысяч.
Карен встала, вышла в коридор и вернулась с конвертом пять на семь из манильской бумаги. Она открыла его, вытряхнула несколько листков и протянула мне.
— За последние три года я потратила четыре тысячи двести долларов на благотворительность. Я не хотела, чтобы их шесть с половиной тысяч оставались у меня. Это все, что я могла сделать.
Я посмотрел. На чеках значилась общая сумма в четыре тысячи двести долларов. До абсолютно чистой совести оставалось две тысячи триста.
«Да, экстремальная ситуация».
— Это как-нибудь поможет? — спросила она.
— Если вас поймают и отправят под суд или если вы обратитесь к копам, возможно. А больше никак.
Карен кивнула.
— Чарли когда-нибудь говорил о других способах отмывания денег, которыми они пользуются?
— Нет.
— А как насчет той женщины, что взяла вас на работу? Она тоже из них?
— Не думаю.
— В настоящий момент кто-нибудь еще в вашем банке связан с ними?
— Нет.
— А кто-нибудь в банке знает, что происходит?
— Нет.
— Существуют ли какие-нибудь бумажные свидетельства ваших отношений с Де Лукой?
— Нет.
Может быть, стандартный метод детектива здесь не работает. Похоже на сбор улик.
— А записи о переводах денег имеются?
— Первых — нет. Сначала я была так напугана, что не хотела ничего регистрировать и стирала записи в компьютере. Затем мне стало еще страшнее, и я завела специальный файл.
— Хорошо. Это уже кое-что. Я хотел бы на него взглянуть.
— Я могу сделать распечатку в банке, — кивнула Карен.
— Как по-вашему, я что-нибудь упустил?
— Не думаю.
Кот вернулся в коридор и прошел через столовую на кухню. Карен Шипли-Нельсен наклонилась ко мне, сжав руки в кулаки.