Больше того, подключит к этому или Тоню, или Наташу. Уж если она была так активна по отношению к людям, с которыми не была знакома или знала поверхностно, как Эмму к примеру, соседку, которую чуть ли не обвинили в убийстве мужа [1], то разве остановить ее теперь, когда она будет видеть жертву обстоятельств каждый день?!
Но, с другой стороны, он и сам не так уж и давно знает женщину, обратившуюся к нему за помощью, и что с этим-то делать? А если предположить, что Льдов — убийца? Не спокойнее ли было бы отправить Женю с ребенком и няней в какой-нибудь пансионат на время? Да уж, отправишь ее… Она неглупая, сразу свяжет присутствие в доме Льдова с ее отправкой в пансионат. Отправка. Слово-то какое корявое, словно она — посылка…
Вот о чем думал Борис, слушая подробности дела, которые ему излагал чувствующий себя неуверенным, прошляпившим Льдова следователь Иван Кузнецов. Следователь, который теперь уже не сомневался в том, что Льдов и есть настоящий убийца Карины Жуковой. Понимал он и то, почему Кузнецов так откровенен с ним — он уверен, что Борис знает, где находится его клиент. Как догадывается и о том, что Борис — приятель Гусева, адвоката Льдова, и что они действуют в связке.
Теперь было самое время поставить и ему условие:
— Иван Сергеевич, я понимаю, что вы ищете Льдова и что уверены в том, что я знаю его местонахождение. Так вот — я не в курсе, где он сейчас. Но, вполне вероятно, что он сам, подозревая, что его будут искать, выйдет на меня. И вот, чтобы разобраться в этом деле как можно скорее, я предлагаю вам в помощь своего друга, следователя Валерия Реброва.
У Кузнецова от удивления округлились глаза.
— И как вы себе это представляете?
— Очень просто. Он будет искать настоящего убийцу Карины Жуковой и обо всем, что узнает, будет докладывать вам. Неофициально, разумеется. А вы, в свою очередь, будете делиться информацией по делу с ним.
— Вы серьезно? Но так нельзя. Не положено.
— Тогда мы с вами сейчас распрощаемся, и на этом все, — сухо произнес Борис.
Он очень надеялся, что его холодноватый тон возымеет свое действие и молодой следователь сдастся.
— Но об этом никто не должен тогда знать… — Вот он уже и пошел на попятную.
— Само собой. Вы должны понимать, что вся экспертиза на вас. Ребров точно не сможет этим заниматься на своем месте.
— Да-да, само собой.
— А вам сам бог велел, вы же ведете это дело.
Бедный Кузнецов чувствовал себя все больше и больше запутывающимся в паутине Бориса. Но, с другой стороны, чем он рисковал? Да ничем. Ему будут помогать, так чего отказываться-то от этого? Чем скорее дело будет закрыто, тем для него же лучше. И если окажется, что Льдов не убийца, а настоящего убийцу поймают, то ему же, Кузнецову, объявят благодарность.
— Хорошо, я согласен.
Борис вышел из кафе в полной растерянности. Да, с Кузнецовым-то он договорился, а с Ребровым пока еще нет.
В машине он позвонил Валерию:
— Привет! Ты сегодня обедал?
12. Июль 2023 г.
Готовили все трое — Галина Петровна, Женя и Наташа. Аромат жареного мяса и пирогов разносился по всей кухне.
— Вы его накормите хорошенько, а то он совсем исхудал, — сказал Борис Жене, когда, оставив на террасе находящегося в полной растерянности Льдова, садился машину, чтобы вернуться в Москву. — И постарайтесь не задавать лишних вопросов. Он сейчас находится в тяжелейшей депрессии.
— Не переживай, сделаем все по высшему разряду. И не станем травмировать вопросами. Мы же не изверги какие. Главное, что он никого не убивал, что его кто-то подставил и что, если бы ты его не спрятал здесь, он попал бы в камеру, а там и в тюрьму, где и погиб бы. Я все поняла.
— Да, такие как Льдов, — хорошая мишень для недобросовестных следователей. И сколько его ни учи, как себя правильно вести, все равно непременно скажет что-то лишнее, что и решит его судьбу.
— А что Валера? Ты уже говорил с ним? Он подключится к поиску настоящего убийцы? Ведь, насколько я поняла, Льдов сможет вернуться к нормальной жизни, то есть с него снимут обвинение, лишь в том случае…
— Да ему и обвинения никакого пока не предъявили. Но непременно предъявят. Говорю же, дело не в визитке, которую нашли у погибшей, а что ее труп обнаружили неподалеку от дома Льдова.
Жене показалось, что Борис знает куда больше, чем говорит, и что ему известно о Льдове что-то такое, что и заставило его привезти сюда, к ним домой. Возможно, существуют вполне конкретные улики, которые и указывают на Льдова как на убийцу. И что, останься он в Москве, его точно бы задержали и предъявили обвинение.
— Боря, ты ничего не хочешь мне рассказать?
— Женя, как что-нибудь узнаю, так сразу же и расскажу. Пока что я прошу вас с Наташей окружить нашего гостя вниманием и заботой. И, повторяю, не терзайте его вопросами. Если захочет, он сам вам что-то расскажет. Все-таки он живой человек, и рано или поздно, когда он почувствует себя с вами в безопасности, когда немного придет в себя, оттает, то, может, и поделится с вами своими соображениями.
— Но если так, то ты не будешь против, если мы с Наташей попытаемся помочь ему?
— Женя… Прошу тебя, не беги впереди паровоза. Пусть все идет как идет. Понимаешь меня?
— Да, я все поняла.
Женя проводила мужа, вернулась на террасу, где Льдов, сидя в напряженной позе в плетеном кресле, смотрел куда-то в пространство.
— Матвей, меня зовут Женя. Пойдемте в дом, здесь очень жарко. Или, если пожелаете, можете расположиться в саду, в тенечке, покачаться в гамаке к примеру. Но только должна вас сразу предупредить, что с него можно упасть и сломать себе шею.
Он повернул голову, его синие печальные глаза встретились с ее глазами. Сколько же в них было боли! Вряд ли он сейчас был в состоянии воспринимать произнесенное ею.
И вдруг она услышала:
— Гамак? Это прекрасно…
Борис предупредил ее, что у него нет запасной одежды, что он приехал в чем был и ему надо предложить на первое время надеть что-то из гардероба самого Бориса. А лучше всего съездить в Подольск и купить все необходимое там. И предупредил, что все это они с Наташей смогут сделать и без самого Матвея, просто прикинуть, какой у него размер.
— Если вам хочется отдохнуть в гамаке, то давайте сначала выпьем по чашке чая или кофе, поедим, потом я дам вам одежду, чтобы вы переоделись во все свободное и домашнее, и тогда уже будете спокойно отдыхать в саду. Как вам мой план?
— Отличный план, — слабая улыбка появилась на его лице.
Женя взяла его за руку, считая, что своим прикосновением она как бы поможет ему поскорее привыкнуть к ней, но он отдернул руку.
Женя покраснела. Понятно. Он все еще зажат. И вообще, с чего это она взяла, что имеет право вообще прикасаться к нему. Он же не заблудившийся в своих чувствах и мыслях болезненный подросток, а взрослый мужчина, крутой бизнесмен, миллионер или даже миллиардер.
— Простите, — пробормотала она. — Простите, Матвей.
— Ой, это вы меня простите, — вдруг лицо его просветлело, и он теперь уже сам нашел ее руку и сжал в своей. — Пойдемте. Чай так чай. Просто мне сейчас не по себе, понимаете? Но вы должны знать, как я благодарен вам и Борису, что вы согласились приютить меня у себя.
Ну вот и хорошо! Женя воспряла духом. Кажется, он начинает отогреваться душой. Словно до него только что начало доходить, что он в полной безопасности и что все окружающие его люди желают ему только добра.
На кухне у плиты помешивала соус Наташа. Увидев вошедших, замерла, всматриваясь в Матвея.
Галина Петровна, вежливо поздоровавшись с Льдовым, куда-то вышла, должно быть, решив, что всем троим нужно поговорить.
— Матвей, это Наташа, можно сказать, жена Петра, брата Бориса. Прошу любить и жаловать, так сказать! Она не кусается!
Женя пыталась шутить, но все шутки получались банальными, дурацкими, как ей казалось.
Она усадила гостя за стол.
— Чай или кофе? — теперь уже спросила Наташа.
— Да все равно, — ответил Матвей. Он вздохнул и сказал: — Мы все здесь взрослые люди, и вы прекрасно знаете, почему я здесь. Скажу сразу — вы не должны меня бояться. Я не убивал ту девушку. Я вообще ее никогда прежде не видел.
— Ну и хорошо. Значит, вам нечего волноваться, — сказала с нарочитой легкостью Наташа.
— Но ее труп до сих пор в моем доме, — вдруг сказал он, и Женя выронила чашку.
Она упала на плиточный пол и разбилась, звонко, в фарфоровую пыль.
— В смысле? Вы что, Льдов, шутите? — Наташа встала и, нахмурив брови, посмотрела на Матвея ошарашенным взглядом. — Как это ее труп там? Вы же сказали, что не убивали ее.
— Серьезно? Ее труп там? — Женя была потрясена.
— Я не удивлюсь, если и полиция уже успела побывать там, — сказал, глядя куда-то мимо них, Льдов. — Поэтому меня наверняка ищут. Вот почему я здесь. Мой адвокат, Гусев, который, как нарочно, укатил в отпуск, он даже не в России, попросил вашего мужа, Женя, спрятать меня здесь. Как видите, я ничего от вас не скрываю.
На шум, который произвела разбитая чашка, в кухню вошла Галина Петровна, Женя незаметно кивнула, и та быстро подмела пол.
— Галина Петровна, вы можете пойти домой. Спасибо вам, — сказала Женя, и Галина Петровна, понимающе кивнув ей в ответ, удалилась.
— Она слышала? — встревоженно спросил Льдов.
— Нет. Но если бы даже и слышала, то будет молчать, — сказала Женя.
Она налила Льдову чай, пододвинула ему вазочку с печеньем.
— Так что же с вами произошло на самом деле? Вы можете рассказать? Только уговор — про то, что мы сейчас задаем вам вопросы, моему мужу ни слова. Он просил просто кормить вас и баюкать.
— Да я и сам не выдержал бы и все рассказал. Как иначе? Вы же ничего обо мне не знаете! Начну с самого начала. Для меня самое главное в жизни — это моя работа. Это моя страсть, это то, что занимает мои мозги и душу. Это азарт, если хотите. Мне нравится делать то, что я делаю. Я созидаю и вижу, как строятся дома, как в окнах загорается свет… И так уж случилось в моей жизни, что я так и не научился строить отношения с женщинами. У меня была одна женщина, мы с ней изредка встречаемся, но это… как вам сказать…