ю себя: что помешало убийце забрать ценности? Но главный, конечно, вопрос: зачем ему пришло в голову убивать подругу домработницы?
— Ну, об этом я тоже думал и понял, — сказал Ребров. — Как раз подругу домработницы-то заманить к Льдову было проще всего. И манипулировать самой домработницей — тоже. Сделай, как я тебе скажу, иначе тебя постигнет участь твоей подруги…
— Да, наверное, ты прав. Жаль, что Льдов скрылся. Только он мог бы предположить, кто тот мужчина, который показывался ей только в балаклаве.
— В чем-чем?
— Балаклава — такая лыжная маска с прорезями для глаз и рта.
— А… Не знал, что она так называется. Ну да.
— А ты точно не знаешь, где он?
— Кто? Льдов?
— А мы о ком сейчас говорим? Сейчас-то уже как будто бы становится ясно, что он никого не убивал.
— Иван, ты же прекрасно понимаешь, почему он скрылся. Ты же в курсе, что он парень нервный. Вот и представь себе, что он испытал в то утро, когда проснулся рядом с трупом… Я предполагаю, что кто-то из близких ему людей поместил его в какую-нибудь клинику неврозов.
— Тоже может быть…
Поговорили они снова о несоответствии смертельных ран Жуковой. Льдов сказал, что Карине перерезали горло, и следы крови на постельном белье, которое было взято на экспертизу, показали именно это. Но на самом деле девушка скончалась от ран в области печени. А горло ее не затронуто, там даже нет порезов. Кровь с шеи и груди как будто бы смыта, о чем свидетельствуют потеки раствора крови с водой на ее теле и волосах.
— Знаешь, у меня такое ощущение, словно я бегаю по кругу, — признался Кузнецов. — Говорю одно и то же, одно и то же!
— У меня тоже, — согласился с ним Валерий. — Но я вот что думаю: ведь Льдов мог увидеть только кровь на горле, понимаешь? А самого пореза, может, и не было. Может, убийца, разложив труп на постели, сооружая весь этот кровавый натюрморт, нарочно собрал кровь, вытекшую из ран в боку и животе, и размазал ее по горлу, лицу и голове покойницы, чтобы было пострашнее, а?
— Если он псих, то запросто мог такое сделать.
— Ладно, Иван, я, пожалуй, поеду, у меня дела. А ты уж проконтролируй своих экспертов. Если они обнаружат на пакете пальчики, вот это будет бомба! Причем неважно чьи. В этом запутанном деле уже трудно будет удивиться чему-либо.
— Уверен, что следов на пакете нет. Раз уж он орудовал в доме Льдова в перчатках, мы же не нашли там ни одного отпечатка посторонних, то уж здесь вряд ли бы он действовал без них. Одна надежда на кровь, которой пропитаны тряпки…
— Постарайтесь выяснить, что это за тряпки, — подсказал Валерий. — Похожи на лоскуты от постельного белья.
— Если выяснится, что это кровь не Карины, а другого человека, значит, есть еще один труп… Ладно, Ребров, поезжай. И спасибо тебе за помощь. Конечно, мне проще было бы, если бы ты ничего в лесу не находил…
Мужчины пожали друг другу руки, и Ребров уехал.
Иван вернулся к лес, поговорил с двумя экспертами, работавшими на месте, после чего сел в машину и поехал в Подольск.
Дом адвоката Бориса Бронникова, в котором он проживал со своей семьей, поразил Ивана Кузнецова своей основательностью и вкусом: огромный, двухэтажный, с башенками, окруженный большим садом, часть которого показалась ему скрытой под гигантской высокой теплицей.
Он не знал, как будет объяснять свой визит домочадцам, тем более что Бориса там точно не было — Кузнецов предварительно позвонил ему, чтобы рассказать о страшной лесной находке.
Он понимал, что уже сам звонок был лишним, зачем он, спрашивается, ему рассказал то, что Борис и без того наверняка уже знал от своего друга Реброва.
Бронников разговаривал сухо, быстро свернул разговор, сославшись на то, что он уже входит в здание суда, где будет участвовать в процессе. Значит, вернется домой не так скоро.
Иван же, собираясь неожиданно нагрянуть к Бронниковым, хотел проверить, не прячется ли там Льдов. Но как это, к примеру, сделать, если ворота заперты? Позвонить? Но пока ему откроют, Льдов спрячется, даже если ему придется для этого залезть под кровать…
Ворота были распахнуты! Вот это удача!
И он заехал. Медленно, осматриваясь и завидуя тому, в каком раю живет известный адвокат, он доехал до дома и остановил машину у самой террасы. Белые плетеные стулья, диванчики, столик с вазочкой с розами. Как же красиво кругом! Как уютно!
Ему и звонить-то не пришлось, дверь открылась, и он увидел красивую молодую женщину в домашних штанах и майке. Ее рыжие кудрявые волосы были забраны на затылке, открывая тонкую белую шейку. Очень милая, с добрым лицом и большими карими глазами.
— Добрый день, — начал Кузнецов. — Моя фамилия Кузнецов, я следователь.
«Льдов наверняка под кроватью», — подумал он и сразу же представил себе эту нелепицу, эту унизительную для бизнесмена картинку.
Сразу стало стыдно за свой визит. Какая глупость была приехать сюда! Что теперь говорить? Как объяснить, зачем он здесь?
— Добрый день. Но если вы к Борису, то его дома нет.
— А вы?.. — Он от стыда готов был провалиться под землю. — Вы, верно, его супруга?
— Да, я его жена, меня зовут Евгения. Так что передать мужу?
— Я разыскиваю его клиента, господина Льдова. Подумал, вдруг он здесь.
Ну вот и все! Он идиот, взял и сказал правду. Теперь, когда Борис узнает о его визите, их отношения станут еще сложнее.
— А что здесь делать его клиенту? У него их, знаете ли, много, и если он каждого будет привозить сюда… — Она рассмеялась.
«Какая же она хорошенькая, совсем молодая. Повезло же Бронникову!»
— У меня есть подозрение, что они друзья и что Борис прячет его у себя дома.
— Вот как? Вы серьезно?
— Я просто хотел сказать, что Льдову ничего не грозит. Передайте Борису, что Льдову уже нет необходимости прятаться. Он уже не подозреваемый. Вот так.
Он лгал. Конечно, лгал. Потому что, стоило бы Льдову прийти к нему, как его тотчас бы задержали. Этого просто жаждало его руководство.
— А что случилось-то? Что он натворил? Или, наоборот, не натворил?
— Мы подозревали его в убийстве, но теперь выяснилось, что его оговорили.
— Вы с такой легкостью рассказываете мне обо всем этом! А вы уверены, что мне это интересно?
— Повторю: Льдов и ваш муж, судя по всему, друзья. И единственный человек, который мог помочь ему скрыться, это Борис, его адвокат. Вот почему я здесь.
— Да уж… Тяжелая у вас работа. Быть может, кофе?
Вот это было неожиданно. Он был уверен, что еще немного, и эта девушка разозлится и попросит его покинуть территорию, а тут вдруг ему предложили кофе.
— Вы серьезно? Я думал, что вы…
— Проходите. Мы же не в Москве живем. Раз уж вы приехали к нам, проделали такой путь, то будет как-то не по-человечески не напоить вас кофе. К тому же вы, вероятно, устали, проголодались. Я знаю немного о работе следователей. У нас друг есть, Валера Ребров. Всегда, когда есть возможность его заманить сюда, зовем в гости. Вы извините, что я была груба с вами… Если уж вы здесь, значит, на то была серьезная причина. Сразу скажу, посторонних в доме нет. Здесь живем мы с мужем и нашим маленьким сыном, Мишей, брат Бориса, Петр, вы, вероятно, знаете, и его жена, Наташа. Проходите, пожалуйста.
Евгения пригласила его на кухню, усадила за стол и начала готовить кофе. Вскоре к ним заглянул высокий приятный мужчина с белокурыми волосами. Петр, догадался Иван.
— Пришел на запах кофе, — сказал он, улыбаясь Кузнецову. — Вы к Борису?
— Да, я по работе. Я следователь, моя фамилия Кузнецов, зовут Иван Сергеевич.
— Петр, — мужчины пожали друг другу руки. Рука у Петра Бронникова была теплая и сухая.
— Женечка, сделай и мне кофе, пожалуйста. С молоком.
Потом в кухню зашла худенькая, с бледным лицом блондинка с большими голубыми глазами. Ну просто кукла! Какие же красивые люди обитают в этом доме! Должно быть, это жена Петра.
Живут же люди! Нигде не работают, наслаждаются жизнью в этом прекрасном доме, едят что хотят, разные деликатесы, улыбаются друг другу. А чего бы им не улыбаться, когда у них все есть? Когда нет проблем? Вероятно, Борис хорошо зарабатывает, обеспечивает всю семью. Вот и Льдова наверняка где-то тут спрятал, и все это — ради огромного, просто баснословного гонорара! Не обыскивать же дом! Да и кто ему позволит?!
— Иван Сергеевич предполагает, что мы прячем в своем доме одного из клиентов Бориса, — сказала непонятным тоном, то ли куражась, то ли просто констатируя факт, Евгения. — Точнее сказать, господина Льдова.
— Матвея? — удивился как будто бы Петр. — А зачем его прятать-то?
— Вы знакомы с ним? — ухватился за возможность побольше узнать о Льдове Иван.
— Конечно. Глубоко порядочный и весьма талантливый бизнесмен. Так что он натворил-то?
Кузнецов все понял. Они издеваются над ним. Если Петр знаком с Льдовым, то неужели Борис не рассказал ему о том, что с ним случилось? Они все — заговорщики. И знают, где скрывается Льдов. Но, конечно, не в этом доме. Они не стали бы так рисковать. К тому же мало ли у них квартир, домов и других мест, где можно спрятать человека?
— Передайте своему знакомому, что он совершает большую ошибку, прячась от правосудия. Что уже сам факт того, что он скрылся, говорит о том, что он чувствует себя виноватым.
— А он знает, что его ищут? — спросил Петр, подливая в чашку с кофе молоко. — Может, человек просто уехал куда-то по делам и понятия не имеет, что его здесь разыскивают!
Кузнецов теперь и не знал, что ответить. Ну, не рассказывать же этим людям о том, что поначалу Льдов проходил по делу лишь как свидетель, поскольку утаил факт нахождения в его доме трупа, и только после того, как его домработница рассказала, что труп был и что она подозревает в первую очередь своего хозяина, Льдова и объявили в розыск.
— Иван Сергеевич, — вдруг произнесла серьезным тоном Евгения, глядя на Кузнецова пристальным взглядом, — конечно, мы в курсе того, что произошло с Матвеем. И будь лично моя воля, я точно спрятала бы его, да хоть у себя под кроватью! И уж точно не допустила бы, чтобы ему, невиновному человеку, трепали нервы. Но пока что, насколько мне известно, вы не имеете права утверждать, что он, как вы изволили выразиться, скрывается от правосудия, он просто куда-то уехал, отключив свой телефон. Вы поговорили с ним как со свидетелем, после чего сами же и отпустили. А он, человек эмоциональный, испугался, да и уехал куда-то подлечить свои нервы. Вот и все!