— Ого! Интересненько! Кажется, я видела американский сериал, там один миллиардер, мужчина в возрасте, очень активный и проворный, в какой-то момент понял, что у него кризис, что ему стало как-то очень тяжело жить, просто невозможно. И вот тогда к нему на помощь пришла девушка. Специально обученная девушка из фирмы. Она просто обняла его и прижала к себе, и он разрыдался! Ему, оказывается, просто необходимо было, чтобы его обняли, выслушали… Что он не смог бы получить этого тепла от близких ему людей, а вот от этой чужой девушки получил все. Он был как цветок, засохший и больной, который полили, и он снова расправил свои стебли и листья и зацвел. Вот.
— Да уж… Получается, что и у нас в Москве есть такая контора?
— Значит, есть.
— И что ты предлагаешь? Отправиться туда и попытаться устроиться?
— Для начала надо бы все узнать, найти в интернете всю информацию о таких фирмах. Созвониться, договориться о встрече и поговорить, узнать, какие там условия, что для этой работы нужно. Ну и, главное, выяснить, не связана ли эта деятельность с проституцией, понимаешь? Это мы, девушки, можем пообниматься и не возбудиться, а мужчины сделаны из другого теста. Что, если клиент набросится на тебя? Что тогда делать?
— Что ж, давай, изучай этот вопрос. Но сразу тебе скажу — я на такое не способна. Я не смогу обнять чужого человека за деньги. Выслушать еще могу, но чтобы обнять… Нет. У меня не получится, хоть озолоти меня.
— Да я и про себя еще не знаю, трудно себе все это представить… Но согласись, тема интересная, оригинальная.
— Действуй! Может, таким образом и познакомишься с хорошим парнем? Я же только что рассказала тебе про твой сон… Польешь растение, и оно оживет. Приласкаешь мужчину, и он твой! Ладно, пора спать. Я в душ…
3. Май 202… г
Матвей Льдов, известный в столице бизнесмен, холостяк и просто красивый мужчина, вот уже три года жил в своем новом доме в Бородках, не впуская в свою жизнь женщин.
Он понимал, что своим отсутствием интереса к ним вызывает подозрение у коллег и друзей, но ему было даже лень шутить по этому поводу: он был вполне внешне здоровым, крепким парнем тридцати восьми лет и особо не заморачивался тем, что подумают о нем его окружающие. Близкие друзья знали, что он традиционной ориентации, что же касается остальных, ему не было до них никакого дела.
Девушки, с которыми он встречался прежде, разочаровывали его в первый же день: ну ничего, кроме корысти, он в них не видел. Не один раз он, переодевшись в дешевую одежду и пересев на арендованный специально для таких случаев простенький, старенький автомобиль, пытался познакомиться с девушками. Начать разговор и пригласить на свидание — это было легко, женщин он не боялся. Но встретившись с девушкой, он, затеяв проверку, не спешил приглашать ее в кафе или тем более в ресторан. Просто гулял с ней, беседовал, пытался рассказать о себе, о том, где он работает (когда представившись строителем, а когда и учителем), и в какой-то момент понимал, что это свидание — первое и последнее.
Девушка сразу же начинала намекать на то, что пора бы уже и выпить чашку кофе, а заодно и перекусить. Задавала вопросы о том, москвич он или нет, есть ли у него жилье, не женат ли, есть ли дети и сколько он зарабатывает.
С одной стороны, он понимал, что каждая девушка мечтает выйти за обеспеченного мужчину, чтобы родить ему детей, но неплохо было бы хотя бы немного узнать этого парня. Поговорить с ним, заглянуть ему в душу. Поинтересоваться, что ему-то нужно от жизни. Хочет ли серьезных отношений или нет.
Он всегда отвечал по-разному. То москвич, то приехал на заработки из Саратова. То женат, то холост. Иногда ему казалось, что он таким образом развлекается, но потом понял, что все делает правильно: как еще иначе проверить девушку и ее намерения без этой бутафории?
Ни одна еще не поделилась с ним своими впечатлениями о прочитанной книге или просмотренном спектакле. Не выразила своего желания пойти на выставку или просто поехать в какое-нибудь интересное место, где можно что-то посмотреть, прогуляться.
На его же вопросы девушки отвечали нехотя, мало что рассказывали о себе. Словно главной их целью было узнать, насколько он перспективен, есть ли у него деньги, квартира и прочее.
Он понимал, что мало кто из девушек вообще читает книги или ходит в театр, что многие их тех, с кем он встречался, приезжие, провинциальные девчонки, приехавшие в столицу с единственной целью — выйти удачно замуж.
Пусть так. Он готов был даже познакомиться и с такой девушкой. Тем более что и сам хотел уже создать семью. Он мог бы помочь ей с образованием, сам бы пристрастил ее к чтению, водил бы ее в театр или филармонию, все бы для нее сделал, если бы только почувствовал в ней хорошего человека. Если бы увидел в ней добрую и ласковую девушку, а не нахрапистую, решительную девицу, приехавшую в Москву устраивать свою жизнь.
И что больше всего поражало Матвея в этих особах, что все, как одна, уже очень скоро понимая, что он, хоть и красив, но беден, начинали ему грубить, как-то нехорошо, презрительно подшучивать и даже материться! Особенно резко их поведение начинало меняться, когда они видели, на какой машине он приехал на свидание.
Только одна девушка, вернее даже молодая женщина, мать-одиночка с годовалым ребенком (которого она, придя на свидание, оставила у соседки), поначалу показалась ему вполне приличной и душевной. Вот она действительно много читала и даже сама писала стихи. Увлекалась музыкой, говорила, что играет на гитаре и любит готовить.
Да только перед тем, как расстаться, она попросила подвезти ее в супермаркет, где вместо ожидаемых нормальных продуктов она положила в корзину шесть банок пива.
Матвей предложил ей купить смеси, молоко и фрукты для ребенка, мол, деньги есть, он все оплатит, и тогда она схватила с полки бутылку водки…
Конечно, бывали в его жизни и просто случайные связи, но после проведенной с девушкой ночи у него всегда возникало чувство вины и стойкое желание как можно скорее расстаться и больше никогда ее не видеть. Был по молодости опыт и с проститутками, но все они вызывали в нем чувство гадливости, жалости. После каждой такой встречи он всегда проверялся, здоров ли он, не подцепил ли заразу.
В гигиенических, как он сам считал, целях он встречался с одной сорокалетней замужней женщиной, Соней, работавшей в его компании в отделе кадров. Они встречались два года в снятой Матвеем квартирке неподалеку от офиса по средам и пятницам, и ни одна душа об этой связи не знала. В знак благодарности Матвей платил ей, нисколько при этом не смущаясь и не считая ее проституткой, просто зная, что у нее двое детей и пьющий муж. И очень ценил ее за молчание.
Женщина была молчаливая и очень красивая. Ласковая и покладистая. Единственное, что стало напрягать Матвея, так это все чаще появляющиеся на ее нежном теле синяки от кулаков мужа. Он посоветовал ей развестись (что она и сделала) и выкупил для нее и ее детей квартиру, в которой они и встречались. После чего нашел ей работу в другой фирме, помог обустроиться, и они расстались.
Однако время от времени, очень редко, они все же встречались, в гостинице, и Матвей независимо от количества встреч продолжал регулярно переводить ей деньги.
В какой-то момент Матвей понял, что совсем перестал думать о создании семьи, о женщинах — он с головой ушел в бизнес, часто бывал в длительных командировках, работая на износ и находя все новые и новые перспективные проекты. И остановиться уже не мог. Китай — вот где ему виделось будущее для развития его компании.
И вот накануне крупной сделки, когда светил просто грандиозный проект, в который он собирался вложить большие деньги, он вдруг понял, что с ним что-то не так.
Он перестал есть и спать. Домработница Аля, которая работала у него с тех пор, как он въехал в свой новый дом, все приготовленное ею и нетронутое им с его же разрешения, разумеется, уносила домой — Матвей, вернувшись из Москвы, просто лежал, уставившись в потолок, и к еде не притрагивался.
— Не мое это дело, конечно, — говорила, глядя на него озабоченным взглядом, Аля, коренастая черноволосая смуглая девушка, прижав к груди контейнер, набитый отбивными, и мысленно уже находясь дома, за накрытым столом перед телевизором в предвкушении вкусного дармового ужина, — но так нельзя. Вам, Матвей Евгеньевич, кушать надо. Вы вон как много работаете, совсем себя не жалеете, исхудали совсем, кожа да кости остались. Может, вам доктора вызвать? Может, заболели чем?
— Алевтина, идите уже домой, а я как-нибудь сам разберусь, что мне надо, — отвечал с трудом, не видя смысла вообще что-то произносить, Матвей.
Аля готовила хорошо, да и дом содержался в чистоте, но сама она всем своим видом почему-то вызывала в нем чувство отвращения. Его тошнило, когда он видел ее.
Но потом понял, что дело не в Але, ни в чем не повинной домработнице, а в нем самом. Что его тошнит не от нее, а вообще, от всего, что он видит и осязает. От запаха пищи, мыла, свежевыглаженного белья, даже от аромата цветов в саду! И все потому, постепенно начал понимать он, что все эти запахи были результатом каких-то жизненных процессов, в сущности, это и была сама жизнь.
В доме Аля мыла окна, пылесосила, варила суп, поливала цветы, и во всем этом был смысл, и все производимые ею звуки и заполнявшие пространство запахи были результатом каких-то правильных действий, целью которых были порядок и гармония.
А чем занимался он сам? Что полезного делал? Ну да, работал по-крупному с китайскими бизнесменами, зарабатывал и вкладывал деньги в новые проекты, покупал землю, инвестировал в строительство домов, искал возможность заработать еще больше, и, когда получал большую прибыль, вместо того чтобы, как он мечтал раньше, заняться кино, вложить деньги в экранизацию своего любимого с детства фантастического романа, откладывал это на потом и снова летел в Китай, чтобы заключить новую сделку, купить, к примеру, крупную партию электровелосипедов или, чем он давно планировал заняться, жемчуг.