— Так.
— И ты сумел это зафиксировать? Четко и недвусмысленно?
— Меня кое-что смущает в твоей истории. Если ты с самого начала был на моей стороне, почему не дал мне понять раньше? Почему ты мне не помог? Я хочу сказать: почему именно сейчас?
Хан подался вперед, твердо поставив локти на стол:
— Что ж, это хороший вопрос. Но ответ на него прост. Когда ты пришел ко мне впервые, откуда мне было знать, что ты не один из шпионов Бенсона? Наш генеральный чертовски хитер. Вот уже несколько месяцев он сомневается в моей лояльности, но доказательств у него нет.
Объяснение Хана показалось Тайлеру слишком простым, будто заранее отрепетированным.
— А почему он тебя просто не уволил? Это решило бы его проблему раз и навсегда.
— Потому что я менеджер верхнего звена. Чтобы меня уволить, ему пришлось бы действовать через совет директоров.
— И что? Почему бы не подставить тебя, как он подставил меня?
— А ты жутко подозрительный, да? Ладно, имеешь право. И опять-таки ответ прост. Тебя нетрудно было подставить. У тебя есть прошлое… Стоило подкинуть тебе наркотики, и все поверили. Я? Со мной все не так просто. В отличие от тебя у меня есть право на беседу с советом директоров при увольнении, а Бенсон этого боится. Он же не знает в точности, что именно мне известно.
Тайлеру пришлось признать, что предложение Хана звучит заманчиво. Сотрудничая с ним, он мог собрать достаточно информации, чтобы отвязаться от Фергюсона и снять с себя фальшивые обвинения в наркомании.
— Ты готов объединить усилия? — спросил Хан.
— Да. Я сделал копии записей. По правде говоря, в случае с Торресом я сделал копию еще до того, как дал тебе знать об этом, и теперь у меня есть экземпляр с проставленной датой: доказательство того, что данные были изменены уже после подачи рапорта.
— Великолепно, — просиял Хан.
— Позволь спросить тебя еще кое о чем.
— Пожалуйста.
— Если ты знал, что наркотики — это подстава, зачем ограничил мой допуск к сети?
В эту минуту зазвонил его сотовый телефон. Тайлер вытащил его из рюкзака и взглянул на дисплей. Номер ему незнакомый.
Нэнси еще раз дернула и почувствовала, что узел поддается. Еще рывок — и веревка начала разматываться. Через минуту путы спали с запястий ей на колени. Освободив руки, она перетянула веревку, которой была привязана к креслу, узлом на живот. Через несколько секунд эти узлы тоже были развязаны. Нэнси быстро встала, массируя натертые веревкой запястья. Она подошла к скользящей стеклянной двери, отодвинула защелку и выскользнула наружу.
На мгновение женщина застыла в душном ночном воздухе, выжидая, пока глаза не привыкли к темноте. Вдали она узнала три телевизионные башни на вершине Холма королевы Анны. И тут до нее дошло: плавучий дом.
Она была со всех сторон окружена водой.
Ее охватил приступ тошноты, а затем и головокружение.
Слепо нащупывая руками, за что ухватиться, спотыкаясь, Нэнси вернулась в комнату, где было относительно безопасно. Зацепилась за порог и растянулась на полу.
Глава 37
— Хочешь вернуть свою жену? — спросил смутно знакомый голос.
Слова показались Тайлеру бессмысленными. Он посмотрел на телефон у себя в руке и снова прижал его к уху.
— Что?
— Хочешь увидеть ее живой?
Стрела ужаса пронзила Тайлера. Мысли пустились вскачь, просеивая возможности, он молил Бога, чтобы это оказался не тот номер или чья-то идиотская шутка.
— Потому что, если не сделаешь ровно то, что я скажу, — продолжал голос, — ты никогда ее больше не увидишь.
Голос… Где он слышал раньше это голос? Где? Кто это?
— Ты еще там, Мэтьюс?
— Кто говорит?
У Тайлера стучало в висках, ладони вспотели. Хан смотрел на него вопросительно, даже с подозрением.
— Я должен тебе объяснять? А что, сам-то еще не понял? А я-то думал, ты у нас такой умный маленький гаденыш. Ну что ж поделаешь! Значит, я ошибся на твой счет, не так ли? — Пауза. — Ты прекрасно знаешь, кто я такой, и, я полагаю, мне удалось привлечь твое внимание полностью и безраздельно, так что давай поговорим. Точнее, давай договоримся. Заключим сделку. Только сделка односторонняя, ты это учти. Короче, выбора у тебя нет и торговаться ты не имеешь права. Ты хоть слушаешь меня или все еще пытаешься проникнуть в кабинет Берни Леви?
— В чем дело? — спросил Хан одними губами.
Тайлер отмахнулся от него, сосредоточив все свое внимание на голосе Бенсона в трубке.
— Я слушаю. Чего ты хочешь?
— Чего я хочу, мой глупый юный друг? У меня три желания. Во-первых, я хочу, чтобы ты подписал заявление, где ты возьмешь назад свои наглые и лживые слова о том, будто бы в нашей системе медицинских записей есть сбой, и признаешь, что твои обвинения против меня и моей администрации являются не чем иным, как прискорбным побочным эффектом твоей наркозависимости. Ты с ней борешься, но удача пока не на твоей стороне.
Бенсон сделал паузу. У Тайлера перехватило горло.
— И?..
— Второй пункт повестки дня. Его придется включить в вышеупомянутое заявление. Ты соглашаешься пройти курс лечения по программе реабилитации и освобождения от наркозависимости… каковой, к слову сказать, будет оплачен твоим снисходительным работодателем, а именно Медицинским центром имени Мейнарда. Пусть никто не обвинит нас в том, что мы не желаем держать у себя в штате врача-наркомана, каким бы тяжелым ни было его состояние.
Опять пауза.
— Давай дальше. Что еще тебе нужно?
— Смотри-ка ты, а мы, оказывается немного нервничаем? — рассмеялся Бенсон. — Ну что ж, милый мальчик, это просто… Мне нужен диск с информацией, которую ты скачал.
— Какой диск? — Тайлер сверлил взглядом Хана, а тот ловил каждое слово.
— Ты меня не зли, я и так уже зол. Если разозлюсь по-настоящему, тебе не поздоровится. Сам потом пожалеешь.
До Тайлера наконец дошло: Бенсон мог узнать о диске только от одного человека. Джилл. Сам он больше никому не говорил, даже Нэнси. Или сказал ей? Тайлер растерялся. Он уже ни в чем не был уверен. Может быть, Бенсон блефует насчет Нэнси? Неужели он взял Нэнси в заложники? Мысли у Тайлера путались, но он попытался придумать свой собственный блеф. Если бы только дозвониться до Фергюсона… Может быть, Хан может помочь?
— А знаешь, мне в общем-то глубоко плевать, злишься ты или нет.
— Тайлер, Тайлер, Тайлер… Неправильное у тебя отношение. Ну хорошо, посмотрим, может, мне удастся его исправить. Не клади трубку, лады?
До Тайлера донесся какой-то шум… движение… потом в отдалении послышался удар колокола… Тайлеру показалось, что это корабельная рында. Потом стук поднимаемой телефонной трубки. Он узнал голос Нэнси, но она рыдала и никак не могла выговорить хоть что-нибудь. Наконец она прохрипела:
— Тайлер, тут кругом вода! Кошмар.
— Нэнси?
У Тайлера подкосились ноги, он чуть не свалился на пол. Кафе закружилось, он ухватился за стол, чтобы не упасть.
Где-то вдалеке, сливаясь с шумом, звеневшим у него в мозгу, послышался голос Бенсона, приказавшего кому-то: «Отведи ее обратно в каюту». Потом Бенсон заговорил прямо в трубку:
— Ну что, подонок, все еще хочешь мне дерзить? — Он гаденько рассмеялся: — Боже, как же я об этом не подумал? Может, тебе на нее плевать? Может, я совершил непростительный промах? Вот это была бы катастрофа!
В мозгу у Тайлера горел раскаленный добела уголок.
— Вот что, Бенсон, попробуй только пальцем ее тронуть, и, Бог свидетель, я тебя убью.
— Так-так-так, значит, тебе не все равно. Как это меняет дело! В благоприятную для меня сторону. Значит, ты готов заключить сделку?
— Куда принести диск?
— Вот это командный дух! Лучше скажи мне, где он.
— На складе, в моей ячейке.
— В твоей квартире?
— Нет. Я арендую ячейку в Джорджтауне.
— Отлично, отлично. Встретимся у меня в кабинете, скажем, через десять минут. Как только покончим с бумажной работой, сможем туда подъехать и забрать его.
— Если Нэнси там не будет, сделки тоже не будет.
— У меня в кабинете? Не говори ерунды. Ты увидишь ее, только когда подпишешь заявление и отдашь мне диск. Не раньше.
— Сделки не будет. Я должен знать, что она не пострадала.
— Ну хорошо, хорошо. Она будет ждать у меня в кабинете.
— Смотри, Бенсон…
Но Бенсон уже повесил трубку.
Тайлер отключил телефон. Мысли у него все еще расплывались, он живо представлял себе, что могло случиться с Нэнси, и это отвлекало его. «Если негодяй тронет ее хоть пальцем…»
Хан взглянул на него как-то странно.
— Бенсон?
Впервые за эту ночь Тайлер увидел в нем союзника и испытал нечто похожее на облегчение. Все-таки он не одинок. Он рассказал, чего потребовал Бенсон.
— И ты согласился отдать диск? — спросил Хан.
— Конечно. А какой у меня выбор? — вдруг заинтересовался Тайлер. Может, Хан видит возможность, которую он пропустил?
— Ну что ж, значит, нам надо идти. Мы же не хотим, чтобы что-то случилось с… Нэнси? Так ее зовут?
Тайлер выскользнул из кабинки, Хан — следом за ним.
— Я пойду с тобой.
Тайлер двинулся к двери, обдумывая слова Хана. Хорошо иметь рядом друга, но…
— Ты хочешь, чтобы Бенсон узнал о твоем участии?
Тайлер вышел на улицу через переднюю дверь. Полицейская машина все еще стояла на другой стороне улицы, и Тайлер даже подумал, не обратиться ли за помощью к полицейским, но тут же отбросил эту дурацкую мысль. Что бы он ни сказал копам, те сочтут его сумасшедшим.
— На данный момент то, что подумает эта надутая задница, ровным счетом никакого значения не имеет. Если нам удастся доказать, что он замалчивал преступление, его можно будет списать со счетов.
Тайлер повернул туда, где раньше оставил свою машину. Хан шел за ним, не отставая ни на шаг. Опять Тайлер подумал, как плохо сейчас Нэнси, и ускорил шаг. Они свернули в безлюдный переулок. Вдруг Хан дернул его за рукав. Тайлер обернулся.
— Погоди, — сказал Хан.