– Так в чем дело? Поехали в Нью-Йорк, – проговорил Семенов. – Здесь нас больше ничего не держит.
– Проблема в том, что рейс на Париж будет только через полтора суток. Вылет самолета 4 апреля в шесть сорок утра.
– И что? Все равно лучше ждать вылета в Нью-Йорке.
– Где именно? Не будете же вы сорок часов слоняться по улицам?
– Майкл, нам все равно придется ехать в Нью-Йорк. Так почему не сделать это сейчас. У нас будет пять часов чистого времени, чтобы разработать приемлемый план. – Семенов поднялся. – Не о чем говорить, мы едем в Нью-Йорк.
После такого решительного заявления Толлес возражать перестал. По одному они перебрались в машину и в спешном порядке покинули город. По дороге Толлес сообщил, что билеты им передадут только перед самой посадкой. Проходить регистрацию придется в числе последних, так как Центр сомневается, успеют ли они все сделать так, чтобы у властей США не возникло вопросов. Проблема заключалась в том, что рейс Нью-Йорк – Париж был самым востребованным направлением. О билетах следовало позаботиться хотя бы за две недели, а кто-то в Центре этот вопрос прозевал. На следующий рейс, который должен был состояться через шесть дней, для Бергмана, Шенье и Виртанена билеты были заказаны, а на этот рейс нет.
– В гостинице вам лучше не появляться, – наставлял Толлес. – Конкорд, конечно, далеко, но в США попадаются чересчур активные шерифы. Тот, что в Пенакуке, как раз из таких. Он запросто может разослать запрос по всем городам, чтобы только отыскать человека, который болтал с лавочником о пропавшем Олистере.
– Хорошо, пусть мне в гостиницу нельзя, но остальным-то можно? Они практически ни с кем не общались, – напомнил Семенов.
– Они не общались, но видеть их могли, – возразил Толлес. – Лучше перестраховаться.
– И что, на такой случай нет никакого местечка, где мы могли бы пересидеть несколько часов?
– Есть, но вам оно может не понравиться, – после паузы, ответил Толлес.
– Говори, а мы решим, – настаивал Семенов.
– У моего друга есть небольшая ферма под Нью-Йорком. Он держит птицу, этим и живет. Сейчас он как раз набирает работников, чтобы подлатать птичники после зимы. Работники у него разные, в основном разовые, из разряда перекати-поле. День-два пошабашат и идут дальше. Он дает им кров и пищу, они на него работают.
– Подходит, – за всех согласился Семенов. – Вези нас к птичнику, а сам решай вопрос с билетами.
Так они оказались у фермера по имени Дерек. Он принял их тепло. Единственный вопрос, который его интересовал, – какими навыками владеют работники. Плотникам и столярам он был бы очень рад. К Дереку они приехали поздно, он выделил им места в общем помещении, дал перекусить и велел быть готовыми к работе к шести утра.
Весь день группа трудилась на благо американского фермера, в девять вечера рабочий день подошел к концу, а в половине одиннадцатого приехал Толлес.
– Центр решил вопрос с билетами, – сообщил он. – Сегодня перевезу вас в город. На вокзал придется ехать из разных мест. Каждого высажу у гостиницы, оттуда возьмете такси. Если за вами следят, нужно хотя бы видимость создать, что вы не нуждаетесь в проверке.
– Таксисты для того, чтобы на случай, если их спросят, они могли ответить, что забрали нас от гостиницы? – догадался Семенов. – Что ж, так и поступим.
Дальше последовал переезд в центр Нью-Йорка, поиски такси и дорога до аэропорта Ла Гуардия. Потом нудная проверка, паспортный контроль, таможенный контроль, ожидание посадки. И все это время Семенов ловил на себе взгляды офицеров полиции. За пятнадцать минут до посадки к нему подошел человек в штатском и заговорил на русском. Семенову с большим трудом удалось сохранить самообладание и не выдать, что он понимает, о чем идет речь.
Каким-то образом агенты ЦРУ вычислили его за шестьсот километров от Конкорда, видно, шериф Пинакука все же сделал свое дело, и до агентов дошла информация о том, что их подзащитный пропал. Они сложили два и два, получили законные четыре и вышли на Бергмана как на единственного человека, который неизвестно откуда появился в Пенакуке как раз перед исчезновением Сола.
Сотрудники ЦРУ не задержали Семенова лишь потому, что по документам он являлся подданным Германии и в случае ошибки мог разгореться политический скандал: защитники прав то и дело обвиняли американские власти в предвзятом отношении к лицам, принадлежащим немецкой нации. Они старались доказать, что по отношению к немцам со стороны Америки идет геноцид, так сказать, дурное наследие Адольфа Гитлера.
Даже оказавшись на борту самолета, Семенов долго не мог успокоиться. До самого Парижа у него не проходило чувство, что за ним наблюдают. Попав в аэропорту Ле Бурже в туалет, он долго не мог решить, следует брать документы или лучше связаться с Центром и попросить оформить билет на имя Адама Бергмана. Подумав, все же решился воспользоваться своими документами. Ночь в гостинице прошла без эксцессов, а при посадке в аэропорту Парижа ему показалось, что за ним снова наблюдают. И только когда самолет оторвался от земли, он вздохнул свободно. Теперь оставалось долететь до Москвы, доложить о результатах подполковнику Старцеву, и можно считать миссию выполненной.
Подполковник Старцев встретил группу в аэропорту «Шереметьево». Приехал на служебной машине, с водителем. Бойцы побросали чемоданы в багажник.
– Сначала в управление, – сообщил подполковник. – Шабаров ждет, и не только он.
– Неужели сам начальник ПГУ? – догадался майор Семенов.
– Он самый. Сказал, хочет лично поблагодарить за выполненное задание.
– Вот уж не знаешь, радоваться или опасаться, – произнес Семенов.
– Товарищ подполковник, а мы там все нужны или одного майора достаточно? – с надеждой в голосе спросил Богданов. – Домой охота.
– Придется потерпеть. – Старцев говорил серьезно, но в его голосе заметно звучало торжество. – Когда начальник Первого главного управления вызывает лично, отказываться не принято.
Водитель быстро домчал их до управления. На пропускном пункте у группы потребовали документы и только после этого пропустили в здание. Поднялись в кабинет Шабарова. Старцев постучал и заглянул внутрь. В кабинете было пусто.
– Входите, бойцы. Генерал-майор скоро будет, – пригласил их подполковник Старцев, а сам куда-то ушел.
Семенов вошел первым, осмотрелся, устроился на стульях у стены. Богданов сел справа, Дубко – слева. Все трое настороженно ждали. Через какое-то время в кабинет заглянул помощник Шабарова.
– Ждете? – спросил он.
– Ждем, – ответил Семенов.
– Ну, ждите. – Помощник ушел.
– Что-то подозрительно все это, – вполголоса проговорил Богданов. – Полчаса уже сидим. Может, Толлес в шифровке что напутал?
– Брось, если бы что-то было не так, нас бы повели не к Шабарову, – возразил Семенов, а у самого мысли в голове не веселее, чем у Богданова. Кто знает, что на уме у начальства? Зачем с вокзала их скопом к Сахаровскому тащить? Или недовольны тем, как операция прошла? Так чем там можно быть недовольным? Предателя нашли, ликвидировали. В сроки уложились, из Америки выехали почти без приключений. Что еще-то?
И тут в кабинет вошел генерал Шабаров, а за ним чины за чинами: начальник Первого главного управления КГБ генерал-лейтенант Сахаровский, его заместители и помощники, подполковники и полковники.
– Здравия желаю, бойцы, – поприветствовал группу «Дон» Сахаровский.
Те вскочили, начали поправляться. Еще бы, столько начальников, и все на них троих.
– Здравия желаем, товарищи генералы, – пробасил Семенов и смутился.
– Майор Семенов? – Сахаровский пристально взглянул на Павла.
– Так точно, товарищ генерал.
– Как прошла операция?
– С задачей справились, предателя ликвидировали, в руки противника не попали, – кратно, но емко ответил Семенов.
– Отлично, бойцы! Благодарю за службу! – Сахаровский пожал каждому руку, после чего сказал: – Тут с вами кое-кто познакомиться хочет. Лично свою благодарность выразить.
Сахаровский посторонился, пропуская вперед высокого светловолосого мужчину. Выправка, осанка и походка выдавали в нем военного, хоть он и был в штатском. Мужчина протянул руку для рукопожатия. Семенов поздоровался.
– Дроздов Юрий Иванович, – представил его Сахаровский. – Юрий Иванович ведет активную работу по переговорам с американцами относительно обмена Рудольфа Абеля. Он хотел лично поблагодарить вас за успешное выполнение задания.
– Ну, вот, Александр Михайлович все сделал за меня. – Дроздов улыбнулся. – Поблагодарить вас, бойцы, действительно есть за что. Нашим подразделением ведется работа по подготовке обмена Рудольфа Абеля на американского пилота-разведчика. Переговоры идут туго, но все же лучше, чем в самом начале. Гэри Пауэрс не ахти какая важная птица, поэтому американцам не хочется отдавать такой козырь нам в руки. – Дроздов улыбнулся. – Если бы в деле с Гэри Пауэрсом правительство США так сильно не опростоволосилось, вряд ли нам удалось бы так далеко продвинуться. Вы же пошли еще дальше, вы обезвредили предателя как он ни скрывался. От имени нелегалов-разведчиков, которые остро переживали тот факт, что предатель относится к нашей «школе», примите искреннюю благодарность. Надеюсь, в дальнейшем не раз с вами потрудиться.
– Служу Советскому Союзу, – прокричали в один голос три бойца.
После Дроздова высказались еще несколько офицеров. Потом начали расходиться.
Когда в кабинете остались только Шабаров, Старцев и Сахаровский, последний взглянул на Семенова и произнес:
– Вы подавали рапорт на перевод в контрразведку?
– Так точно, подавал. – ответил Семенов.
– Завтра сдаете дела, две недели отпуска, затем приступаете к новой работе. Успеете?
– Должен успеть, товарищ генерал, – радостно произнес Семенов. – Кому дела передавать? Или об этом мне мое начальство скажет.
– Почему же, могу и я ответить, – произнес Сахаровский. – Решение принимали вместе, так что и ответ можем вместе дать. Интересно, кто тебя сменит?