Я была права. На входе – одно, на выходе – другое. В данном случае на входе была информация, полученная из сканов компьютерной томографии Ферейры. На выходе же должен получиться слепок черепа из «Параисо». По крайней мере, я на это надеялась.
– Эта технология называется СЛС – селективное лазерное спекание.
– Чем вы еще занимаетесь, кроме металлических подшипников и пластиковых деталей?
– Крыльчатками для насосов, электрическими разъемами, кожухами для галогенных ламп, корпусами для автомобильных турбогенераторов, деталями резервуаров для тормозной жидкости…
– Уплотнительными кольцами для туманности Ориона.
Мы обе рассмеялись.
– Сколько времени это займет?
Она пожала плечами:
– Два, может, три часа, чтобы конвертировать компьютерную томограмму в СТЛ-файл, еще примерно день на изготовление слепка черепа. Как насчет вечера понедельника?
– Фантастика.
– Похоже, ты в шоке.
Так оно и было.
– Думала, скажешь – неделю или две.
– Этот проект поинтереснее корпусов для слуховых аппаратов.
– Гватемальская полиция будет вечно вам благодарна.
– Там есть симпатичные мужчины?
Я представила себе кривую физиономию Галиано:
– Есть один.
– Как насчет кабальеро, с которым ты встречаешься тут?
Я представила Райана.
– Ковбой залег на дно.
– Ладно, займусь твоим черепом сама. – Она подняла длинный изящный палец. – При одном условии.
– Ужин и напитки с меня, – рассмеялась я. – Завтра вечером?
– Пойдет. Но учти, подруга, – я разорю тебя на самую дорогую минеральную воду в меню.
Войдя в вестибюль своего дома, я увидела кабальеро, который лежал на кожаной кушетке, подперев голову рукой и закинув ногу на ногу.
– Как ты сюда попал?
– Все нормально, я же полицейский.
Я поставила на пол сумки с покупками.
– Ладно. Продолжим. Зачем пришел?
– На улице жарко.
Я ждала. Райан сел, спустив на пол ноги в ботинках двенадцатого размера.
– Эта мебель явно не рассчитана на существ выше шести футов двух дюймов.
– Она тут для украшения.
– Чертовски неудобна для просмотра финалов Кубка Стэнли.
– Она не для того, чтобы на ней отдыхать.
– А для чего?
– Чтобы складывать пришедшую по ошибке почту, рекламу из аптеки и старые газеты.
– Не слишком дружелюбная к посетителям обстановка. – Райан потер затылок.
– Зато есть пальмы в кадках.
Он по-мальчишески улыбнулся:
– Я по тебе скучал.
– Я только вчера прилетела.
– А я вел тайную слежку.
– Гм?
– В Драммондвиле.
За дверью слышались приглушенные гудки и шум машин. Час пик вечера пятницы постепенно сходил на нет.
– Владелец одной забегаловки под названием «Два оригинала» решил расширить свой бизнес, занявшись торговлей оружием. Не сомневаюсь, что двое лосей заставили его понервничать.
– Ты никогда не говорил мне, что знаешь испанский.
– Что?
– Неважно.
Я взяла сумки.
– У меня был долгий день, Райан.
– Как насчет того, чтобы завтра вместе поужинать?
– Уже есть другие планы.
– Так поменяй их.
– Это было бы слишком грубо.
– Как насчет ужина сегодня?
– Я только что купила креветок и овощей.
– Я знаю рецепт креветок, который считается нелегальным в четырех итальянских городах.
Я купила еды достаточно для двоих. Собственно, даже для дюжины человек. Больше не хотелось видеть свой буфет таким пустым, как вчера вечером.
Райан встал, развел руками и снова улыбнулся. После многих часов на улице детектив сильно загорел, отчего его голубые глаза казались еще ярче обычного – будто клетки человеческого тела не в состоянии произвести подобный цвет.
Как правило, со временем даже к самой потрясающей красоте привыкаешь. Примерно так бывает, когда смотришь фигурное катание на Олимпийских играх, – постепенно пресыщаешься и забываешь, какими выдающимися могут быть на самом деле изящество и красота. Так было с Сюзанной: я знала об утонченности ее фигуры, но, когда женщина вошла в комнату, это меня уже больше не удивляло.
С Райаном же все обстояло иначе. Его внешность постоянно меня поражала. И он об этом знал.
– В каких? – спросила я.
Он озадаченно посмотрел на меня.
– В каких городах?
– В Турине, Милане, Сиенне и Флоренции.
– Ты готовил этих креветок?
– Я про это читал.
– Вообще отлично.
Пока я переодевалась, Райан пошел за пивом. Потом он поджарил креветок, а я смешала салат.
За ужином мы болтали о разном, поддерживая безопасный уровень банальности. Потом убрали со стола и вынесли кофе на балкон.
– Очень даже неплохо, – во второй раз сказала я.
В окнах на другой стороне двора мерцал свет.
– Разве я тебя когда-нибудь обманывал?
– Почему эта еда запрещена по тосканским законам?
Он пожал плечами:
– Возможно, я слегка преувеличил.
– Понятно.
– На самом деле это считается мелкой провинностью.
С улицы доносились звуки пятничной вечерники. Слышались гудки автомобилей, полицейские сирены. Люди приезжали развлечься из Дорваля и Пуэнт-Клер. Из проезжающих машин лилась громкая музыка.
Райан закурил сигарету.
– Как дела с Чупан-Я?
– Ты даже название помнишь!
– Для тебя оно крайне важно.
– Да.
– Наверняка душераздирающая история.
– Так и есть.
– Выкладывай.
Казалось, будто я рассказываю о драме в параллельной вселенной, где главную роль играли разлагающиеся трупы. Обезглавленные матери. Изрубленные младенцы. И старуха, оставшаяся в живых, потому что нужно было продать фасоль.
Райан слушал, почти не сводя с меня взгляда васильковых глаз. Вопросы задавал редко и всегда к месту. Не торопил меня, не отвлекал, давая выговориться.
Он слушал.
И я поняла истину.
Эндрю Райан – один из тех редких людей, с которым чувствуешь, справедливо или незаслуженно, что во всей галактике его не интересует ничего, кроме твоих собственных мыслей.
Самая привлекательная черта, какой только может обладать мужчина. И похоже, мое изрядно перетрудившееся в последнее время либидо тоже это заметило.
– Еще кофе? – спросила я.
– Спасибо.
Я пошла в кухню.
То, что Райан заглянул ко мне, возможно, не так уж и плохо. Возможно, я вела себя с этим кабальеро слишком грубо. Возможно, стоило слегка прихорошиться.
Забежав в ванную, я провела щеткой по волосам, наложила румяна, но от туши отказалась. Лучше уж «без ресниц» вообще, чем измазаться в спешке.
Когда я подавала гостю чашку, он протянул руку и коснулся моей свеженакрашенной щеки. Кожу обожгло, как и тогда с Галиано.
Наверное, это вирус.
Райан подмигнул.
Я посмотрела на наши смешавшиеся на кирпичной стене тени, и сердце мое забилось невероятно быстро.
Да, пожалуй, это все-таки не вирус.
Я снова села, и Райан спросил, почему я вернулась в Монреаль.
Переходя к реальности, я подумала, какие факты дела «Параисо» стоит обсудить. О скелете мы с Райаном уже говорили, но и Галиано, и миссис Спектер требовали конфиденциальности по поводу причастности к делу семьи посла.
Я решила рассказать обо всем, но Спектеров упомянуть просто как «семью из Квебека».
Детектив снова слушал не прерывая. Скелет. Четыре пропавших девушки, потом три, потом одна. Кошачья шерсть. Слепок черепа. Когда я закончила, он целую минуту молчал.
– Девушек посадили за решетку лишь за то, что они стащили диски? – наконец спросил он.
– Судя по всему, одна из них вела себя крайне непристойно.
– Непристойно?
– Сопротивлялась, выкрикивала ругательства, плевалась. – Этими сведениями поделилась со мной миссис Спектер, когда мы ждали в аэропорту.
– Странно. Не могу понять, почему Шанталь вообще держали в тюрьме Южного округа.
– Ты знаешь про посла?
Не верю собственным ушам! Я так старалась соблюсти тайну частной жизни Спектеров, а у этого супер-шпиона уже полны были карманы записок.
– Дипломаты пользуются иммунитетом, – продолжал он.
– Дипломатическим иммунитетом, – огрызнулась я.
Закрыв глаза, я с трудом подавила злость. Райан позволял мне болтать без умолку, хоть все это и так ему уже было известно. И откуда он узнал про Спектеров?
– Господи, Райан! Я могу хоть над чем-то работать без твоего вмешательства?
Коп продолжал гнуть свою линию.
– Дипломатический иммунитет не действует в родной стране. Почему Шанталь сразу же не выпустили?
– Может, ей не хотелось расставаться с оранжевым комбинезоном. Как давно ты узнал?
– Меньше чем через час ее должны были увезти на лимузине.
– Девчонка назвалась фальшивым именем. Полисмены понятия не имели, кто она такая. Как давно ты знаешь про Спектеров?
Он снова проигнорировал вопрос:
– И кто раскрыл ее?
– Шанталь воспользовалась разрешенным телефонным звонком, чтобы связаться с подругой. – Об этом мне тоже рассказала миссис Спектер.
– А подружка связалась с мамочкой.
Я испустила театральный вздох:
– Да.
– А люди в полосатых костюмах решили: пусть непутевая Шанталь слегка поостынет, пока ее мамаша мчится в Квебек на всех парах.
– Вроде того.
За ограждавшей двор стеной послышались шаги. На парковке через улицу вхолостую заработал двигатель автомобиля.
– Несколько часов.
– Что? – снова огрызнулась я.
– Я знаю об этом несколько часов. Галиано сообщил сегодня днем. – Райан улыбнулся и слегка пожал плечами. – Старина Бэт такой же, как прежде.
Когда раздражена, я становлюсь вспыльчива и готова ругаться. Когда зла до белого каления, внутри все мертвеет, разум застывает, голос становится ровным, а любая реакция – ледяной.
Меня обсуждали старые школьные друзья. В голове словно щелкнул переключатель.
– Ты звонил Галиано? – бесстрастно спросила я.
– Он мне звонил.
– Детектив Галиано что-либо спрашивал о моей компетентности?
– Он спрашивал о семье Спектеров.