Тупая боль парализовала голову. Комната начала вращаться, и ей пришлось схватиться за стол.
– Эрика! – встревожился Айзек.
Комната потеряла очертания, в глазах вдруг потемнело.
Глава 29
Очнулась Эрика на диване в кабинете Айзека – теплом и заставленном коробками. Он сидел рядом на корточках и с обеспокоенным видом смотрел на нее.
– Вот, попей, – сказал он.
Она взяла у него из рук стакан воды и принялась пить. Вода была холодная, вкусная и освежающая.
– Измерю тебе давление? – спросил Айзек, доставая прибор.
Она кивнула, и он сдвинул повыше ее рукав, чтобы надеть манжету.
– А что в коробках?
– Книги.
Она терпеливо ждала, пока он нагнетал давление.
– Ты сегодня ела?
– Утром, хлопья.
Он отпустил манометр и перевел стетоскоп на запястье, слушая пульс.
– Давление пониженное: сто на шестьдесят пять, – сказал он, отпустив нагнетатель, достал из кармана маленький фонарик и посветил ей в глаза. Она зажмурилась.
– С каких это пор ты носишь с собой фонарик? У твоих-то пациентов зрачки на свет уже не реагируют!
– Попался кое-кому в праздничной хлопушке. Я его выменял на розовую заколку.
Эрика засмеялась. В голове по-прежнему пульсировало, но боль немного утихла.
– Ты была в обмороке несколько минут. Возьму у тебя кровь?
– Если это абсолютно необходимо…
Айзек вышел и вернулся со шприцем и пробиркой в стерильной пластиковой упаковке. Эрика отвернулась и сморщилась, когда он надел перчатки и стал делать укол.
– Хорошо, этого хватит на один анализ, – сказал он, убрав одну пробирку и насадив на иглу вторую. – Ты последнее время не падала в обморок?
– Нет.
– У врача не была?
– Нет. Сегодня утром я была в одном доме… Его хозяин пытался отравиться, включил газ на полную, заложил двери и окна…
– И ты даже не попросила медиков тебя осмотреть?
– Нет.
– Господи, Эрика! Ты же надышалась газом! Что ты сегодня пила?
– Эспрессо.
– Тебе же нужно токсины вымывать, литрами воду пить.
– Ну ладно, ладно.
Он принес большой стакан воды и батончик «Mars». Эрика попила и откусила шоколадку.
– Расскажи мне, что не успел, про вскрытие.
– Это все. А, хотя нет, есть еще кое-что. Во рту остаточный след парафина. Не могу себе представить, как он туда попал. Видел такое только на суицидах и у конченных алкоголиков, которые ловят кайф всеми возможными способами.
– Она же выступала в шоу, и в ее арсенале есть трюк с поеданием огня, – подсказала Эрика.
– А! Вот загадка и разрешилась.
– Сегодня еду в клуб «Матрикс», где работала Марисса. Хочу поговорить с другими танцовщицами. Не хочешь со мной?
– Очень необычное предложение, – усмехнулся Айзек. – К сожалению, у меня работа.
– Ну ладно.
– Но тебе все-таки нельзя перенапрягаться.
– Да, поеду домой, отдохну часок, поем, – решила Эрика, допивая воду и собираясь уходить.
– Прогоню твою кровь по стандартной панели анализов. Сэкономишь на походе к врачу.
– Спасибо!
– Жаль, что этот парень покончил с собой.
– И мне жаль.
Когда Эрика вышла на улицу, уже стемнело. Множество автомобилей покидало территорию больницы, и на выезде у шлагбаума образовалась пробка. Она нащупала в кармане кошелек и пошла оплачивать парковку. Все чувства, связанные со смертью Джозефа, Мариссы и всех умерших за годы ее работы в полиции, Эрика, по обыкновению, запрятала подальше, в самые глубины своего сознания.
Глава 30
Одевшись соответственно своим представлениям о бурлеск-клубе, Эрика встала у зеркала и засомневалась, не переборщила ли она. Кто-то позвонил в дверь. Открыв, она увидела Питерсона. Тот был в новом черном костюме с голубым галстуком и длинном черном пальто.
– Привет!
– Что ты здесь делаешь?
– Еду с тобой в «Матрикс», – улыбнулся он.
– Почему не позвонил? Или не написал?
– Потому что ты бы меня послала.
– Я бы высказалась в более деловом ключе, поскольку это связано с работой.
Они оба улыбнулись.
– Отлично выглядишь, – сказал он.
– Не похожа на копа под гламурным прикрытием?
Эрика скептически осмотрела свои голубые сшитые на заказ брюки и белую блузку без рукавов. Волосы стояли колом. Она высушила их феном и полила лаком, намереваясь повторить то, что обычно делают в парикмахерских, но в итоге немного перестаралась.
– Нет, не похожа.
– Хорошо. И ты отлично выглядишь. В смысле, нарядно.
– Спасибо. Ты рада, что я еду с тобой? Мы же по делу, и это я разыскал для тебя этого портного, с которым работала Марисса.
– Да, мне не повредит лишняя пара глаз.
Несмотря на снегопад, Сохо гудел. По Олд-Комптон-стрит толпами шли люди, наслаждаясь затишьем между Рождеством и Новым годом. Заснеженные тротуары пестрели цветной подсветкой расположенных здесь баров. Эрика и Питерсон смешались с потоком гуляющих. Весь путь от Форест-Хилла до Черинг-Кросс они проговорили о расследовании. Эрика рассказала о своей поездке в морг, о том, что видела тело Джозефа, умолчав об обмороке. А Питерсон рассказал о состоянии Ивана Стовальски, который так до сих пор и не пришел в себя. Ближе к вечеру в больнице его навестила жена.
– Врачи еще не могут оценить глубину повреждений мозга в связи с дефицитом кислорода, – сказал Питерсон. – Дона Уолпола мы тоже проверили. Осенью он увеличил свой ипотечный кредит на одиннадцать тысяч и перевел десять тысяч на счет Мариссы. Никаких нарушений за ним не числится, даже штрафов за парковку у этого бедолаги нет.
– Но это все равно не означает, что он не мог ее убить.
Больше они ничего не успели обсудить. Выйдя из электрички, они пробились через столпотворение на Лестер-сквер и дошли до Сохо. В воздухе, благодаря рождественским украшениям, витала атмосфера волшебства, и Эрике стало грустно, что у них с Питерсоном все так закончилось. У нее оставалась призрачная надежда на то, что они еще могут спасти отношения, но сейчас она решила об этом не думать.
Клуб «Матрикс» располагался на углу Уордор-стрит и Олд-Комптон-стрит. Входом в него служила маленькая черная дверь с неоновой вывеской, перед которой был огорожен небольшой участок тротуара. У двери за стойкой стоял высокий худой негр в длинном пуховике, сдвинутой на бок маленькой розовой шляпке и с ярко-голубыми тенями на веках.
– Два билета, пожалуйста, – сказала ему Эрика.
– Как вас зовут? – спросил он, окинув их быстрым взглядом.
– Эрика и Джеймс, – ответила она, бросив взгляд на Питерсона.
Их имена прозвучали так, словно они пришли на свидание.
– Мне нужны фамилии! Я тут не просто так стою! – закатил он глаза, тыча в свою папку. Ногти у него были покрыты ярко-розовым лаком.
– Я не бронировала, – смущенно сказала Эрика.
– Тогда извините. Вы самое слабое звено. Следующий! – отмахнулся он, призывая ожидающую за ними пару.
– Наглец, – процедил Питерсон, доставая удостоверение.
– Черт. Я хотела, чтобы мы прошли, как обычные люди, чтобы никто не знал, что мы из полиции.
Смирившись с ситуацией, Эрика достала свое удостоверение. Совершать ошибки она не привыкла. Пара, которая пришла за ними, числилась в списке гостей, и их с преувеличенным почетом проводили за ограждение.
Они снова подошли к стойке. Негр посмотрел на Питерсона.
– Ты сегодня ром не пил?
– Нет.
– А хочешь?
Эрика еле сдержала улыбку.
– Не надо вот этого.
– А что тебе надо? – спросил тот, жеманно потянувшись к Питерсону, изображая вожделение. Эрика сделала шаг вперед.
– Я старший инспектор Эрика Фостер. Это мой коллега инспектор Джеймс Питерсон. Мы здесь с неофициальным визитом и рассчитываем на ваше содействие. Здесь работала девушка, которая несколько дней назад умерла. Она выступала под именем…
– Желтый Бриллиант, – закончил он за нее и продолжил говорить уже без звездного пафоса. – Ужасная трагедия. Мы готовим шоу в ее память. Вы считаете, что ее убил кто-то из наших?
– Нет, но мы хотим поговорить с ее коллегами. Насколько я понимаю, Мартин Фишер здесь работает?
– Да, он костюмер.
– Он работал с Мариссой. Мы бы хотели побеседовать с ним, узнать кое-какие подробности.
– Хорошо, следуйте за мной.
Привратник отцепил заградительную ленту и провел их за дверь. В клубе было очень красиво. Вокруг маленькой сцены с красной занавеской были расставлены черные полированные столики и стулья. Он подвел их к одному из передних столов.
– Как вас зовут? – спросила Эрика.
– Госпожа Эбони. Ну а днем я Дуэйн Морис, – сказал он, отодвигая для Эрики стул и поджигая зажигалкой свечу на столе. – У нас здесь официанты, и вы можете курить вейпы.
Он ушел, и к ним тут же подошла девушка принять заказ. Они ограничились апельсиновым соком и колой.
Вскоре клуб наполнился людьми, и началось шоу. Догола никто не раздевался, но в компании Питерсона Эрика чувствовала себя неуютно. На сцене выступали женщины и мужчины самых разных размеров и типажей. Стриптизерши выходили в образах Адольфа Гитлера, штурмовика из «Звездных войн» и даже террористки-смертницы, которая медленно раздевалась под нарастающее тиканье часового механизма. Под одеждой у нее оказались провода и палочки динамита. В конце ее выступления свет погас и раздался оглушающий взрыв, а когда свет загорелся снова, девушка стояла на сцене полностью обнаженной. На этом шоу закончилось.
– Вот оно как, – сказал Питерсон. – А я перед Рождеством с мамой ходил на «Riverdance».
– Да, здесь атмосфера зажигательнее, чем на ирландском степе.
Дуэйн протиснулся к ним через поток устремившихся к бару гостей.
– Мартин готов поговорить с вами.
Они взяли верхнюю одежду и пошли за ним за сцену. Там находилось тесное пространство, заставленное складными стульями, вешалками для костюмов и старыми пластиковыми контейнерами для еды. Дверь в маленький кабинет была открыта, внутри сидел крупный лысеющий мужчина средних лет в очках и работал за швейной машинкой. Вдоль стены расположились вешалки с костюмами, а за спиной у него стоял стол с телефоном и компьютером. На стене висел огромный постер бродвейского мюзикла «Mame», а остаток стены занимало гигантское зеркало.