– Стой, буду стрелять!
Бандит, узрев в пустом оконном проёме беззвучно разевающийся Толин рот, сразу врубился в тему и побежал вдоль дома.
– Стоять! – Иволгин распахнул раму и сиганул наружу. Следом за ним вывалились ещё двое сотрудников. Мягко приземлившись на ноги (этаж был, к счастью, лишь второй), Толя увидел убегавшего. Размахивая пистолетом и призывая остановиться, бросился в погоню. Следом за ним едва успевали сразу задохнувшиеся местные оперативники. Расстояние между Анатолием и бандитом быстро сокращалось. Видимо, тот давно перестал придерживаться здорового образа жизни. Иволгин тоже его не придерживался, но старая военная закалка ещё не пропала.
Районные опера окончательно отстали. Иволгин едва не наткнулся на кучу дерущихся мужчин. Краем глаза он увидел среди них заместителя начальника местного отдела Ивана Перфильева. Он вместе с незнакомым Иволгину капитаном полиции скручивали третьего, лежащего на асфальте.
«Интересно, что они не поделили? Надо будет спросить», – успел подумать Толя и что есть мочи заорал:
– Стоять на месте. Не двигаться!
Обессиленный погоней негодяй, тяжело, хрипло дыша, сел на корточки. При приближении распалённого Иволгина кратко, с надрывом бросил:
– Ша. Сдаюсь! – и поднял руки.
Иволгин сцепил его руки за спиной браслетами и отконвоировал к месту засады. Проходя мимо того места, где дрался Перфильев, увидел лежащего на асфальте мужика, уже в наручниках. Рядом возбуждённо курили Иван и капитан.
– А, Толя? – заметил Иволгина Перфильев. – Принимай клиента и учись.
Иволгин ничего не понял:
– Какого клиента?
– Что, не врубаешься? Того, которого искали.
Иволгин удивлённо посмотрел на Ивана:
– А ты не офигел в атаке? – И ткнул пальцем в грудь своего задержанного: – А это кто?
Перфильев бросил сигарету и внимательно оглядел объект, затем вытащил из бокового кармана фотографию и удовлетворённо подтвердил:
– Точно он. А ты кто? – потребовал ответа, склонившись над мужиком.
– Документы в нагрудном кармане, – прохрипел тот. – Я сразу говорил. Расстегни браслеты, руки затекли.
– А чего дёргался? – спросил Иван, снимая оковы.
– Так в магазин вышел. А тут вы налетели и сразу валить! – Мужчина встал на ноги и принялся растирать запястья.
Это был крепкий человек, с жёстким, обветренным лицом, густыми, нависающими бровями, из-под которых пронзительным и незлым огнём сверкали глаза. Если увидеть его издалека, то можно было найти отдалённое сходство с задержанным преступником. Но для этого нужно было обладать недюжинной фантазией или очень плохим зрением.
– Документы предъявите, гражданин, – напомнил Перфильев. Взял протянутую бордовую книжку, поднёс к глазам и тут же вернул назад:
– Товарищ полковник, – растерянно произнес он. – Что же сразу не сказали.
– Так не успел же! Сразу оба навалились – не до разговоров было, – насупившись, ответил полковник и вдруг улыбнулся: – Ничего, переживу…
Иван помог полковнику отряхнуться и виновато произнес:
– Извините, перепутали.
Чекист понимающе кивнул головой:
– Бывает, работа у нас такая.
«Хороший мужик», – подумал тогда Иволгин.
Задержанный преступник, негромко кашлянул, привлекая к себе внимание Анатолия.
– Чего тебе? – спросил Иволгин раздраженно.
– Я, когда к Полине шёл, то мимо них проходил. Месились уже конкретно.
– И что? – переспросил Иволгин.
– Предложил помочь, а длинный тот, – мотнул головой в сторону Ивана, – сказал, чтобы я не лез и проваливал. Пообещал, что, если не свалю, на пятнадцать суток оформит. Если рассказать кому, обос…ся ведь, – громко заржал подонок.
– Врёт, гадина! – проворчал Перфильев.
Иволгин дёрнул излишне говорливого подонка за рукав:
– Хватит трепаться, пошёл!
– Дай хоть на последки постебаться…
Незаметно, за воспоминаниями, Анатолий удивительно быстро доехал до нужного адреса. Чтобы не светиться, припарковал автомобиль за расположенным поблизости сквером и пешком направился вдоль дома, высматривая нужное парадное.
Поднялся на бельэтаж и проверил содержимое почтового ящика. Судя по отсутствию какой-либо корреспонденции, требуемое жилище было вполне обитаемо, что вселяло надежду.
Остановившись у квартиры, осмотрелся. На лестничной площадке было чисто и неприятно попахивало моющим средством, содержащим хлорку. Определённо недавно вымыли пол.
«Это нормально», – подумал Иволгин. Прежде чем позвонить, приложился ухом к двери и какое-то время слушал. В квартире было тихо. Анатолий нажал кнопку звонка.
Позвонил ещё раз, более настойчиво. За дверью послышались шаги.
– Кто? – спросила из-за двери женщина, обладательница глубокого меццо-сопрано.
Иволгин сразу решил не шифроваться:
– Откройте, полиция.
– А что вам нужно? – последовал риторический вопрос.
– Пашков Дмитрий Олегович здесь проживает?
– Да, а что случилось? – женщина за дверью насторожилась.
– Откройте, и я вам всё объясню.
Восстановилась тишина, видимо, хозяйка находилась в некотором замешательстве. Потом заскрипела надеваемая цепочка, щёлкнул замок, и дверь приотворилась. В образовавшейся щели показалась половина лица.
Иволгин достал и раскрыл служебное удостоверение:
– Вот мои документы.
Дверь закрылась, чтобы распахнуться.
На пороге стояла невысокая, чуть полноватая, моложавая дама, одетая в длинный махровый халат бордового цвета, который придерживала левой рукой на груди.
– Разрешите, я пройду, – вежливо попросил Иволгин и, не дожидаясь ответа, между дверным косяком и грудями хозяйки, стал протискиваться в квартиру. Дама немного отступила, открыв Анатолию небольшой проход.
Очутившись в прихожей, Иволгин широко улыбнулся:
– Здравствуйте, меня зовут Анатолий Алексеевич, а вас?
– Татьяна Михайловна.
– Очень приятно. Скажите, а где мы с вами можем поговорить?
Татьяна Михайловна повела рукой в сторону кухни, при этом ворот халата распахнулся, и перед Воробьиным взглядом предстал фрагмент очень привлекательной части женского тела.
«Ничего себе, тётечка», – повёл опытным взглядом Анатолий Алексеевич. Заметив острый, неприкрытый интерес оперативника, Татьяна Михайловна поправила одежду и первой прошла на кухню.
– Садитесь, – она показала на табурет, и сама присела на диванчик у стола. – Я вас слушаю.
Иволгин поерзал на табурете, устраиваясь удобнее. Пора начинать:
– Кем приходится вам Пашков Дмитрий Олегович?
– Это мой сын. А в чём дело? – вновь тревожно переспросила она.
Анатолий пропустил её вопрос мимо ушей:
– Когда вы в последний раз его видели?
– Я не буду отвечать ни на какие вопросы, пока не скажете, почему вы здесь? Утром в выходной день! – запальчиво произнесла Татьяна Михайловна.
– Хорошо, хорошо, только не надо себя накручивать, – примирительно сказал Иволгин. – Я обязательно всё объясню. Ответьте мне, когда вы его видели в последний раз?
– Два дня назад. Он ушёл утром, и больше я его не видела. – И опережая встречный вопрос, добавила: – Он часто не ночует дома, работа, друзья, товарищи…
– А знаете ли вы, Татьяна Михайловна, его, как только что сказали, друзей или знакомых, – вкрадчиво поинтересовался Анатолий.
– Нет! – резко и сразу ответила она.
«Темнишь, голубка», – удовлетворённо подумал Иволгин. Значит, тема для разговора уже была.
– Так что всё же произошло, – очень настойчиво поинтересовалась она. – Вы пообещали сказать.
«Ну, теперь держись!» – решился Иволгин:
– Вчера ночью обнаружили его труп. Свалился с платформы и попал под проезжающий поезд.
Выпалив информацию на одном дыхании, он замолчал, предвидя неизбежную в таком случае реакцию. Но, к большому удивлению Иволгина, никакого обморока, истерики с заламыванием рук и душераздирающего, с захлёбом воя не последовало.
Женщина подошла к буфету и достала бутылку коньяка.
– Вы выпьете? – тихо спросила она Иволгина.
– Нет! Я на работе и к тому же за рулём.
Татьяна налила спиртное в кофейную чашку и залпом выпила. Затем прикурила сигарету и села напротив Анатолия.
– А я чувствовала, что с Димой должно что-то произойти.
Иволгин удивлённо поднял брови:
– Это почему, позвольте узнать?
Татьяна вновь потянулась к бутылке.
– Может, не стоит больше, пока, – предостерёг её Анатолий.
– Может, и не стоит, – ответила она в тон ему. – Так что вы хотели у меня узнать про Диму?
Не дожидаясь, пока Анатолий соберётся с мыслями, начала отрывисто говорить:
– Дима мне не родной сын. Я познакомилась с мужем, когда Димке было восемь лет. Я тогда успешно гастролировала с театром. Наши пути пересеклись на торжественном вечере в честь какой-то даты, не помню сейчас. Потом он меня проводил, и мы стали встречаться.
Татьяна налила коньяк и выпила. Иволгин не перебивал её, давая выговориться, хотя, то, что сообщала она, пока мало относилось к делу.
– Герман был моряком-подводником. Когда его бросила жена, Димка остался с отцом. Герман часто и надолго уходил в походы, поэтому воспитывала внука бабушка. Когда мы поженились, Дима продолжал жить у мамы Германа. У меня тоже была насыщенная, в постоянных разъездах, театральная жизнь. Если мы с мужем всё же, собирались вместе, то Дима был всегда с нами. Он безумно любил отца. Ко мне относился сдержанно, ревновал… – Татьяна горько усмехнулась. Взяла из пачки очередную сигарету:
– Семь лет назад Германа не стало. На его лодке случилась авария. Из всего экипажа спаслось только четверо. Герман, как командир, оставался на корабле до конца. Он сгорел заживо.
Татьяна Михайловна отвернулась. Птицын заметил, как дёрнулись её плечи.
– Дима очень переживал смерть отца, – продолжила она, успокоившись. – Хотел покончить с собой, выпил таблетки. Врачи спасли. Он месяц лечился в психиатрической больнице. Через какое-то время вроде успокоился. Окончил колледж. Работать не з