Хардинг чеканил каждое слово, глядя Барону в лицо.
— Ну и что с того? — Барон держался довольно уверенно.
— А то, что Свейн называл вас наиболее вероятным убийцей Элен Фицрой! Он угрожал вам! И вы его избили.
— Да, мои люди немного помяли ему бока, — Барон ухмыльнулся. — Я что, должен был ждать, когда этот сумасшедший побьет меня? Между прочим, мистер Бойд видел, как Свейн поднял на меня руку!
— Но не ударил! — подал я голос.
Хардинг атаковал со своего фланга:
— Вы боялись Свейна. Вы ведь не всегда ходите в сопровождении свиты головорезов. Из этого вытекает...
Хардинг сделал паузу.
Барон насторожился.
— Что вы хотите сказать? Говорите!
— Вытекает то, что вы, Луи Барон, подкараулили и убили Майка Свейна. Страховая компания раздавит вас.
Барон сорвал очки, глаза его метались по комнате, лицо побагровело.
— Я?! Убил?! Вы... такой же сумасшедший, как этот мертвый болван!
— Я постараюсь доказать вашу вину, — спокойно сказал Хардинг.
— А я найму адвоката... Я сотру в порошок... Я... Вас дисквалифицируют!
Барон сжал кулаки и с большим трудом сдерживал себя от того, чтобы не наброситься на лейтенанта полиции. Хардинг продолжал заводить противника.
— Между прочим, страховая компания присылает еще одного человека, — он держал бесстрастный тон. — Мы вас выведем на чистую воду. Страховая компания — организация мощная. Вы погорели, Барон!
Владелец казино вспотел. Похоже, не у меня одного было испорчено настроение в это утро.
Я наблюдал за словесной дуэлью Хардинга и Барона с большим интересом. Барон говорил, распаляясь и кипятясь. Он то садился в кресло, то вскакивал и бегал по кабинету. Хардинг хмыкал, смотрел насмешливо, говорил, не торопясь.
Выиграл Хардинг.
Барон остановился перед ним и закусил нижнюю губу.
— Я должен вам сказать... Я вынужден признаться...
— В чем?
Тон Хардинга был холодным.
— Это я нанял Майка Свейна.
Да... Хардинг оказался прав: игру в детектива Свейна затеял этот коротконогий мафиози.
— Что из себя представлял Майк Свейн? — спросил Хардинг.
— Так, мелкий мошенник... Я заплатил ему, чтобы он сыграл роль агента страховой компании. Я надеялся, что Свейн, во-первых, подтолкнет вас к более активным действиям и, во-вторых, напугает убийцу, и тот выдаст себя... ну, допустит какую-нибудь оплошность... Вы же знаете, как я тороплюсь домой! В Лас-Вегасе полно дел, а вы не чешетесь...
Глаза Барона были злыми.
— Почему ваши люди избили вчера Свейна? — протокольным голосом спросил Хардинг.
— Для достоверности. Чтобы все поверили...
— Понятно. Ну и как вы сами оцениваете ситуацию?
Барон уставился в пол.
— Идея со Свейном себя не оправдала, — процедил он сквозь зубы. — Все били этого идиота, но никто ничего путного не сказал. Если бы я мог знать, что Свейн так туп, то не стал бы втягивать его в это дело.
Про себя я подумал, что убийца оказался более человечным, чем все мы: вместо того, чтобы и дальше мучить Свейна, он просто отправил его отдыхать на тот свет.
— Вы арестуете ... меня? — спросил Барон.
— Нет, — ответил Хардинг. — Прямых улик против вас нет. Но убийство Свейна будет расследовано со всей тщательностью, не надейтесь на снисхождение. У вас еще будут неприятности. Идите!
Барон выскочил из кабинета, как пробка из бутылки шампанского.
Хардинг посмотрел на меня.
— Ну как?
— Прекрасно! Вы выпотрошили его!
— Но это ничего не дало. Мы, как и прежде, топчемся на месте и не знаем, кто убил Элен Фицрой.
— Лейтенант, а вам не приходило в голову, что Свейна пристрелили потому, что он узнал, кто убил Элен Фицрой?
— Да? — Хардинг поразился. — Вы так думаете? Свейн выбил признание, а убийца подкараулил его и заставил замолчать навсегда? Так, по-вашему, было?
Я не стал признаваться, что эта мысль пришла мне в голову только что.
— Да, я думаю, Свейн кое-что узнал.
— Значит, он просто не успел сообщить Барону информацию, — Хардинг размышлял вслух. — Свейн шел к Барону, а на дорожке его поджидали... А это означает, что идея Барона себя оправдала.
— Свейна потому и убили, что идея сработала!
— Остается узнать, кто это такой прыткий, что убивает направо и налево, но не попадается...
Хардинг замолчал. Из предметов, лежащих на столе, он начал строить башенку: пачка сигарет, на верх зажигалка, на верх блокнот... И так до тех пор, пока башенка не рухнула.
— Знаете, о ком я размышляю? — повернулся лейтенант ко мне. — О Бароне.
— Барон чист. К убийству Свейна ни он, ни его головорезы отношения не имеют.
— А если имеют? А если Барон ведет двойную игру? Отводит от себя подозрения...
— Вы наделяете этого мелкого борова недюжинными мозгами. Барон хитер, но не умен. Не переоценивайте его, Хардинг.
— Как знать...
— Давайте поговорим о Свейне. Если он выбил из убийцы Элен Фицрой признание, значит, на этом человеке должны остаться синяки и ссадины.
— Сегодня я всех допросил: никаких следов побоев ни у кого нет, — сказал Хардинг.
— Ну, Свейн мог любого напугать одним видом своих кулаков. Не надо бить — достаточно рассказать, как будешь бить, и показать кулак!
— Тоже верно. Но убийца мог выстрелить в Свейна еще и потому, что Свейн был ему просто омерзителен.
Хардинг наморщил лоб и тяжело вздохнул: версий много, а толку мало.
Вошедший полицейский спросил, можно ли отпустить задержанных. Хардинг махнул рукой: отпускайте.
Был один вопрос, который волновал меня. Нашел ли водолаз хоть что-нибудь на дне залива?
— Нет, — ответил Хардинг. — Обшарили все дно и напрасно. Убийца спрятал револьвер и вновь им воспользовался.
— Все тот же калибр?
— Да, это то же оружие, из которого убили Элен Фицрой.
— Вы уже обыскали домики?
— Сразу же, как только вызвали подозреваемых на допрос сюда. Даже ваше жилище проверили: убийца мог ведь и вам подкинуть револьвер. Яхту прощупали... И — ничего.
— После убийства Свейна преступник мог выбросить оружие в воду.
— Опять нашему водолазу работа... А хуже всего то, что у нас практически нет свидетелей — ни в первый раз, ни во второй...
Я шел по набережной, поглядывая на яхты и катера, и увидел «испанскую галеру», которую рассматривали мы с Эйприл. На «галере» стоял бородатый худой парень и курил трубку. Он неожиданно приветливо поздоровался со мной. Я ответил наугад:
— Доброе утро, дон Антонио!
Он засмеялся:
— Простите, но вы ошиблись. Меня зовут Вальдесом.
— Вы испанец?
— Испанцами были мои предки.
— О, тогда вы должны хорошо танцевать этот свой танец... Фламенко!
Вальдес улыбнулся, кивнул, отложил трубку в сторону и вытянулся во весь рост. Он сделал несколько танцевальных движений, характерных для фламенко, и я понял, что ему очень одиноко в Бахиа-Мар, одиноко настолько, что он не захотел заметить иронии мистера Бойда и готов станцевать для него все, что тот попросит. Я, как мог, выразил свое одобрение.
— Не хотите ли подняться на палубу? — спросил Вальдес.
— Попробую.
Мне не хотелось тратить время на болтовню с хозяином яхты, однако, повинуясь неосознанному порыву, я все же послушал его и поднялся на судно.
Вальдес провел меня по своей «галере». Его каюта капитана выглядела почти так же, как у Колумба. Во всяком случае, я так думаю.
Более всего меня привлекли в каюте мечи, висящие крест-накрест. Сталь была наточена. Таким мечом, подумал я, можно побриться. Вальдес объяснил, что это толедская сталь.
Вальдес предложил позавтракать вместе и за едой рассказал мне, что построил судно недавно, причем, когда постройка была завершена, он продал свой дом и стал путешествовать.
— Я уже посетил не одно чудесное местечко, — с гордостью сказал владелец «галеры». — Надоест Бахиа-Мар, подниму якорь и поплыву дальше.
— Под парусами?
— Паруса — это часть декора, как и эти мечи, и многое другое, — доверительно сказал Вальдес. — А вообще-то это современное судно.
Когда мы прощались, Вальдес погрустнел.
— Бог даст, еще встретимся, мистер Бойд, — сказал он, пожимая мне руку. — Вы всегда на моей «галере» — желанный гость.
Я ушел едва ли не растроганный...
В своем домике я принял душ и улегся спать.
Проснулся я во второй половине дня и понял, что хочу есть. Я надел чистую сорочку и стал думать, с кем пойти в ресторан. Ленч с Эйприл? А почему бы и нет!
Я подошел к домику Эйприл и постучал.
Она открыла, посмотрела на меня не вполне ясными глазами и застонала.
— Вы пришли, чтобы спасти меня?
— Что случилось?
— Я умираю.
— Я спасу вас с удовольствием. Мы идем в ресторан!
— О!
— Бифштекс с луком придаст вам силы!
— Что за издевательство! Мне так плохо... Что я делала вчера?
— Вы? Хм... Любили меня.
— Не может быть!.. — растерянно пробормотала она.
— Вы говорили мне комплименты, мой профиль привел вас в состояние эйфории.
— А почему я проснулась на диване?
— Потому что я вас там оставил... И вообще все было очень интимно.
— Что-о?..
Вот в такой непринужденной беседе мы провели предобеденное время. Эйприл отказалась есть бифштекс с луком, я отправился в ресторан один.
Я ел свой бифштекс и играл в любимую игру: сам себе задавал вопросы и сам отвечал.
Кто здесь по-настоящему богат?
Грег Бейли.
Кто сумел закабалить Вулриха и отторгнуть его имущество в свою пользу?
Грег Бейли.
Кто знал, что и Вулрих, и его жена застрахованы на крупную сумму?
Вновь Грег Бейли.
Бейли — крупная карта в игре. В чьей?
А не навестить ли мне финансиста и не задать ли вопросы, на которые буду отвечать не я, а сам господин финансист?
Я почти одолел дорогу к домику Бейли, когда увидел, что наперерез мне выскочили две знакомые фигуры. Они интересовались мной всерьез, и намерения у них были недвусмысленные.