Но Аманда бы ничего не выиграла, убив Эдди.
Должно было быть что-то еще. То, что он упустил.
Он снова и снова возвращался к исследованиям Эдди. И Шона. Годами они продвигались все дальше, изучая жизнь Найджела Бриджуотера.
Зак помахал рукой Марни и Кэлу, которые занимались приготовлениями к путешествию по заливу группы молодых мужчин, и направился к выходу, попросив их запереть за ним дверь.
А потом его мысли вернулись к Войне за независимость и пропавшим сокровищам патриота.
Брайди спустилась вниз не просто так. Клара засуетилась и приготовила чай, тосты и суп. Врач Шона посчитал обязательным для себя навестить женщину. Он прописал Брайди антибиотик. Она осудила оказанное ей внимание, но было заметно, что оно тем не менее приятно.
Кэт плюхнулась на подушки рядом с ней, чтобы почитать. Каэр тоже заглянула проведать Брайди, потом спустилась к ланчу, поскольку Аманда уже присоединилась к мужу в столовой и являла собой саму любезность не только по отношению к Шону, но и к ней, а потом отправилась на педикюр. Зак вернулся домой как раз вовремя, чтобы насладиться треской, горошком и картофелем, посыпанным петрушкой, тем, что приготовила Клара.
Завидев Зака, Каэр извинилась и села рядом с Брайди. Когда пришла Каэр, Кэт сразу же спустилась вниз, чтобы побыть с отцом. Каэр пришло в голову, что она и Кэт каким-то образом превратились в молчаливую команду.
Одна из них постоянно пребывала рядом с Шоном.
Они обе были уверены, что его требуется оберегать. Каэр — из-за возможной опасности, а Кэт — из-за уверенности в том, что Аманда была не чем иным, как воплощенным злом.
Глаза Брайди были закрыты, когда Каэр села рядом с ней и взяла за руку. Она помнила о том, как Брайди обращалась с ней тогда, в ту первую ночь на кухне. Каэр убедила ее в том, что находится здесь только затем, чтобы защитить Шона, но она знала, что Брайди все еще относится к ней с подозрением, как и Зак, несмотря на то, что ни один из них не мог сказать, что лежит в основе его отношения.
— Понимаете, существует много историй об этом, — сказала Брайди.
Старушка открыла глаза и смотрела на Каэр.
— Говорят, что баньши может быть дарован человеческий облик. Чтобы она снова познала, каково это — быть человеком из плоти и крови. И еще это возможно в том случае, если она послана присмотреть за тем, кто не должен умереть.
— Должно быть, им это приятно, — весело сказала Каэр.
Брайди улыбалась:
— Они чувствуют так же, как когда-то. Потому что, приняв человеческий облик, они снова подвержены всем человеческим эмоциям.
— Разве это так плохо? — спросила Каэр.
— Нет, не совсем. Но иногда чувства причиняют боль, — мягко произнесла Брайди. — Некоторые ощущения поистине отвратительны.
— Так в жизни есть и хорошее, и плохое, не правда ли? Отвратительное необходимо для того, чтобы мы сумели еще лучше разглядеть прекрасное, разве нет? — спросила Каэр.
Брайди сжала ее руку.
— Вы здесь из-за меня? — спросила она.
— Что вы имеете в виду? Я сижу здесь с вами. Или вы имеете в виду, приехала ли я из Ирландии из-за вас? Я приехала с Шоном, помните?
Брайди широко улыбнулась:
— Дитя, я еще не сошла с ума. Я имею в виду, вы здесь из-за меня?
— Я…
Брайди в упор, сурово смотрела на Каэр, потом ее взгляд переместился поверх плеча девушки. Та быстро обернулась и увидела, что в комнату вошел Зак.
К своему удивлению, она почувствовала, что уязвима. Что бы он ни услышал, она сомневалась, что Зак придаст этому какое-то значение. Что ее действительно беспокоило, так это слова Брайди о чувствах и о том, как они могут ранить.
В самом деле чувства причиняли боль.
Она была очарована им с самого начала. И по мере того, как узнавала его все больше, он нравился ей сильнее и сильнее. Его глаза, то, как ниспадали на лоб волосы, их цвет и своеобразие. Ей нравились его мгновенная улыбка и тембр голоса. Его походка. Доброта и нежность, которые освещали его черты, когда он смотрел на Брайди. Его уважение к людям, его терпение. Его ум и чувство ответственности. И то, что он явно был человеком, готовым на все ради своих близких.
Ее влекло к нему. Она хотела прикасаться к нему. Чувствовать.
Познать жизненную силу и тепло, которыми он был щедро наделен. Услышать, как в темноте он шепчет ей слова страсти.
— Что же это? Вы не можете заболеть накануне Рождества, Брайди, — сказал он, подойдя к кровати и запечатлев поцелуй на ее лбу. — Мы должны немедленно справиться с этим.
Брайди рассмеялась. И закашлялась.
— Вот, выпейте глоток воды, — предложила Каэр, быстро вскочив, чтобы помочь Брайди.
Зак стоял рядом с ней. Касался ее. Ей казалось, что она чувствует, как бьется его сердце. Ощущала, как его дыхание смешивается с ее собственным.
Она поставила чашку с водой на место, когда Брайди допила. Быстро отошла.
— Со мной все в порядке, — уверила Брайди их обоих.
Зак с беспокойством взглянул на Каэр. В его взгляде застыл немой вопрос.
— Был доктор. Она принимает антибиотик, — сказала Каэр.
Зак кивнул.
Брайди пренебрежительно махнула рукой:
— Идите отсюда. Оба. Я хочу немного вздремнуть.
— Вздремните. Но, пожалуйста, не забудьте про лекарство, — сказал Зак.
Она помахала ему на прощание. Зак стоял в дверях и наблюдал, как Каэр снова подошла к кровати, поправила одеяло. Когда она склонилась над Брайди, та прошептала:
— Эдди мертв. Я знаю точно. Я видела его. Вы пришли из-за Эдди?
— Брайди, клянусь вам, я ничего не знаю об Эдди, — ответила Каэр в надежде, что Зак их не слышит. Она коснулась щеки Брайди и ободряюще улыбнулась.
Брайди схватила Каэр за руку и сжала ее.
— Вы — милое дитя, — сказала она просто. — А сейчас идите. Уйдите отсюда, чтобы я могла отдохнуть.
Каэр присоединилась к Заку в коридоре. Он хмурился.
— Когда это случилось? — спросил он, когда Каэр прикрыла дверь.
— Думаю, она проснулась этим утром с насморком и кашлем. Доктор заглянул к ней, когда пришел к Шону. Она в хороших руках.
Он кивнул:
— Ладно. Спасибо.
Она пристально смотрела на него, чувствуя некоторую неловкость. Хотела отступить на шаг. Или на шаг приблизиться. Забыть о времени, месте и всех условностях. Ладони чашечкой. В ладонях — его лицо. Чувствовать его кончиками пальцев. Хотела на шаг стать ближе. Прижаться к нему. Встать на цыпочки и коснуться губами его губ. Она представила себе это. Почувствовала. Картина была настолько реальной, что ее щеки залил румянец.
Она отступила. На шаг назад.
— Эй, что с вами? Хотите со мной? — спросил Зак.
— Мм… куда?
— В дом Эдди.
— А? Я… хм… мне нельзя. Я должна присматривать за Шоном.
— Нет необходимости. Он уходит. Вместе с Кэт. Их не будет по меньшей мере час. Он хочет сделать кое-какие покупки к Рождеству. Похоже, доктор одобрил его идею ненадолго выйти из дому, но с тем, чтобы не переутомиться. Ненадолго.
— Да. Он сказал, что Шон поправляется и может постепенно, день ото дня, возвращаться к нормальной жизни.
Зак кивнул:
— Звучит обнадеживающе. — Он улыбнулся. — Так что давайте собирайтесь. Отправимся в дом Эдди и посмотрим, сможем ли мы разобраться в том, что происходит.
Ей пришлось улыбнуться в ответ.
— Мы? Вы имеете в виду, что доверяете мне? Правда?
— Не вполне. Только в том, что касается Шона. Итак, вы идете со мной?
Каэр кивнула, пытаясь не позволять себе расстраиваться из-за того, что он по-прежнему не доверял ей:
— Да, иду. Спасибо. Сейчас возьму пальто.
Дом Эдди находился всего в двух кварталах от особняка Шона. Деревенского типа, «деревянная солонка с крышкой», двухэтажный с фасада и одноэтажный с тыла, маленький, но достаточно просторный и очень милый. Перед камином расположился огромный кожаный диван, на массивном письменном столе с убирающейся крышкой стоял компьютер. Очевидно, Эдди любил смотреть телевизионные передачи: у него был плазменный телевизор с громадным экраном. Каэр заметила дюжины дисков, практически все с документальными фильмами о Войне за независимость, мореплавании, поисках сокровищ, об археологии и обо всем в таком же духе.
— Он очень любил историю, не так ли? — спросила она.
— Без сомнения.
Зак направился к компьютеру.
— Я говорил с Шоном. Он и Эдди потратили годы на изучение жизни их любимого героя, сына Род-Айленда, которого звали…
— Найджел Бриджуотер, — продолжила Каэр.
Зак с удивлением посмотрел на нее:
— Да. Откуда вы знаете?
— Шон рассказал мне о нем, когда находился в дублинской больнице.
— А-а-а, — сказал Зак и снова вернулся к компьютеру. — Просто осмотритесь. Может, что-нибудь заметите.
— Хорошо.
— Здесь была полиция, поэтому я не думаю, что вы много чего найдете, но попытаться все же стоит. Мне бы хотелось знать точно, о какой тайне узнал Эдди перед тем, как вышел в море.
Пока Зак говорил, он просматривал данные, а Каэр стала более внимательно разглядывать DVD и книги Эдди. Большинство из них было посвящено революции. Некоторые — Гражданской войне, а другие — истории, которая касалась ее родных мест. Там оказались биографии первого президента Ирландской Республики Имона Де Валера и Брайана Бору, рассказы о викингах в Ирландии.
— Найджел Бриджуотер был кем-то вроде северного Болотного Лиса[14], — рассеянно сказал Зак, не прекращая работы. — Он знал северные воды как свои пять пальцев. Какое-то время служил в Королевских военно-морских силах, а потом открыл типографию… Письма и документы от него разлетались на север и юг Восточного побережья, иногда попадались платежные ведомости. В легенде говорится о том, что незадолго до того, как его схватили, он встречался с французским послом. Уже потом французы стали пользоваться полным доверием американцев и получили огромное количество золота, серебра и драгоценностей, чтобы доставить их Континентальному конгрессу. Британцы знали о нем не один год, но Бриджуотер ускользал от них снова и снова. Он был молод, всего двадцати шести лет от роду, когда его наконец схватили. И схватили его, потому что корабль, быстроходный шлюп, слишком легкий для того, чтобы быть столь тяжеловооруженным, подвергся прицельному огню в проливе Род-Айленд. Корабль охватило пламя, но британцам удалось добраться до Бриджуотера. Они были в ярости. Слишком много раз он сумел их одурачить. Его забрали с борта до того, как судно затонуло, привезли в Бостон, сфальсифицировали судебный процесс и повесили молодого человека прямо на месте. Незамедлительно. Говорят, его сначала пытали, но что бы ни делали британцы, они не смогли заставить Бриджуотера заговорить. Он умер, так и не рассказав о том, что они хотели знать. Ему были известны имена американских шпионов по всей территории колонии и даже в Британии, но он не открыл ни одного.