Она сидела, молча уставившись на него. Ей было ненавистно собственное сердце. Она знала, что это всего лишь орган. На самом деле сердца не разбиваются. Чувства и эмоции живут в душе, сущности, которая делает человека человеком и возвышает над другими созданиями, что делят с ним эту землю.
Он потянулся к карману и вручил Каэр какой-то бланк.
— Возвращайся к обычным делам… Это — твое.
Она взглянула на бумагу, которую передал Майкл. Потом уставилась на него с выражением неподдельного ужаса в глазах.
— Нет!
— Да, моя дорогая. Никаких потрясений. А что ты думала? Никто не живет вечно.
— Ты чудовище, — сказала она ему.
Он грустно улыбнулся:
— Нет. И ты знаешь об этом. — Майкл ухватил ее за руку и посмотрел на нее пристально и серьезно. — Я рассчитываю на тебя. И когда придет время и зло должно будет быть повержено, я знаю, что ты вспомнишь: его нельзя отпускать на свободу в этом мире или в другом.
Она взглянула на листок в своей руке и безучастно и вяло произнесла:
— Когда?
— Сейчас.
Зак вышел из дому рано, прихватив с собой кофе и пшеничную лепешку. Поехал к пристани, чтобы прибыть в офис еще до открытия. Он был рад, что удалось взять ту же самую яхту, что и вчера. Завел мотор и вывел судно из канала.
День был холоднее, чем накануне. Он почувствовал обжигающее, леденящее прикосновение ветра, иголками вонзавшегося в лицо, но ему была не страшна стихия. Зак планировал снова начать раскопки и провести за ними весь день.
Он подошел совсем близко к Кау-Кэй, бросил якорь и высадился на остров. Поблизости были привязаны две маленькие моторные лодки. Должно быть, здесь находятся оба копа, нанятые Морриссеем. Возможно, тот, что пробыл здесь ночь, остался поболтать с прибывшим на дневную смену.
На самом деле ему никто не был тут нужен, пока он работает, но и так тоже неплохо. Если сокровище окажется здесь, тот, кто совершил ради него убийство, мог запросто вернуться. Конечно, совсем не повредит, если кто-то прикроет с тыла.
Он облачился в болотные сапоги и направился к скале Баньши.
Еще до того, как он до нее добрался, ему навстречу устремился молодой человек в джинсах и штормовке.
Его лицо было бледным.
— Не могу его найти. Я искал всюду. И я не могу его найти.
— Кого? Кого не можете найти? И кто вы такой?
К мужчине вернулось самообладание. Вряд ли ему было больше двадцати пяти. Под массивной курткой угадывалась стройная фигура. Рыжевато-каштановые волосы спадали на весьма худое лицо.
— Я — Фил Стоу. Офицер Фил Стоу. Детектив Морриссей нанял меня и просил прибыть сюда из-за О’Райли. Предполагалось, что я сменю парня, который был здесь прошлой ночью, Гэри Свайпса, но его здесь нет. Я искал всюду. Но там его лодка. Все выглядит так, будто он только что исчез.
— Люди просто так не исчезают, — сказал Зак.
Внезапно Стоу отступил назад:
— Кто вы?
— Закари Флинн. Тоже работаю на О’Райли. И еще, я старый друг семьи.
Фила, казалось, успокоили эти слова.
— Клянусь, он действительно исчез. Нигде никаких признаков его пребывания.
Черт, подумалось Заку, сначала исчез Эдди Рэй, а теперь — человек, которого он не знает, но которого наняли на работу по его распоряжению.
Зак прошел мимо молодого полицейского и двинулся к скале Баньши. Обходя вокруг нее, он заметил птицу. Мертвую. Когти скрючены, один глаз широко открыт.
Широко открыт и залит кровью. Собственно говоря, все тело птицы было залито кровью.
Он присел на корточки, чтобы внимательно изучить его.
Стоу последовал за ним.
— Это всего лишь мертвая птица, — сказал молодой полицейский. — Я нашел ее, но не нашел ничего, что имело бы отношение к Гэри.
Зак поднялся:
— Да нет, она имеет прямое отношение к Гэри. Это не птичья кровь. Бьюсь об заклад, что кровь — Гэри Свайпса.
Фил Стоу рылся в кармане.
— Я… я позвоню…
— Да. Прямо сейчас. Пусть Морриссей сам придет сюда. Скажите ему, пусть захватит с собой криминалистов.
Стоу не мигая смотрел на Зака.
— Это птица. Просто мертвая птица, — сказал он.
— Где-то здесь должен быть и мертвый человек, — сказал ему Зак. — Скажите им, пусть прибудут сюда как можно раньше.
Брайди знала, что пришло ее время.
Она знала, что оно приближается, и не боялась.
Она видела Эдди у домика рядом с изумрудно-зеленым склоном холма и чувствовала предсмертный хрип в своей груди. Она любила жизнь на этой земле, любила своего племянника Шона, свою красавицу Кэт и многих людей, которые ее окружали.
Были те, кто ушел раньше ее, и они ждут. Отец, мать, братья… так много друзей. Годы, тяжелые и удачные, — все они по-своему были хороши. Но пришло ее время.
Она не боялась.
Да, думала она, так отважно лгать самой себе.
В доме царили суета и волнение. Она прекрасно это знала. Думали, Брайди впала в кому и ничего не слышит. Но она слышала.
Там были доктор и священник, отец О’Мэлли, нараспев произносивший на латыни соборование перед смертью.
Там был Шон, который мрачно сидел у ее постели и держал за руку. Кэт сотрясалась от рыданий, и Брайди сожалела, что не может ничего сделать, ничего сказать, чтобы успокоить ее. Благослови Кэт, Боже. Она знает, как любить.
Аманда не пришла в комнату больной, и Брайди слышала, как кто-то сказал, что Зак ушел из дому ранним утром. Конечно, ей так не хватало Зака. Он служил ей такой поддержкой. И другим тоже. Но главное, Кэт и Шону.
Они были уверены, что она уже не с ними. Доктор дал ей морфий, чтобы облегчить боль в груди. Он сказал им, что теперь это лишь дело времени.
Каэр тоже была там. Но она присутствовала там не как другие. Она присутствовала там в своем настоящем облике.
Никто не видел ее. Никто не знал о ее присутствии.
Она держала Брайди за руку и была с ней, когда они вознеслись над всеми, когда комната и образы находившихся в ней людей начали постепенно таять, исчезать на расстоянии.
— Я здесь, — сказала она Брайди. — Я здесь, с вами, и это будет легкое путешествие, обещаю. Вы снова почувствуете земные запахи, сладкий аромат полевых цветов. По прозрачному воздуху промчитесь сквозь небеса. Вам будет тепло и уютно, и вас коснется любовь, любовь всех, кто знал вас и ушел прежде. Вы не ощутите никакой боли, никогда больше, и попадете в мир, сияющий красотой, в награду за всю свою доброту по отношению к людям. Вот моя рука. И моя сила. Пока вы в них нуждаетесь. Вы обретете счастье. Блаженство.
Каким нежным был ее голос! Многим так никогда и не удастся его услышать. Они думают, что баньши приходит из мрака и зла. Но она приходит, чтобы оплакать, помочь, проявить любовь.
— Ты же пока не покинешь меня? Прошу. Я знаю, что мне не следует бояться, но, Господи, помоги мне, я боюсь.
— Я здесь. Карета приближается. Это великолепная карета, Брайди. Лошади, сбруя которых украшена плюмажем, промчат вас сквозь тьму к свету. Карета черная, потому что должна сливаться с тенями жизни и смерти, должна быть сокрыта от глаз простых смертных. Не бойтесь тьмы, через нее проходит путь к свету.
— Там были птицы, но я знаю, что они прилетели не за мной.
Внезапно Брайди нахмурилась. Опустив глаза, она увидела свое тело, такое тонкое и хрупкое, лежащее на кровати тело, где-то далеко, далеко внизу, и испугалась еще сильнее, но не за себя. Посмотрела на Каэр, которая была одета в струящиеся черные шелка. Ее прекрасные темные волосы развевались на ветру, пока она вместе с Брайди стояла на огромном зеленом холме, возвышавшемся над миром. Она была очень красивая. Черты ее лица выражали сострадание и были нежны.
— Я не могу уйти. Не теперь. Птицы. Сейчас мое время, я знаю, но Шон… его время еще не пришло. И моя драгоценная Кэт…
— Я буду рядом, чтобы направлять и защищать их. — Каэр посмотрела на Брайди. — И Зак тоже там. Он любит вашу семью. Вы с Шоном сделали все, что было в силах, для него и его братьев, и теперь он все сделает для вас. Зак не подведет.
Еще раз взглянув вниз, Брайди услышала, как рыдает Кэт, увидела, как Шон подошел к дочери и обнял ее.
Она так сильно захотела коснуться Кэт… Успокоить ее.
— Склонитесь, — сказала Каэр. — Это не настолько далеко, как кажется, и вы сможете дотронуться до ее щеки, и она поймет, что с вами все хорошо.
Брайди дотянулась и погладила по щеке свою внучатую племянницу.
Кэт удивленно подняла глаза кверху, провела ладонью по своему лицу, которое только что приласкала своей рукой Брайди.
— Она почувствовала, — с благоговением произнесла женщина.
— Да, она узнала, — уверила ее Каэр. — Взгляните на себя! Я уже замечаю, к вам возвращаются молодость и сила.
Брайди услышала, как приближаются лошади. Услышала, как приближается карета. Восьмерка черных лошадей в великолепном плюмаже. Они били копытами о воздух. Необыкновенное величие. Потом они опустились на изумрудный холм, и дверца кареты открылась.
Каэр подвела к ней Брайди. Когда-то ступенька могла показаться ей высокой. Но не теперь. Тепло и свет внутри кареты манили…
Брайди обернулась, обняла и поцеловала Каэр. Она была готова. Женщина вошла в карету, потом снова обернулась и посмотрела Каэр в глаза:
— Если я когда-нибудь буду нужна тебе… Ты любишь его, я знаю. Как это, должно быть, тяжело — знать, что придется его оставить. Береги его. Береги их всех. И особенно береги Шона.
— Обещаю, — поклялась Каэр.
— Я буду наблюдать за вами. Как-нибудь, я знаю, смогу наблюдать за вами, — сказала Брайди. Она знала как. Она знала. И чувствовала себя такой сильной. В состоянии бегать, резвиться, смеяться.
Карета доставит ее к изумрудным холмам. Там она увидит так много людей, по которым сильно тосковала столько лет… И сумеет побежать им навстречу, резвясь, со смехом.
Каэр улыбнулась:
— Да, я знаю, что вы будете смотреть на нас.
Брайди заняла свое место в карете, больше не испытывая страха.