— Я так понимаю, это тоже секретная информация, товарищ капитан.
— Верно. Секретная.
— И вы не вправе сообщать о цели операции мне.
— Совершенно верно. Не вправе.
— Тогда почему?
— Потому что у тебя под боком, Толя, куча краденого вооружения. Любой, кто о нем знает, может подняться в горы, вооружиться, и… пострелять твоих орликов. А может, и того хуже. Это лишь предупреждение. Тебе нужно смотреть не только на сопредельную территорию, но и в тыл. По крайней мере, пока мы не найдем все схроны до единого.
Таран задумался. Потом сказал:
— Спасибо.
— Пожалуйста, — особист улыбнулся. — Ну ладно. Хватит на этом. Врач когда прибудет?
— Около тридцати минут, — сказал Таран, — вертолетом доставят. Селихов метко твоего духа подстрелил. Если не подлатать, может и скопытиться.
— Кстати, о Селихове, — шире разулыбался Шарипов, — парень молодец. Далеко пойдет. Проницательный, как дьявол. Ты к нему присмотрись получше. Перспективный он.
— Уже присматриваюсь, — кивнул начальник.
— Ну и хорошо. Ладно. Пойду покурить.
Особист было собрался на выход, но Таран его остановил:
— Товарищ капитан.
— М-м-м-м?
— Скажите, а почему вы на Селихова в лесу напали?
— Хотел спасти, — ухмыльнулся Шарипов. — Увидел, что дух за пистолетом полез, а сам на Сашу смотрит. Решил, надо сделать вид, будто я на него сам нападаю.
— Умно, — улыбнулся хмурый до этого Таран.
— Я знаю.
Особист вышел за дверь. Таран же вернулся к своему столу, сел. Мысли о странном выборе людьми Юсуфзы мест для атаки, плотно засели у него в голове. Начальник заставы тяжело вздохнул, подпер лоб рукой.
Вертолет Ми-8 приземлился за забором, на выровненной для этого площадке. Из него выбрались и торопливо пошли к заставе два человека.
Я наблюдал за вновь прибывшими у калитки, когда провожал Наташу и ее отца. Их машина только что убыла к лагерю геологов.
Часовой проводил двоих офицеров на заставу. Одним из них был уже знакомый мне военврач Громов. Второго я не знал, хотя, очевидно, был это ветеринар.
Молодой, невысокий и щупловатый старший лейтенант, носивший полевую форму одежды, выглядел хмурым и даже каким-то недовольным. Видимо, не понравилось ему, что выдрали бедолагу из квартиры посреди ночи.
У старшего лейтенанта была большая, похожая на лампочку голова. Ему сложно было дать больше двадцати пяти лет, однако светлые волосы над высоким лбом уже редели. Глубокие залысины красовались над висками. На крючковатом носу с тонкой, почти женской переносицей, ветеринар носил аккуратные кругленькие очочки.
Встретив офицеров, дежурный убежал к Тарану, но тот сам уже вышел на сходни расположения. Увидев прилетевших медиков, торопливо направился к ним.
— Самсонов, — сказал он дежурному по заставе, — отведи товарища майора к задержанному.
— Товарищ старший лейтенант, — вклинился ветеринар, заговорив скрипучим и высоковатым голосом, — мне сообщили о двух раненых собаках. Скажите, где я могу их осмотреть?
— Полагаю, осмотреть можете в питомнике. Там есть подходящие помещения. Сержант Нарыв вам покажет.
— Благодарю.
— Селихов, — обратился ко мне старлей Таран.
По правде говоря, я потому и не отходил далеко. Таран был в курсе, того, что сладить с Булатом могу только я. Псу нужна была помощь, и я ждал во дворе, когда меня позовут помочь ветеринару работать с Булатом.
— Я.
— Отведи товарища старшего лейтенанта к питомнику. Покажи раненых собак.
— Слушаюсь, — отозвался я и бросил ветеринару: — сюда, пожалуйста.
Вместе мы направились к питомнику. Нарыв уже ждал там, не отходя от Пальмы.
— Товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться? — Тут же подбежал к нам он, как только заметил наше приближение.
— Что такое?
— Моя собака получила серьезное ранение. С ухом что-то. Можно сначала ее посмотреть?
— У Булата ранение серьезнее, — возразил я.
Нарыв недовольно глянул на меня.
— У меня служебно-разыскная. Булат — просто караульная собака. Потерпит.
— Займусь более тяжелым псом, — бросил ветеринар немного равнодушно.
Первым под руки ему попалась Пальма. Он осмотрел ее, ничего не сказал. Я провел его к Булату.
— Пес агрессивный, — сказал ветврач, когда овчар будто бы из последних сил зарычал на него, едва успел тот приблизиться. — Подержите ему голову.
Я так и сделал.
Под недовольным взглядом Нарыва, трущегося рядом, ветеринар долго смотрел раны Булата. Мне то и дело приходилось успокаивать пса. Булат урчал, иногда норовил повернуть голову к рукам старлея, отчего ветврач испуганно вздрагивал.
— Держите его крепче, — недовольно сказал он мне.
— Будьте с ним аккуратнее, товарищ старший лейтенант, — предостерег я, — он хоть и обессилил, но может укусить.
— Не учите меня работать с собаками, — ответил тот немного скрипуче и продолжил быстро раздвигать шерсть пальцами, ища мелкие раны на шкуре пограничного пса.
— Это для вашей же безопасности, — сказал я холодно. — Если, конечно, вам жалко ваших пальцев.
Ветврач одарил меня хмурым взглядом, но промолчал. Спустя минуту сказал:
— Сначала этого. Тут много шить придется, но раны поверхностные, в отряд забирать не будем. Рядовой, отнесите собаку в подходящее помещение. Сержант? Куда идти? — ветврач обернулся к Нарыву.
— Сюда, товарищ старший лейтенант, — рядом с кухней питомника есть комнатка. Мы там изолируем собак, если заболеют.
— Хорошо, — важно кивнул ветеринар. — Ждите меня там.
С этими словами он встал и зачем-то торопливо зашагал к Пальме.
— Тихо, Булат, — сказал я, поглаживая пса, чтобы успокоить, — тебя сейчас подлатают. Скоро снова будешь живчиком.
Когда кобель перестал волноваться, я поднял его на руки. Понес в к кухне. Там, рядом с входом, была еще одна дверь, что вела в соседнюю маленькую но теплую комнатку. Когда уложил пса на стол, на большой, обитый цинковым металлом стол, туда зашел и ветеринар с Нарывом.
— Спасибо, рядовой, — деловито бросил мне старлей, — вы свободны.
— При всем уважении, товарищ старший лейтенант, но мне лучше остаться.
— Это зачем? — Удивился ветеринар, расстегивая свой кожаный саквояж.
— Пес подпускает к себе только меня.
— Тут сержант-инструктор, — возразил старлей, — его помощи мне хватит. Пес может волноваться, если вокруг слишком много людей.
Нарыв побледнел, но, почему-то не решился сказать старшему по званию что-то против.
— Повторяю, это для вашей безопасности, — нажал я.
— Рядовой, — раздраженно вздохнул ветеринар, — прошу вас, выйдите вон из комнаты.
Я глянул на Булата. Пес, выбившийся из сил, просто равнодушно лежал на столе. Даже не рычал, хотя и Нарыв, и старлей стояли рядом.
— Я вас предупредил, — сказал я, решив, что если уж старлей настолько твердолобый, то пусть сам расплачивается за свое упрямство.
Да и Булат в таком состоянии вряд ли сможет его сильно цапнуть.
— Да-да, конечно, — отмахнулся старлей.
Я пожал плечами и вышел на улицу. Не успел отойти и двух шагов, как за дверью раздались грохот и топот. Кто-то вскрикнул от боли. Потом выругался матом.
Я хмыкнул и вздохнул. Направился обратно в комнату, но даже двери не успел открыть. Все потому, что перепуганный ветеринар пулей вылетел наружу. Ниже меня на полголовы, он просто врезался мне в грудь, бухнулся на задницу. Поднял полные ужаса глаза.
— Вы кого мне подсунули⁈ — Взвизгнул старлей.
Глава 13
— Цапнул? — Ухмыльнувшись, спросил я.
Старший лейтенант испуганно заморгал увеличенными от очков глазами. Потом глянул на надорванный рукав своего ХБ. Когда задрал его, я увидел неглубокие, едва кровоточащие ранки на предплечье ветеринара.
— А я ведь предупреждал, — я вздохнул, — Ладно, давайте помогу вам подняться.
Старлей поморщился, когда я подсобил ему встать на ноги. Потом он потер отбитый копчик.
— Пожалуй, вы правы, — сказал ветврач немного затравленно. — Вернитесь, пожалуйста, в помещение.
Внутри ждал Нарыв. Булат лежал на столе и казалось, будто бы большой пес и не сдвинулся с места. Я подступил к овчару с головы, стал его гладить. Подставил кобелю ладонь, и тот сразу же положил на нее голову.
— Только держите крепче, — сказал ветеринар, опасаясь прикасаться к Булату.
— Работайте смело. Он не тронет. Я прослежу.
Ветврач все же решился. Робко положил руку на шкуру пса, чтобы проверить большую рану на загривке. Критически осмотрел ее под желтым светом лампочки.
Ветеринар сделал Булату несколько уколов, потом принялся налаживать швы. С каждым движением делал он это все смелее и смелее. Видел, что пес ведет себя совершенно спокойно. Булат даже прикрыл глаза и казалось, просто спал на боку. Только его широкая грудь медленно поднималась с каждым вдохом и также спокойно опускалась.
— Вот и все, — сказал ветеринар, когда закончил с Булатом примерно через полчаса, — скажите, что из лекарств у вас есть на заставе?
— Да, как обычно, — пожал плечами Нарыв. — Самое нужное только. Антисептик, капли для глаз, ушей…
— Ладно, оставлю вам несколько доз, — сказал ветврач, наполняя шприцы, — потом уколите. Будете производить уход за швами, как обычно. Также, псу нужен покой, обильная пища. Лучше дней десять подержать его в сухом, теплом помещении вроде этого. О состоянии сразу же докладывайте.
— Есть, — кивнул Нарыв.
После Булатова укуса, нервный и вредный ветеринар будто бы преобразился. Тон его голоса стал вежливее, а взгляд не таким колким. Надо же. Булат пес, а тоже умеет ставить на место старших по званию офицеров.
— Ну что, с ним все, — выдохнул ветеринар, — пойду руки помою. А вы ведите пока что свою Пальму.
Вечером следующего дня, привычным уже делом, проходил боевой расчет. Днем до этого, Таран уезжал в отряд. Вызвали зачем-то.
Я предполагал, что дело было как раз в тех событиях, что случились прошлой ночью.