— Подожди, Селихов, — ответил дежурный по сигнализации и связи, — перевожу тебя на шефа.
Спустя полминуты в трубке я услышал голос Тарана.
— Доложили, Селихов, вас обстреливают? Тут вся застава слышит, как ведется бой. К вам следует тревожная группа. Застава поднята по тревоге. Как обстановка? Раненые есть?
— Никак нет, товарищ старший лейтенант. Наряд укрылся в лесу.
— Откуда ведется огонь?
Я оглянулся, всмотрелся вдаль.
— Могу сказать только по визуальным ориентирам: Третий, нет, второй холм над кишлаком Камар.
— Оба-на, — сказал Таран, помолчав пару мгновений, — этот холм я вижу прямо из окошка канцелярии. Так. К нам там час назад «усиление» прикатило. Ждите. Оставайтесь на своих местах. Конец связи.
Таран отключился, а спустя минуту вершина хола, с которой, скорее всего, вели обстрел, просто лопнула. В воздух поднялся столб земли и пыли. Через мгновение по небу прокатился громовой раскат артиллерийского выстрела.
Глава 15
— Ни хера себе! — Крикнул Стас Алейников.
Земля, пыль и камни грибком взлетели на воздух и, словно в замедленной съемке, принялись осыпаться на холм. Большое пылевое облако повисло над воронкой от взрыва, но спустя полминуты его развеял злой афганский ветер.
Когда рвануло, Ихаб аж присел, пригнул голову.
— Миномет? — Спросил он, как только стих грохот выстрела.
— Нет, — покачал я головой, — работал бы миномет, мы бы услышали свист мины, потом взрыв. Тут грохнули из какой-то ствольной артиллерии.
— Мужики! Видали⁈ — Крикнул Стасик, — Разнесли в клочья всю вершину холма! Это наши, что ли?
— С заставы передали, что подоспело усиление, — сказал ему я.
Алим снял шапку, повесив ее на дуло автомата, приподнял над собой, подождал с полминуты. Душманский стрелок, ожидаемо, никак не отреагировал.
— Это с заставы стреляли? — Тоже удивился Гена Малюга.
Я принялся вставать, но Ихаб пугливо меня остановил, положил руку на плечо.
— Стой! А вдруг не попали⁈ Вдруг они еще там сидят⁈
— Не думаю, что сидят. А вот что лежат, это очень может быть.
Из колокола, висевшего на ближайшем столбе системы связи, раздался сигнал, призывающий связаться с заставой. Я прислонил трубку к уху.
— Селихов? — Спросил Таран на том конце.
— Я, товарищ старший лейтенант.
— Ну и как у вас там дела обстоят? Докладывай.
— Попали. Снайперский обстрел прекратился. Пока сидим в укрытии.
— Тревожная группа подходит на машине. Они заберут Ихаба. Дождитесь их. Дальше выполнять приказ на охрану Государственной границы. Сохранять скрытность и повышенное внимание. В оба глядите. При малейшей провокации или попытке нарушить границу — доложить и дальше действовать по обстановке.
— Есть.
Как я и ожидал, духи обстрела больше и не вели. Что бы ни стреляло с заставы, если даже и не накрыло огневую точку, то как минимум попортило боевикам нервы, и те сразу смылись.
Были у меня определенные мысли насчет того, что же к нам прислали, но делать однозначных выводов я не хотел, пока не увижу это «усиление» собственными глазами.
Группа на шишиге прикатила минут через семь. Возглавляемая старшиной Черпипановым, забрала нарушителей, чтобы доставить их на заставу. Прихватили с собой и тело несчастного осла, ценой своей жизни давшего нам понять, что рядом враги.
Тогда наряд пошел дальше. Да только места для шуток-прибауток про заставских котов и всезнающую Границу больше не было.
Теперь мы двигались скрытно: переходили от одного удобного места для наблюдения, к другому… Все внимательно слушали Границу. Внимательно осматривались окрестности.
Над Алимом больше никто не шутил.
Несколько часов спустя. Московский погранотряд
— Ты опоздал на несколько дней, Ихаб, — сердито вздохнул Сорокин. — А мы ведь тебя ждали. Да еще и пересек границу средь бела дня, попался наряду.
— Из-за тебя у нас теперь будут серьезные проблемы, дружище, — Хаким устало вздохнул. Стоя у стола, Сорокина, сложил руки на груди.
Ихаб сидел на табурете, посреди кабинета особистов. Охотник опустил взгляд и молчал.
— От тебя нужен подробный отчет в письменном… — Начал было Сорокин, но Шарипов склонился над ним.
— Какой отчет, Русик? Он не умеет по-русски писать.
Шарипов нахмурил светлые брови, вздохнул.
— От тебя нужен подробный отчет. Расскажешь нам все, что происходило с тобой на той стороне.
— Я сказал им все, что вы от меня хотели. Сказал то, что вы приказали передать, — вздохнул Ихаб, — но я не знаю, послушали ли они меня. С Юсуфзой я не встречался. Только с его старшим сыном, Аллах-Дадом.
— Где ты видел Аллах-Дада? — Поразмыслив немного, спросил Шарипов.
— Руины Караван-сарая Шахзин-Мультани. Там стоял лагерь Аллах-Дада. Там меня продержали несколько дней, — Ихаб замолчал, губы его вдруг задрожали и он будто бы выплюнул: — были пытки. Они хотели побольше разузнать о делах шурави на границе.
— На твоем теле есть что угодно, кроме следов пыток, — сказал Сорокин мрачно, — кончай водить нас за нос. Ты выдал им все, чтобы спасти свою шкуру. Выдал добровольно.
— Пытали не меня. Аниса. Меня заставили смотреть.
— Они поняли, что ты сотрудничаешь с нами? — Спросил Шарипов.
— Я не знаю.
— Что у тебя спрашивали?
— Про границу. Про то, как часто ходят наряды. Где тайные тропы, ловушки. Про то, как шурави вооружены, есть ли на заставах пушки или минометы. Сколько там служит человек.
— И ты все выдал? — Зло спросил Сорокин.
— Да. Что знал.
Особисты переглянулись. Шарипов шепнул Сорокину:
— Нужно доложить. Может, успеем накрыть если и не всю банду, то хотя бы часть в караван-сарае.
Сорокин промолчал, кивнул.
Шарипову на душе стало мерзко. Он видел перед собой этого несчастного человека. Понимал, чего он натерпелся и почувствовал, что особисту жаль Ихаба. Силой воли он попытался отрезать все эти эмоции. Отделиться от них. Работа, Долг — превыше всего. А теперь этот пожилой мужчина, выходит, вражеский шпион, раз доложил Юсуфзе все, что знал. Мда… То обстоятельство, что его сын выжил — стало сюрпризом для особистов.
В общем, тут сложно было сказать: эта рискованная операция принесла больше пользы или вреда. Теперь все покажет только время.
— Но я знаю, что набеги на границу будут продолжаться, — вдруг сказал Ихаб и замолчал.
Особисты не задавали вопросов. Просто ждали, когда же старый охотник продолжит.
— Я видел иностранца в лагере Аллах-Дада. Иностранец хочет, чтобы банда Юсуфзы нападала и дальше. А еще обещает им за это оружие. Много.
Шарипов с Сорокиным переглянулись.
— Американец?
Охотник кивнул.
— Он был чистый, выбритый, причесанный. В хорошей чистой одежде. А еще приехал на машине со своими вооруженными людьми. Я смог подслушать их разговор.
Сорокин вздохнул.
— Что еще ты слышал?
— Аллах-Дад согласился. Они продолжат нападать на заставы, пока могут. Но есть и другая причина для новых набегов.
— Какая?
— Они станут охотиться на наряды. Юсуфзе нужен Александр Селихов. Аллах-Дад хочет лично захватить его, чтобы его отец мог свершить кровную месть за Аббаса.
— Надо же, — ухмыльнулся Сорокин.
Шарипов видел, как повеселел Руслан. Как в его хитрых глазах сплясали торжествующие искорки.
— Ты чего, Русик? — Шепнул ему Хаким.
— Видимо, я и правда ошибался в том, что Селихова завербовали душманы. Однако, выходит, он может послужить нам иначе.
Шарипов не ответил. Только вопросительно поднял густые черные брови.
— На ловца и зверь бежит, Хаким.
— Так вот кто так шарахнул, — сказал Стас, когда мы поднимались к заставе.
Уже издали мы заметили стоящие у Шамабада могучие бронемашины. Два танка Т-62 покоились один на пятачке, недалеко от пробегавшей мимо заставы грунтовки, другой у подножия возвышенности, где располагался наш опорник.
Танкисты, одетые в черные танковые костюмы еще «доафганского» времени и шлемофоны, болтали с нашими бойцами. Кто-то накинул поверх своего костюма бушлат.
Понятно было, что танкисты оказались только что с марша. У танка, стоявшего у дороги, даже угрожающе урчал двигатель.
Под опорным пунктом, чуть-чуть правее, наши погранцы вместе с экипажем одного из танков уже рыли просторный танковый окоп, чтобы защитить машину.
— Вот так усиление, — скептически загундосил Алим. — Вот зачем у нас на заставе танки? Я бы понял, если личным составом бы помогли, или, хотя бы минометным взводом. А тут танки… И что они у нас делать будут?
— Это да, — согласился Стас, — местность у нас гористая, дороги узкие, перепады высот. Вон, река протекает. Дальше заставы они не уедут.
— Надеются таким образом усилить защиту заставы, — решил Малюга. — А вдруг духи нападут прямо на Шамабад?
— Вон, видишь танки? — Спросил Стас.
— А кто ж их не видит? — Удивился Генка.
— Ну вот. Представь, что это не танк, а пулемет на большом-большом станке с моторчиком. Вот это единственный толк от танков.
— И все ж, — хитровато хмыкнул я, — танкисты нас выручили сегодня.
— Интересно, а какой из них стрелял? — Спросил будто бы сам у себя Канджиев.
— Не знаю, — почему-то ответил Малюга.
Когда мы приблизились к воротам заставы, увидели, который стрелял. Поверх бетонного забора торчала приподнятая пушка третьего танка. Выходит, нам прислали целый танковый взвод на усиление.
— И чем танкисты будут заниматься? — Недовольно заметил Стас, когда мы подходили к воротам заставы. — Баклуши бить? Работы-то у них тут будет негусто.
— На заставе всегда найдется что делать, — пожал плечами Алим. — Ты б радовался. Может, помогут по заставскому хозяйству. Нам будет меньше мороки.
— Ага. Помогут, как же, — буркнул Стас, — будут безделье разводить. Ну или в своих железяках копаться.
— Это, смотря какой у них командир, — проговорил я.