– Мне кажется, это просто безумие, Элдин, настоящее безумие, - сердито бросила Мари. - Давай просто пересидим здесь до тех пор, пока все не закончится.
– Пересидим здесь? - Элдин сокрушенно покачал головой.
Посланники Ульсака утром нанесли им очередной визит. Предводитель группы, которого допустили внутрь, передал от него официальное письмо, где в самых вежливых выражениях тот уведомлял, что их договоренность остается в силе, и также напоминал о начале вечером следующего дня Великого Фестиваля. О приближении двойного затмения населению Дыры было сообщено неделю назад, и стало ясно, что на протяжении всего празднования город будет заполнен жителями пяти соседних городов.
Оставив ящики с едой перед забаррикадированной дверью, посланники удалились.
Доставка продовольствия осуществлялась регулярно, как и обещал Ульсак. Поначалу самураи отказывались прикасаться к пище, несмотря на клятву Ульсака, но в конце концов Мари убедила всех в том, что отравление пищи является здесь тяжелым преступлением, на которое способны только трусы. На самом деле то, что с ними происходило, являлось частью традиции Аль-Шиги: посылать еду и подарки намеченной жертве до того, как начать на нее охоту. Все местные жители так поступали. Щедрость даров соответствовала рангу выбранной жертвы.
Здесь был даже «гниющий человек», по словам Мари - превосходного качества, способный удовлетворить самый взыскательный вкус настоящего гурмана. Словно бы почувствовав вызов своему грубому нраву, гафы в конце концов отнесли этот деликатес себе в подвал.
Половина из них очень скоро вылезла наверх, громко рыгая и хватая ртом воздух. Те, кто продержался до конца, выбрались из подвала чуть позже, осыпая язвительными насмешками своих товарищей с более слабыми желудками, хотя сами при этом выглядели достаточно бледными даже по меркам гаварниан.
–Послушай, Ульсак прекрасно знает, где находится наше убежище, так же как и представители других кланов, - сказал Элдин. - Через десять минут после того, как начнется фестиваль, мы окажемся в осаде.
–В течение нескольких недель мы укрепляли оборону, - возразила Мари. - Им придется бросить против нас целую армию.
– Мой господин дело говорит, - заметил Оиси.
Элдин кивнул своему главному телохранителю, приглашая его высказаться.
–Все действия Ульсака направлены на то, чтобы нас запугать. Он надеется, что мы, словно кролики, оцепенеем от страха, а он возьмет нас за уши и посадит в мешок. В этом и заключается смысл его утреннего послания и угроз, которыми он нас запугивал во время первой встречи.
–Так что же нам делать? - спросил Элдин.
–Перейти в наступление.
– Что ты сказал? - прошипела Мари. - Нас здесь всего лишь шестьдесят, а их целый миллион.
–Тем больше причин перейти в наступление, - сказал Оиси с лёгкой улыбкой. - Никто не будет ожидать от нас атаки, а наши действия всегда должны быть неожиданными для противника.
–За этими стенами мы можем продержаться до конца игры, - продолжала настаивать Мари.
–Они уже наверняка придумали способ добраться до нас, а ты не учла еще одно обстоятельство.
– Какое?
– Игра, как ты это называешь, закончится очень скоро, но это произойдет там. - Оиси направил палец вверх. - Здесь же, на поверхности, ситуация не изменится, и ты по-прежнему не сможешь добраться до небесной башни целой и невредимой.
– Но здесь есть еще одна проблема, - возразила Мари.
–Это… - начал Элдин.
–Твой друг Габлона.
Элдин лишь пробурчал себе под нос нечто неразборчивое. Независимо от их дальнейших планов Габлона оставался не поддающимся учету фактором.
В главный зал таверны вбежал Хидео, занимавший сторожевой пост у двери.
– К нам кто-то идет! - воскликнул он.
– Кого еще принесла нелегкая? - произнес Элдин, беззвучно выругавшись.
Он надеялся, что это не Аль-Шига с новой порцией "гниющего человека". Из таверны до сих пор не выветрился тошнотворный запах.
Он приблизился к двери и выглянул наружу.
По улице к таверне приближалась одинокая фигура, скользя от одной дверной ниши к другой и придерживаясь удлинившихся послеполуденных теней.
В силуэте было что-то знакомое. Элдин увидел, как незнакомец выскочил на середину улицы и ускоренным шагом направился в их сторону, а за его спиной появились новые фигуры.
– За мной! - воскликнул Элдин, отодвинув засов на двери.
Не успели его соратники выяснить, в чем дело, Элдин уже оказался на улице. Оиси и Хидео последовали за ним.
Заметив их, незнакомец в нерешительности остановился.
– Беги! - закричал Элдин.
– Элдин! - Голос принадлежал женщине, и, поняв, кто находится перед ней, она ускорила шаг.
Преследующие ее темные фигуры неумолимо приближались, и около полудюжины таких же зловещих силуэтов вынырнули из боковых переулков.
– Ронины, ко мне! - закричал Хидео и, обнажив меч, бросился вперед до того, как Элдин успел хоть как-то прореагировать.
Темные фигуры вплотную приблизились к женщине. Заметив угрозу, она бегом устремилась к таверне.
Тонкий шнур с грузом на конце вылетел вперед и обмотался вокруг ее ног. Хидео бросился ей на помощь, но внезапно вокруг него появилось еще несколько фигур в черном. Стремительным взмахом меча Хидео сразил сначала одного нападавшего, затем второго. Элдин бросился ему на помощь.
– Нет!
Он уже почти приблизился к Хидео, но тут кто-то сильным ударом сбил его на землю. Элдин в панике начал отбиваться руками и ногами, но затем понял, что это Оиси прижимает его к земле своим телом.
– Хидео! - закричал Оиси.
Но было слишком поздно. Старый самурай наносил молниеносные удары налево и направо, но уже через несколько мгновений враги окружили его со всех сторон, и кривые клинки заблестели в тусклых лучах вечернего солнца.
Самураи выскочили из таверны, массивные гафы создали сутолоку в дверях, пытаясь выбраться на улицу первыми, но фигуры в черном уже исчезли, растворившись в боковых переулках.
Элдин привстал на коленях. Он бросил взгляд на Оиси, который уже поднялся на ноги. Выражение безграничного страдания исказило его лицо.
Оиси бросился к телу друга, распростертого на мостовой. С горестным возгласом он опустился на колени рядом с Хидео.
– Оиси сделал свой выбор, - сказал Зергх, помогая Элдину подняться на ноги.
Элдин с недоумением посмотрел на гафа.
– Он еще мог успеть на помощь Хидео, - тихо произнес Зергх, - но был вынужден остановить твой необдуманный порыв, поскольку если бы нападавшие узнали, кто ты такой, они убили бы тебя в тот же момент. Оиси предпочел обязанность перед сюзереном долгу перед старым другом.
С этими словами Зергх отвернулся.
Элдин застыл посередине улицы, и Оиси с невидящим взглядом прошел мимо, неся на плечах тело павшего друга.
– Что, черт возьми, заставило тебя выскочить на улицу? - спросила Мари, когда Элдин появился в дверях.
– Просто я узнал того человека, который оказался в опасности. Это была моя племянница Тия.
Зергх резко обернулся.
– Что она здесь делает?
– Я не знаю, но, судя по всему, у нее имелись веские причины попытаться меня найти. Но теперь Шига схватили ее.
– Это были не Шига, - сказал Такаси, последним вернувшийся в таверну.
Самурай сжимал в кулаке кусок черной ткани.
Так, значит, Тия оказалась в руках Габлоны!
– Был момент, когда жизнь чужеземца по имени Ларис оказалась в опасности, - доложил вестник, дрожа перед Ульсаком.
Совсем недавно он участвовал в церемонии казни провинившегося уллы, вызвавшего недовольство мастера, и не испытывал никакого желания оказаться на его месте.
– И что же? - произнес Ульсак, глядя на подчиненного из-под полуприкрытых век.
– Его остановили, и он остался невредим, - продолжил вестник, решив не уточнять, кто остановил чужестранца.
– Ну, тогда все в порядке, - сказал Ульсак. - А что произошло с женщиной?
– Ее схватили люди Габлоны. Чужеземец по имени Ларис, судя по всему, был этим расстроен - она выкрикивала его имя.
«Может быть, это любовница Лариса? - подумал Ульсак. - В таком случае ее можно как-то использовать».
В течение последних нескольких дней он размышлял о том, как ему захватить Элдина и Габлону целыми и невредимыми. Габлона уже, можно сказать, находился у него в руках, но посланники, навещавшие Лариса, вернулись с донесением, что тот проводит работы по укреплению обороны таверны. Многие погибнут в ходе штурма, но эта мысль не особенно беспокоила Ульсака.
При необходимости он готов был пожертвовать жизнями и десяти тысяч своих подчиненных. Он боялся только того, что Элдин сам мог погибнуть в ходе сражения. Ульсак теперь понял, что недооценивал этого человека, подумав, что тот в конце концов покорится своей судьбе, как на его месте поступил бы любой адепт Аль-Шиги. Если кто-то из его соотечественников узнавал, что за ним охотится мастер, чаще всего он просто выходил на площадь, покорно ожидая своей участи.
Согласно обычаю, того, кто смирился со своей судьбой, следовало убить одним безболезненным ударом. Укрываться от мастера означало обречь себя на муки. Ульсак ожидал, что Элдин выберет безболезненную смерть.
Гибель Элдина в ходе штурма таверны нарушила бы планы Ульсака. В конце концов, он был Има, и соответствующее жертвоприношение должно освятить момент двойного затмения. Две жизни, олицетворяющие два светила, - необходимо, чтобы все произошло именно так.
– Так ты говоришь, что женщина теперь у толстяка?
– Да, о великий.
Посмотрев на уллу, Ульсак удовлетворенно улыбнулся. В последнее время все приближенные начали величать его таким титулом. Они уже свыклись к мыслью о том, кем на самом деле является их предводитель.
Он понял одну особенность характера Лариса. Этот человек был настолько глуп, что мог проявлять сострадание. Он видел, с каким участием относится Элдин к своим подчиненным. Это была явная слабость, и, возможно, в дальнейшем Ульсак сможет ею воспользоваться.