Затем он вышел на подъездную дорожку. Здесь следов оказалось много, хотя, вопреки всем стараниям, инспектору не удалось извлечь из них никакой полезной информации. Поверхность дорожки покрывал густой слой мелкого гравия, на котором виднелись лишь смутные впадины и взрыхления. Он все же методично изучил дорожку. Каждый ее фут был неспешно обследован, пока Бернли двигался в сторону ворот. Чем дальше от дома, тем тоньше был слой гравия, насыпанного на твердое основание, а оно тоже не способствовало сохранению четких отпечатков колес или ботинок. Когда до ворот оставалось уже совсем недалеко, ему повезло.
На лужайке между домом и стеной явно проводились какие-то земляные работы. Бернли показалось, что обустраивали либо теннисный корт, либо площадку для игры в крокет. И из одного угла будущей площадки вела недавно закопанная узкая траншея, пересекавшая подъездную дорожку и уходившая под живую изгородь. Ее назначение было очевидно – здесь недавно проложили дренажную трубу.
Там, где траншея проходила под дорожкой, свежая глинистая почва, которой трубу засыпали, слегка просела. Вмятину заровняли в середине, добавив еще гравия, но, по счастливому для инспектора стечению обстоятельств, с того края дорожки, что был ближе к проселку, остался участок глины. И на этом относительно небольшом пространстве четко виднелись два следа от обуви, направленные в сторону дома.
Впрочем, назвать это двумя следами было бы не совсем правильно. Только один из отпечатков оказался полным, зафиксированным глиной во всех деталях, словно гипсовая отливка, – след от грубого рабочего башмака с правой ноги, подбитого крупными сапожными гвоздями с круглыми шляпками. Второй отпечаток, видневшийся впереди и левее, оставили, сделав следующий шаг. Он по большей части пришелся уже на твердую поверхность, а в глине запечатлелся только каблук.
Лицо инспектора Бернли просветлело. Ему редко доводилось видеть более четкие следы. Наконец-то он нашел нечто вещественное. Он присел, чтобы рассмотреть отпечатки пристальнее, но внезапно резко поднялся, с досады даже всплеснув руками.
– Ну и дурень же я! – прорычал инспектор, недовольный собой. – Эти следы оставил Уотти, когда заводил лошадь с повозкой и бочкой во двор.
Но он не поленился все же сделать точный, пусть и несколько схематичный рисунок в блокноте с особенностями следов, обозначив расстояние между ними, равно как и размер глинистого участка. Не приходилось сомневаться: Уотти без труда удастся найти через транспортную фирму и убедиться в принадлежности отпечатков. И если вдруг выяснится, что следы оставил не он, тогда в руках инспектора окажется важная ниточка, ведущая к вору.
Бернли уже был готов развернуться и идти дальше, но по укоренившейся привычке тщательно обдумывать все увиденное, он задержался рядом со следами, продолжая вглядываться в них, постепенно замечая упущенное прежде. Его неожиданно поразило, насколько близко друг к другу располагались отпечатки подошв. Он опять достал рулетку и вторично замерил расстояние. Девятнадцать дюймов от пятки до пятки. Это в самом деле выглядело слишком короткой дистанцией. Обычно у мужчины такой комплекции, какой обладал Уотти, длина шага равнялась по меньшей мере тридцати дюймам, к тому же у кучеров с годами вырабатывалась особо размашистая походка. Тридцать два или даже тридцать три дюйма – вот какую цифру следовало ожидать в реальности. Отчего же вдруг такой мелкий, словно семенящий шажок?
Инспектор всматривался и размышлял. В его глазах появился блеск, и он опять склонился над пятном глины.
– Будь я проклят! – пробормотал Бернли. – Будь трижды неладен! Я ведь чуть не проморгал это! Все и прежде указывало на Уотти, а теперь улики сходятся окончательно! Окончательно и бесповоротно!
Щеки его раскраснелись, глаза сияли.
– Вот мы, кажется, и распутали один клубок, – произнес инспектор с нескрываемой радостью в голосе.
Но он, несмотря ни на что, продолжил свое методичное обследование остальной части дорожки, протянувшейся от ворот до шоссе, но не сделал больше никаких открытий.
Бернли посмотрел на часы. Семь утра.
– Остались еще два вопроса, и я здесь закончу, – проговорил он удовлетворенно.
Инспектор свернул на проселок и медленно пошел вдоль него, изучая неровную поверхность столь же внимательно, как делал это с подъездной дорожкой. Трижды он останавливался, чтобы изучить и замерить следы обуви, причем в третий раз совсем рядом с калиткой в живой изгороди.
– С первым вопросом все. Теперь обратимся ко второму, – пробормотал он и вернулся к началу подъездной дорожки, где на некоторое время задержался, всматриваясь в обе стороны шоссе.
Избрав лондонское направление, он прошел с четверть мили, изучая съезды с шоссе в обе стороны и обращая особое внимание на те из них, что вели в глубь полей. Очевидно, не обнаружив того, что искал, на перекрестке он свернул налево, продолжив свой поиск. Не добившись успеха, добрался до второго пересечения дорог, но опять безрезультатно. Поскольку больше перекрестков поблизости не оказалось, Бернли вернулся к проселку и двинулся теперь в противоположном Лондону направлении. Около третьего съезда налево в сторону поля он опять остановился.
Съезд вел к воротам фермы, окруженным с двух сторон высокой и густой живой изгородью, высаженной параллельно шоссе. Поле за воротами покрывала лишь сорная трава, и при въезде висела табличка с объявлением о сдаче земельного участка в аренду или о продаже под строительство. Сразу за воротами простиралась небольшая и чуть заболоченная низина, и от взгляда инспектора не укрылось, что она вся покрыта свежими следами колес.
Ворота не были заперты на замок. Бернли отодвинул засов и зашел на поле. Следы колес он осматривал с величайшим интересом. Они сначала сделали резкий поворот вправо от въезда, затем шли вдоль живой изгороди и остановились у высокого дерева. Помимо колесной колеи, инспектор пристально изучил отпечатки подков лошади и следы тяжелых башмаков, подбитых крупными гвоздями с круглыми шляпками, которые вели в том же направлении.
В благодушном настроении Бернли покинул поле и прошагал обратно к усадьбе «Сен-Мало». У него были все основания быть довольным проделанной этой ночью работой. Сначала ему удалось получить много полезной информации от Феликса и, более того, превратить этого человека в союзника, горевшего желанием помочь сыщику разгадать загадку. И хотя возникло непредвиденное препятствие после того, как обнаружилось исчезновение бочки, инспектор не сомневался, что наблюдения, сделанные им за последние три часа, помогут со всем разобраться.
Когда он приблизился к двери дома, там его уже поджидал Феликс.
– Я увидел, как вы возвращаетесь, – сказал он. – Вам удалось что-нибудь прояснить?
– Все складывается совсем неплохо, – ответил полицейский. – Сейчас я намереваюсь вернуться в город.
– Но как же бочка? Что с ней сталось?
– Я наведу кое-какие справки, которые могут дать определенные результаты.
– О, я вас умоляю, инспектор. Не надо напускать столько дьявольского тумана. Скрытность ни к чему. Вы можете сразу рассказать мне, к каким выводам пришли, потому что, насколько я вижу, у вас уже есть конкретные соображения.
Бернли рассмеялся.
– Что ж, – сказал он, – у меня нет особых возражений. Сообщу вам о своих наблюдениях, а вы попробуйте сами сделать выводы. Я обнаружил, что замок на воротах вашего каретного сарая был взломан с помощью какого-то инструмента, послужившего вору рычагом. Поскольку ничего подобного поблизости найти не удалось, то любая наша версия должна объяснить происхождение и пропажу этого инструмента. На нем, по всей вероятности, остались отметины, соответствующие царапинам на замке и на скобе засова, а это может послужить важной уликой.
Далее. Я также установил, что ваш таинственный гость приехал к воротам двора на повозке, после чего перелез через стену, применив очень странную лестницу. Похоже, он открыл ворота, а затем, погрузив бочку на повозку, вывел ее наружу, запер ворота изнутри и покинул двор тем же способом, что и пришел. Есть основания полагать, что он втащил лестницу за собой, привязав к ней, скорее всего, обыкновенную веревку. Как я упомянул, лестница имела странный вид. Вот ее набросок, который я смог сделать на основании полученных данных. Заметьте, что она короткая, но широкая, а верхний и нижний концы отличаются друг от друга.
Отмечу еще, хотя вам это, вероятно, тоже ясно, как легко было погрузить бочку на повозку, несмотря на ее большой вес. Вору пришлось только подогнать телегу под бочку, а потом отпустить цепь с блока, это мог проделать любой.
Инспектор сделал краткую паузу, давая Феликсу усвоить информацию. После чего продолжал:
– Я изучил подъездную дорожку, но лишь в одном месте нашел нечто весьма любопытное: пару очень необычных следов мужских башмаков. Вы можете увидеть их своими глазами, если пройдете со мной вдоль дорожки. Я вам покажу. Скорее всего, следы оставил Уотти, когда вел лошадь с повозкой в сторону двора за домом, но здесь пока нет полной уверенности. Нужно осмотреть обувь Уотти.
Затем я обследовал проселочную аллею, где в трех местах мне попались следы того же человека. Наконец приблизительно в двухстах ярдах к северу по главной дороге я наткнулся на отпечатки колес телеги, рядом с которой шел этот мужчина.
А теперь, мистер Феликс, сопоставьте все эти факты. Их кажется достаточно лишь для того, чтобы сделать предположения, хотя следы подошв на глине почти исключают возможность ошибки.
К этому моменту они вместе дошли до глинистого участка со следами.
– Вот они, – сказал Бернли. – Что вы о них думаете?
– Я не замечаю ничего из ряда вон выходящего.
– Присмотритесь еще раз.
Но Феликс покачал головой.
– Тогда давайте сделаем так, мистер Феликс. Встаньте на гравий рядом с глинистым участком и поставьте правую ногу на одной линии с первым следом. Хорошо. А теперь сделайте шаг вперед, словно идете к дому. Отлично. Вам и сейчас ничего не приходит в голову?