Но мужчины не могли отвести взор прежде всего от ее лица и шеи. Казалось совершенно очевидным, что прежде это лицо отличала необычайная красота, но теперь оно пугающе почернело и опухло. Темные глаза оставались открытыми и чуть заметно выкатились из орбит. В них отчетливо отражался ужас предсмертной агонии. Губы разошлись, обнажив ровные и белые зубы. А ниже на шее виднелись два уже посеревших синяка, располагавшихся рядом друг с другом по обе стороны от трахеи – отпечатки, оставленные тем зверем, который сильными и безжалостными руками буквально выдавил жизнь из этого прекрасного тела.
В тот момент, когда бумагу сняли с лица, глаза Феликса еще более округлились.
– О господи! – визгливо вскрикнул он. – Это же Аннетта!
Он еще мгновение стоял, конвульсивно дергаясь, а потом медленно повернулся и рухнул на пол без чувств.
Шеф успел подхватить его, прежде чем голова ударилась о землю.
– Помогите мне, – попросил он.
Бернли и сержант бросились к нему, подняли недвижимое тело Феликса, перенесли в прилегавшую к дворику комнату и там со всеми предосторожностями уложили на пол.
– Позовите врача! – распорядился шеф, и сержант бросился исполнять приказ. – Скверно все обернулось. Он понятия не имел, какое зрелище его ожидает?
– Думаю, вы правы, сэр. У меня с самого начала сложилось впечатление, что его совершенно сбил с толку тот француз, кем бы он ни оказался на самом деле.
– Но теперь мы можем официально признать факт убийства. Вам, Бернли, придется отправиться в Париж и провести там расследование.
– Так точно, сэр. Будет сделано. – Он посмотрел на часы: – Еще только восемь. Но едва ли удастся выехать во Францию сегодня же. Мне же необходимо подготовить к перевозке бочку и одежду с тела, сделать фотографии, снять замеры с трупа и дождаться результатов медицинской экспертизы.
– Завтра еще не будет поздно, хотя надо постараться успеть на девятичасовой поезд. Я снабжу вас личным письмом к Шове – начальнику парижской полиции. Полагаю, вы владеете французским?
– В достаточном объеме для работы, сэр.
– У вас не возникнет особых затруднений, как мне кажется. Наши коллеги в Париже должны быть осведомлены обо всех случаях недавнего исчезновения людей, а если нет – вы сможете предъявить им бочку и одежду покойной.
– Несомненно, сэр. Это станет хорошим подспорьем.
Торопливые шаги по коридору возвестили о прибытии врача. Наскоро поприветствовав шефа, доктор склонился над лежавшим без сознания мужчиной.
– Что с ним случилось? – спросил он.
– Он в глубоком шоке, – ответил шеф, кратко описав обстоятельства происшедшего.
– Необходимо немедленно доставить его в больницу. Понадобятся носилки.
Сержант снова исчез, почти сразу вернувшись с еще одним помощником и с носилками. Феликса уложили на них и унесли.
– Доктор, – задержал шеф собравшегося пойти вслед врача, – как только закончите осматривать его, мне бы хотелось, чтобы вы занялись трупом женщины. Внешне причина ее смерти выглядит очевидной, но нам лучше сделать официальное вскрытие. В теле может присутствовать яд. Знакомый вам и присутствующий здесь инспектор Бернли отправляется в Париж завтра в девять часов утра, чтобы провести дальнейшее расследование, и ему очень пригодится копия вашего отчета, которую он смог бы захватить с собой.
– Я все подготовлю к назначенному времени, – сказал доктор, поклонился и поспешил за носилками с пациентом.
– Так. Теперь давайте взглянем на письмо.
Они вернулись в маленький дворик, и Бернли снял конверт с булавки, крепившей его к платью мертвой женщины. Адреса получателя не значилось. Шеф собственноручно вскрыл его и достал сложенный вдвое листок. На нем оказалась единственная отпечатанная на машинке строка:
При сем возвращается ваша ссуда в размере 50 фунтов с процентами, составившими 2 фунта 10 ш. 0 д.[1]
И все. Ни даты, ни обратного адреса, ни приветствия, ни подписи. Ничто не указывало на отправителя письма или на личность убитой, труп которой сопровождало послание.
– Позвольте мне осмотреть это, – попросил Бернли.
Он взял листок и предельно внимательно изучил его. Затем поднес ближе к источнику света.
– Письмо также послано Ле Готье, – сделал он вывод. – Обратите внимание на водяные знаки. На точно таком же листе было напечатано письмо, полученное Феликсом. Бросаются в глаза особенности текста. Вот те же наклоненные n и r, тот же дефект у заглавной I, то же низкое расположение у t и е. Оба письма напечатаны на одной и той же машинке.
– Несомненно, все на это указывает. – Шеф сделал паузу. – А сейчас пойдемте в мой кабинет, и я подготовлю записку для мсье Шове.
Получив свои рекомендации для парижской полиции, Бернли вернулся во двор, чтобы начать практические приготовления к предстоявшему путешествию.
Сначала он собрал и пересчитал деньги. 31 фунт золотом и 10 шиллингов. Записав цифру в блокнот, он сразу же убрал его в карман подальше от чужих глаз. Вместе с 21 фунтом в соверенах, переданных ранее Броутоном и Эвери, получалось ровно 52 фунта и 10 шиллингов, как и было указано в машинописной строчке письма. Потом он попросил перенести тело в анатомичку, где сфотографировал в нескольких ракурсах. Затем женщина-ассистент раздела труп и передала Бернли одежду, также подвергнутую тщательному осмотру. Он проверил каждый шов в надежде обнаружить вензель с названием фирмы-производителя, инициалами владелицы или какие-то иные приметные черты. Но только тончайший батистовый носовой платок вознаградил его усердие – в углу посреди узора ему удалось различить вышитые буквы А и Б. Снабдив отдельной биркой каждый предмет гардероба, кольца, снятые с пальцев, и заколку с бриллиантом, вынутую из роскошной прически дамы, он аккуратно сложил все это в дорожную сумку, с которой собирался отправиться во Францию.
После чего воспользовался услугами плотника, поручив поставить верхнее дно на место и всю бочку плотно обернуть бумагой и связать веревками. Бернли сам написал пункт доставки груза: Северный вокзал, а потом распорядился без промедления отвезти бочку на товарную станцию Чаринг-Кросс для скорейшей отправки за границу.
Только в одиннадцатом часу все его приготовления оказались завершены, и Бернли оставалось только порадоваться, что у него еще достаточно времени для домашнего ужина и сна.
Часть 2Париж
Глава 9Мсье шеф полиции
На следующее утро ровно в 9.00 «Континентальный экспресс» медленно отошел от платформы пассажирского вокзала Чаринг-Кросс, увозя инспектора Бернли, занявшего место в углу купе первого класса для курящих. Хорошая погода нескольких предыдущих дней не продержалась долго, и небо затянули сплошные облака, обещая дожди. Когда поезд пересекал реку, ее воды показались темными и неприветливыми, а дома на южном берегу, не подсвеченные солнцем, снова приобрели свой обычный скучный и обшарпанный вид. С юго-востока задувал пока лишь легкий ветерок, и Бернли, плохо переносивший плавание по волнам, надеялся, что ветер в Дувре окажется ненамного сильнее. Он закурил одну из своих крепких ароматных сигар и в задумчивости попыхивал ею, пока экспресс, постепенно набирая скорость, преодолевал необычайно запутанное переплетение железнодорожных путей к югу от Лондонского моста.
Бернли был доволен возможностью отправиться в командировку. Ему нравился Париж, а он не был там уже четыре года. Ровно столько прошло с нашумевшего дела Марсей, убийства, которое привлекло много внимания публики в обеих странах. Мсье Лефарж – жизнерадостный французский сыщик, с кем он тогда работал, стал в полном смысле слова другом, и Бернли надеялся на новую встречу с ним.
Поезд достиг окраины города, и поля начали мелькать по сторонам все чаще, сменив кварталы небольших коттеджей, долго тянувшихся вдоль насыпи всего несколько минут назад. Он еще некоторое время смотрел в окно на пролетавшие мимо пейзажи, а потом с легким вздохом переключился на разбор своего дела подобно тому, как адвокат готовится к выступлению в зале суда.
Прежде всего ему следовало четко определить основную цель предпринятого вояжа. Он должен установить, кем была убитая женщина, если ее все-таки убили, в чем, правда, почти не приходилось сомневаться. Предстояло найти убийцу, арестовать его на основании неопровержимых улик и выяснить обстоятельства этого невероятного трюка с бочкой.
Затем Бернли перешел к уже имевшимся данным, для начала обратившись к судебно-медицинскому отчету, который он до этого момента не имел возможности подробно прочитать. На первой странице он обнаружил краткий анализ состояния мистера Феликса. Этот несчастный оказался повергнут в столь глубокий шок, что сама его жизнь была в серьезной опасности.
Впрочем, об этом инспектор был осведомлен, поскольку к семи утра пришел в больничную палату, надеясь услышать показания Феликса, но обнаружил того все еще без сознания и в бреду. Таким образом, личность погибшей женщины в точности установить не удалось. Бернли приходилось рассчитывать, что он справится с этой задачей своими силами.
Затем в отчете патологоанатома речь шла о трупе. Женщине было примерно двадцать пять лет, рост пять футов и семь дюймов при отменном телосложении. Весила она при жизни около восьми стоунов. Волосы темные, длинные и очень густые, изящно очерченные брови, длинные ресницы. Рот небольшой, без особых примет. Нос немного вздернутый. Лицо почти правильной овальной формы. Лоб широкий, но не слишком высокий. Кожа на лице чистая, хотя достаточно смуглая. Какие-либо родимые пятна или шрамы на теле не обнаружены.
При столь детальном описании, подумал Бернли, идентифицировать ее окажется достаточно легко.
Далее в отчете он прочитал:
«Вокруг шеи отчетливо видны десять пятен, представляющих собой, по всей вероятности, следы от пальцев. Восемь из них приходятся на заднюю сторону шеи и не имеют слишком выраженного характера. Основные два находятся на горле близко друг к другу по обе стороны от трахеи. В этих местах кожа повреждена заметно сильнее и успела почернеть, поскольку приложенное здесь усилие было, видимо, очень мощным.