Ла Туш ощущал полную правдоподобность своих догадок, но его все еще тревожил вопрос относительно второй бочки. Однако постепенно и он стал обретать для него ясность.
Буарак получил от Дюпьера бочку со скульптурой. Но поскольку эта бочка отправилась к Феликсу, то возникла надобность во второй, чтобы вернуть в художественный салон. Причем бочку следовало вернуть пустой и без особых задержек, иначе подозрение падает уже на Буарака. Как ему добыть ее?
Ла Туш понял, что вся сложная махинация со второй бочкой была затеяна с единственной целью – решить для Буарака эту проблему. Буарак заказал скульптуру, подделав почерк Феликса. Ла Туш вспомнил, что заказ оформили на того же сорта бумаге, что и письмо Ле Готье, а это доказывало один и тот же источник составления документов. Буарак сам встретил вторую бочку в Лондоне, укрыл в заброшенном сарае, где извлек и уничтожил скульптуру, а тару затем вновь отправил в Париж. Несомненно, что на Северный вокзал он подменил бирку, чтобы к Дюпьеру бочка прибыла словно бы из его собственного дома. Еще одну такую же подмену он совершил, когда отправил бочку не железной дорогой до Ватерлоо, а морем через Руан. Это объясняло показания Дюбуа, что Буарак заменил бирку, встретив телегу на углу рю де Лафайет, и фальсификацию адреса, обнаруженную клерком пароходства Броутоном.
Чем дольше Ла Туш размышлял над своей версией, тем более был уверен, что ему удалось установить истину. Но и сейчас ему приходилось признавать, что в деле оставались неясные моменты. Когда и где было совершено убийство? Удалось ли мадам сбежать вместе с Феликсом? И если да, то как муж сумел вернуть ее? Живой или уже мертвой?
Как отпечаток письма о заказе статуи оказался среди кипы промокательной бумаги на столе у Феликса? Если мадам убили в Париже, то каким образом булавка с бриллиантами попала в «Сен-Мало»?
Но несмотря на эти и некоторые другие затруднения, Ла Туш мог быть доволен достигнутым прогрессом, решив, что теперь самого краткого расследования окажется достаточно, чтобы окончательно подтвердить справедливость его выводов и снять последние остававшиеся вопросы.
Глава 29Драматическая развязка
Через три дня после обнаружения кучера Дюбуа, его показаний и разгадки тайн, окутывавших преступление, Ла Туш получил письмо, весьма заинтриговавшее его. Оно пришло на адрес отеля.
Авеню де л’Альма,
рю Сен-Жан, дом 1
26 мая 1912 г.
Уважаемый мсье!
В связи с вашими визитами в этот дом и расследованием смерти моей покойной хозяйки спешу уведомить, что по чистой случайности обнаружил сведения, которые, уверен, представят для вас немалую ценность. Они объясняют природу звука закрывшейся двери, который, если помните, я услышал около часа ночи после званого ужина. Полагаю, моя информация поможет полностью снять подозрения с вашего клиента, хотя, боюсь, она прямо не указывает на другого человека как на возможного убийцу. Поскольку мсье Буарак сегодня ужинает в городе, а вся остальная прислуга отправилась на праздник в честь свадьбы одной из горничных, дом остается без присмотра, и я не имею возможности лично явиться к вам, но надеюсь, вы изыщите любое удобное время вечером, чтобы заглянуть сюда и выслушать то, о чем мне удалось узнать.
С глубочайшим почтением,
Ваш Анри Франсуа.
«Это просто поразительно! – подумал Ла Туш. – Стоит добыть почти всю необходимую информацию для раскрытия дела, как неизбежно появляется новая. И вот наглядный пример. Пока я целую вечность бился над разгадкой и у меня ничего не сходилось, Франсуа не делал никаких полезных открытий. А теперь, когда все сделано и уже ничто не может представлять особой важности, он неожиданно предлагает свою помощь».
Он посмотрел на часы. Время близилось к пяти часам вечера. Едва ли мсье Буарак отправлялся из дома ужинать раньше восьми. Если прибыть вскоре после этого, вероятно, удастся застать Франсуа одного и выслушать его новости.
Интересно, думал он, что такого примечательного мог обнаружить дворецкий? Если его открытие действительно касалось загадочного звука закрывшейся двери, как он обещал, оно способно было внести дополнительную ясность в последовательность событий той трагической ночи.
Но внезапно сыщика молнией пронзила неожиданная мысль. А подлинное ли это письмо? Он никогда прежде не видел образца почерка дворецкого и потому не мог судить на основании одного письма. Насколько правдоподобным выглядело содержание? Не очередной ли это трюк с фальсификацией, в которых так поднаторел Буарак? Неужели бизнесмен пронюхал, что он, Ла Туш, разоблачил его, и подстроил ловушку? Письмо же преследовало цель попытаться заманить сыщика в дом, где и он сам и все собранные им доказательства окажутся в полной власти хозяина.
Картина представлялась зловещей, и Ла Туш несколько минут обдумывал вероятность такого исхода. Он склонялся к тому, чтобы отвергнуть подобную идею, ведь любое покушение на его жизнь или свободу стало бы слишком рискованным предприятием для самого Буарака. Если убийца действительно догадался о нависшей над ним угрозе, он скорее собрал бы все свои сбережения и поспешил исчезнуть, пока еще не поздно. Но в то же время Ла Туш осознавал, насколько глупо пренебрегать элементарными мерами предосторожности и личной безопасности.
Он взялся за телефон и позвонил в дом на авеню де л’Альма.
– Попросите, пожалуйста, к аппарату Франсуа, – сказал он, когда его соединили.
– Не могу, мсье, – последовал ответ. – Он на время ушел. Обещал вернуться к половине восьмого.
– Спасибо. А с кем я разговариваю?
– Меня зовут Жюль, мсье. Я – лакей. И дом оставлен под мою ответственность до возвращения Франсуа.
Не совсем обычная ситуация, но вроде бы нормальная и не вызывавшая подозрений. Ла Туш был почти спокоен, хотя в голову упрямо лезли сомнения. А потому он решил, что ему лучше иметь сопровождающего. И сыщик сделал еще один телефонный звонок.
– Это ты, Маллет? Кто из вас сейчас не на дежурстве? Ты сам? Тогда я нуждаюсь в твоей компании сегодня вечером для небольшой прогулки. Можешь приехать ко мне к семи часам? Мы поужинаем и отправимся на экскурсию.
Когда Маллет прибыл, Ла Туш показал ему письмо. Мнение подчиненного полностью совпало с точкой зрения босса.
– Не думаю, что это засада, – сказал он, – но с Буараком никакие предосторожности не будут излишними. На вашем месте я бы захватил с собой «коккериль» или каким оружием вы пользуетесь.
– Я так и сделаю, – кивнул Ла Туш и сунул автоматический пистолет в карман.
До дома на авеню де л’Альма они добрались в четверть девятого, и Ла Туш позвонил. К их немалому удивлению и разочарованию, дверь открыл Буарак собственной персоной. Казалось, что он как раз намеревался уходить, потому что на нем были шляпа и распахнутый плащ с пелериной, под которым виднелся пиджак вечернего костюма. Правую руку он обмотал окровавленным носовым платком и выглядел раздраженным. Казалось, что этот человек в любой момент может потерять контроль над собой. Он вопрошающе уставился на детективов.
– Не могли бы мы побеседовать с Франсуа, мсье? – вежливо осведомился Ла Туш.
– Разумеется, если готовы подождать несколько минут, – ответил Буарак. – Я собрался отправиться ужинать, но очень некстати порезал руку. Пришлось послать Франсуа за врачом, который остановит кровотечение. Он уже скоро вернется. Если желаете подождать, пройдите в его комнату – четвертая дверь справа.
Ла Туш секунду колебался. Вдруг это все-таки оказалось западней? Обнаружить Буарака дома и притом одного… Несомненно, это несколько подозрительные обстоятельства, хотя порез выглядел вполне реальным. Ла Туш заметил, как красное пятно все больше растекается по платку.
– Так что же, мсье? Я не могу держать дверь открытой вечно. Будьте любезны либо войдите, либо, если для вас предпочтительнее, возвращайтесь позже.
Ла Туш принял решение. Они оба были вооружены и готовы ко всему. Когда он входил в холл, его левая рука лежала в кармане, держась за рукоятку многозарядного пистолета, исподволь направленного на бизнесмена.
Хозяин дома закрыл за ними дверь и повел в сторону комнаты Франсуа. Внутри царила тьма, но Буарак вошел первым и включил свет.
– Заходите и садитесь, господа, – сказал он. – Мне бы хотелось поговорить с вами до возвращения Франсуа.
Ла Тушу все меньше нравился оборот, который принимали события. Поведение Буарака вызывало у него все большие подозрения. Но затем он снова напомнил себе: их двое – он один; они вооружены и держатся настороже. А потому опасаться им было нечего. Кроме того, ловушка не выглядела очевидной. Буарак первым вошел в темную комнату.
Между тем хозяин сдвинул поближе друг к другу три кресла.
– Будьте добры, присаживайтесь, господа. Я расскажу вам то, что вы хотите узнать.
Сыщики подчинились. Ла Туш продолжал держать подозреваемого на мушке.
– Джентльмены! – начал разговор Буарак. – Должен сразу извиниться за тот небольшой обман, к которому мне пришлось прибегнуть. Но, уверен, когда объясню вам, в какой чрезвычайно сложной ситуации я оказался, вы если не простите меня, то хотя бы поймете мои мотивы. Прежде всего мне известно, кто вы такие и для чего прибыли в Париж.
Он сделал небольшую паузу. Но не услышав ни слова в ответ от собеседников, продолжил:
– Я прочитал ваше объявление, мсье Ла Туш, относительно мадемуазель Ламбер и сильно призадумался. А когда я заметил, как мсье Маллет и его коллега следят за мной, это дало мне еще больший повод для размышлений. В результате я сам нанял частного сыщика, который выяснил для меня ваши личности и цель пребывания здесь. Узнав, что вам удалось разыскать мадемуазель Ламбер, я понял: скоро вы найдете пишущую машинку. И оказался прав. Мой детектив доложил о том, как вы приобрели подержанный «Ремингтон» седьмой модели. Затем я попросил проследить за тем извозчиком Дюбуа и выяснил, что его вы тоже нашли. Не могу удержаться, чтобы не сделать вам комплимент, мсье Ла Туш. Вы очень умно подошли к решению этих проблем.