о, она не ошиблась. Точная память на лица была частью ее работы.
– Что он делает в Висбадене? Да еще к тому же в баре для голубых?
– Все не так, как выглядит со стороны, – вздохнул Снейдер. – Всегда иначе!
– А как это тогда выглядит? Он здесь из-за вас?
– Не могу себе такое представить. Я ненавижу его – он ненавидит меня.
– Он голубой?
– К счастью, нет. Итак, чего вы хотите?
Сабина пыталась не смотреть в сторону Дирка ван Нистельроя.
– Жену Тимбольдта убили. Все должно было выглядеть как самоубийство.
– Женщине крупно повезло, – пробормотал Снейдер. – Очень тяжелый случай. Последняя стадия Альцгеймера.
Сабина проигнорировала циничное замечание Снейдера.
– Это уже шестая смерть за последние несколько дней.
– Какое вам до этого дело?
– Я расследую смерть доктора Катарины Хагены. И у меня, черт возьми, складывается впечатление, что за всем этим кроется гораздо большее и я вижу лишь вершину айсберга.
Снейдер наклонил голову.
– Честно говоря, я удивлен, что вам поручили это дело.
– Вначале я думала, что этот случай не для БКА, слишком маленький, слишком незначительный, но, кажется, все гораздо сложнее. – Она подвинулась ближе к Снейдеру.
– Я не это имел в виду. Я хотел сказать… – Он убрал ворсинку табака с губы. – Я удивлен, что дело поручили именно вам.
– Хесс лично доверил мне расследование.
– Серьезно? Хесс?
– Диана Хесс предложила ему мою кандидатуру. Она сказала мне это во время нашего последнего разговора. За несколько часов до ее смерти. – «Словно это было ее завещанием», – мысленно закончила фразу Сабина. Она еще ближе придвинулась к Снейдеру. – Я…
– Хотите сесть на мое место? – спросил он.
– Нет, а что?
– Так вы будете ближе к своим локтям.
– Боже мой! – Она отодвинулась назад. – Вы ведь нечасто появляетесь здесь в сопровождении дамы?
– Никогда.
– Так я и думала. – Она понизила голос: – Что вы знаете о «Группе-6» и о первом июня?
– «Группа-6», вот до чего вы уже докопали.
– Что вы об этом знаете?
– Ничего, кроме того, что вам не следует в это лезть.
– Снейдер, черт возьми, – прошипела она. – Скажите мне наконец, что вы знаете!
– Силой заставите меня говорить?
– Если понадобится – да!
– Делайте, если по-другому не можете.
– Я лишь хочу избавить вас от следственного изолятора, но для этого вы должны наконец-то раскрыть рот.
– Дьявол! – От сделал затяжку, потом затушил косячок в пепельнице. Отставил в сторону свой напиток и оперся локтями о стол. – Вы будете продолжать расследование?
– Да.
– Даже если Хесс отстранит вас от дела?
– Почему он должен это сделать?
– Даже если Хесс отстранит вас от дела? – повторил он.
– Да!
– И не отступитесь, даже если вам придется копать глубже и никому не понравится то, что вы найдете?
– Да, черт побери, тогда тем более!
– Хорошо. Моя школа. – Снейдер улыбнулся, затем сделал глубокий вдох и помассировал точки на висках. Очевидно, он только что протрезвел. – Скажите мне, что вы знаете, и я помогу вам в расследовании.
– О нет! Вы больше не работаете в БКА – и мне нельзя разглашать результаты расследования.
Он проигнорировал ее последние слова, положил руки на стол и показал ей свои пустые ладони.
– Итак, что вы имеете? Что говорится в протоколах вскрытия, что в отчетах криминалистов?
– Мы еще не настолько продвинулись. К тому же я нарушу закон, если сообщу результаты текущего расследования гражданскому человеку.
– Белочка, вы хотите раскрыть преступление или нет?
– Конечно, но…
– Хорошо, тогда выкладывайте, что у вас есть! – Снейдер поднял руку и показал три пальца.
Увидев этот жест, Сабина перенеслась назад в то время, когда все еще было в порядке и они вместе со Снейдером расследовали убийства. «Только факты – в трех коротких точных предложениях!» Однако ее не покидало нехорошее чувство, потому что она не знала, насколько можно доверять Снейдеру в его теперешнем состоянии.
– Но от меня вы ничего не слышали, – наконец сказала она, встряхнулась и рассказала ему все, что они с Тиной выяснили.
– Не очень-то много, – прокомментировал Снейдер, когда Сабина закончила. – Значит, вы предполагаете, что Рорбек, Хагена, Тимбольдт и Хесс были вовлечены тогда во что-то нелегальное.
– Что это могло быть?
Снейдер пожал плечами.
– Я лишь знаю, что они были чертовски близки к тому, чтобы переступить черту.
– Вся «Группа-6»?
Снейдер покачал головой.
– Вероятно.
– Кто еще входил в эту группу?
– Понятия не имею, выясните это.
«Вот прохвост!»
– Когда сегодня утром вы говорили о могущественных людях, вы ведь имели в виду «Группу-6»?
Снейдер кивнул.
– Хорошо, тогда я найду фамилии в архиве.
– Этого дела вы не найдете, – сказал Снейдер. – Оно было засекречено, и даже я не имею… не имел, – исправился он, – доступа к нему. На вашем месте я поговорил бы с Хессом.
В этот момент в кармане Сабины зазвонил сотовый.
Снейдер вздрогнул и удивленно посмотрел на Сабину.
– Я думал, ваш телефон в машине.
– Видимо, я ошиблась. – Она вытащила сотовый и посмотрела на дисплей. Это была Тина. – Секунду, – извинилась она и ответила на звонок. – Что нового?
– Ты не поверишь, что сейчас произошло, – возбужденно затараторила Тина. – Мне только что звонил руководитель отдела.
– В это время?
– Да, и угадай, что он сказал. Меня отстраняют от дела Геральда Рорбека.
– Это невозможно!
– Еще как возможно! Прямое указание Хесса.
Ну это понятно! Их руководитель был еще довольно молод, на два года старше Сабины, мало что значил в БКА и старался не задевать ничьих интересов.
– Я… – начала было Сабина, но замолчала, услышав сигнал параллельного входящего звонка. Она взглянула на дисплей. – Послушай, нам придется закончить. Мне как раз звонят из секретариата Хесса.
– В это время? Ну, приготовься. Пока. – Тина повесила трубку.
Сабина посмотрела на Снейдера, и тот бросил на нее знающий взгляд, словно хотел сказать: «А что я вам говорил?» Она ответила на звонок:
– Сабина Немез.
– Фрау Немез, извините за беспокойство в такое позднее время, но…
– Ничего страшного, я еще на службе. Но меня удивляет, что вы тоже в офисе.
– Смерть Дианы Хесс всех нас потрясла. С тех пор мы работаем сверхурочно, – вздохнула секретарша. – В любом случае я должна передать вам, чтобы вы пришли завтра в восемь утра на совещание группы по расследованию убийств. Вы получите новые задания и инструкции.
– А расследование смерти Катарины Хагены? – спросила она с пересохшим горлом, потому что догадывалась, что сейчас последует.
– Вас отстранили от этого дела. Им займется другой отдел.
– Другой отдел? – достаточно резко перебила Сабина секретаршу. – Но почему?
– Ну, президент Хесс изменил структуру работы и оказывает сейчас сильное давление, чтобы некоторые преступления были быстро раскрыты.
– И поэтому отстраняет меня от дела? – возмутилась Сабина. «И Тину Мартинелли», – мысленно добавила она.
– Пожалуйста, не дискутируйте со мной о причинах этого решения. Я передаю вам лишь то, что…
– Да, хорошо. Извините, пожалуйста. – Сабина сделала глубокий вдох и выдох. – Кому я должна передать имеющуюся информацию по делу?
– Момент. – Секретарша застучала по клавиатуре. – Главному комиссару уголовной полиции Тимбольдту.
«Тимбольдт! Начальник их руководителя отдела. Именно он!» У Сабины перехватило горло. Он сам только что потерял жену, возможно, еще необъективен, а Хесс передает ему еще дело Катарины Хагены? Насколько бессердечным нужно быть! Очевидно, для такого решения имелась веская причина.
– До свидания, – сказала секретарша.
Снейдер, который все это время внимательно слушал, жестом показал Сабине продолжить разговор.
– Подождите! – крикнула Сабина в телефон и на секунду задумалась. – Из-за смерти жены у Тимбольдта сейчас наверняка другие заботы, поэтому я хотела бы обратиться к его заместителю.
Снейдер одобрительно кивнул и поднял большой палец вверх.
– Кто еще входит в следственную группу Тимбольдта? – спросила Сабина.
– Насколько я знаю, Хесс предоставил коллеге Тимбольдту свободу действий. – Она застучала по клавишам и назвала Сабине пять фамилий.
Что? Сабина внимательно слушала. Особая комиссия с этими людьми?
– Спасибо, – сказала она, завершила разговор и опустила телефон. Невольно посмотрела в сторону Дирка ванн Нистельроя, который все еще в одиночестве сидел за столиком, заказал бутылку минеральной воды и водил пальцем по краю пустого стакана. Затем взглянула на Снейдера. – Хесс отстранил нас с Тиной от этих дел.
Снейдер молча взял сотовый Сабины, положил его в метре от них – рядом с акустической колонкой, из которой все еще раздавалась музыка пятидесятых, – придвинулся к Сабине и понизил голос:
– Я не из тех, кто повторяет «А я говорил». Но я говорил! Удивляюсь, что Хесс вообще поручил вам это дело.
– Почему? – спросила она.
– Подумайте.
– Очевидно, в тот момент он еще не знал, что за этим стоит, – и, видимо, сейчас начинает догадываться, – предположила она. – Поэтому и поручил расследование Тимбольдту. Что вы о нем думаете? – Вообще-то, бесполезно было спрашивать мнение Снейдера о ком-то другом, потому что все равно не услышишь ничего хорошего. Но на этот раз она ошиблась.
– Успех его не изменил: он всегда был коварной и опасной сволочью. Будьте осторожны, если свяжетесь с ним, – пробормотал Снейдер. Из его уст это прозвучало как редкий комплимент.
Сабина прищурилась. «К тому же он один из мастодонтов БКА. И наверняка Хесс может положиться на Тимбольдта и быть уверенным, что тот сохранит тайну».
– Кто еще занимается расследованием? – спросил Снейдер.
Сабина назвала пять фамилий.
– Я знаю только трех первых. У них интеллект ниже плинтуса. А кто другие двое?