– И к какому выводу вы пришли?
Снейдер подумал об алиби Харди и пожал плечами.
– Этого я пока еще не знаю.
Доктор Вуди прочистил горло и кивнул на полицейских, которые осматривали участок.
– Я немного поговорил с вашими коллегами. Они рассказали, что вы профайлер.
– Полицейский аналитик или судебный психолог, если хотите.
– И вы курите эту штуку? – Доктор Вуди скривил лицо.
– Некоторые коллеги пьют, некоторые курят, другие ходят по борделям и трахаются до потери сознания, чтобы забыть, что они видят на работе каждый день, – сказал Снейдер.
– В моем случае это вкусная еда. – Улыбаясь, доктор Вуди похлопал себя по животу.
Снейдер взглянул на рубашку врача, которая опасно натягивалась на животе.
– Как насчет диеты? Доктор Вуди помотал головой.
– Я сидел на диете пять недель, но все, что я потерял за это время, – пять недель.
Снейдер изобразил подобие улыбки – хотя это особое выражение лица, по большей мере, пугало людей.
– Хотите знать, что отличает меня от других полицейских аналитиков?
– То, что вы курите травку?
Снейдер помотал головой.
– Есть профайлеры, которые стали торчками. Но я первый торчок, который стал профайлером.
Врач удивленно приподнял брови.
– Вы еще никогда не слышали о побочных действиях?
Снейдер затянулся.
– Я начал читать о вредных побочных действиях и тут же прекратил.
– С вами действительно сложно вести серьезный разговор.
Снейдер поднял окурок и посмотрел на тлеющий огонек.
– Вероятно, все дело в этом. – Он медленно выдохнул, и внезапно доктор Вуди оказался на расстоянии нескольких сотен метров на берегу, он жестикулировал и что-то говорил, но Снейдер не понимал ни слова.
С ума сойти!
Снейдер снова увидел перед собой все части пазла. На этот раз они парили как маленькие кораблики над поверхностью воды.
«Никаких следов взлома. Никаких следов борьбы. Никаких травм. Алиби Харди.
Ирена, кто-то сделал тебе укол, а затем оставил ложные следы в твоей спальне.
Ты сама впустила его.
После того как твой муж вышел из дома».
Неожиданно части пазла стали собираться в картинку.
«Ирена, ты не впустила бы в дом русских, албанцев, чеченцев или армян. Только не ты! Ты впустила того, кого знала. Может, правую руку Томаса Хардковски? Но почему? Ты знала, что он торгует наркотиками. Наверняка ты сомневалась. Что он тебе сказал?
– Фрау Айзнер, я могу войти? Я должен поговорить с вами. Я работал на Томаса Хардковски, но хочу выйти из наркобизнеса. Поэтому должен встретиться с вашим мужем. Это срочно!
Оказавшись внутри, он набросился на тебя, усыпил, перенес в спальню и сделал укол. Из мести? Нет! Скорее всего, это было красноречивое предупреждение. Не лезь в наши дела! Он просто хотел ввести тебе дозу наркотиков, но недооценил их воздействие на тебя. Не предполагал, что ты впадешь в безумие и повторишь судьбу своей матери».
Снейдер моргнул. Доктор Вуди снова стоял рядом с ним.
– Что с вами? – спросил врач. – Внезапно вы стали…
– Поэтому Франк Айзнер так бушевал! – вырвалось у Снейдера. – Айзнер знал, что это случится.
– Простите?
– А, ничего. – Снейдер огляделся, ища глазами полицейского. – Эй, мне нужна ваша рация!
Идя к полицейскому, он еще раз все обдумал. Не случайно у Томаса Хардковски сегодня утром было такое железное алиби. Поэтому они должны разыскать его человека для грязной работы: бывшего польского солдата Кржистофа!
Часть пятая. Харди. Суббота, 4 июня – вечер
46
Снейдер прошел мимо серебристого БВМ, позвонил в садовые ворота и взглянул на расположенный за забором дом. Господи, когда он был здесь в последний раз? Двадцать лет назад? Он до сих пор помнил те события и как чуть было не распорядился арестовать Франка Айзнера.
Здесь все изменилось: в то время ели еще не были такими высокими, не было никакого зимнего сада, как и деревянного причала и садового сарая.
Снейдер перегнулся через забор и взглянул на озеро. Участок на берегу уже довольно сильно зарос и не просматривался с обеих сторон. Дверь к садовому сараю была заперта. Из него раздавалась громкая музыка. Снейдер и без того знал, что Айзнер дома, потому что его машина стояла на парковке, а Айзнер не из тех, кто любит выйти на пробежку в такую жару.
– Хочешь, чтобы я пошел с тобой? – спросил Кржистоф.
– Не думаю, что он тебе обрадуется. Не будем бередить старые раны. – Пока нет! Снейдер кивнул на минивэн Кржистофа, который они припарковали так, чтобы его не было видно из дома. – Лучше подожди меня в машине.
Кржистоф молча развернулся и зашагал к своему минивэну. Снейдер опять посмотрел в сторону дома и увидел, что Айзнер направляется по лужайке от берега к садовым воротам. На нем были лакированные ботинки, костюмные брюки и черная рубашка с закатанными рукавами. Откуда он вышел? Из сарая?
Снейдер рассматривал миски с собачьим кормом и водой у входа. Вот уж по-настоящему старинный трюк. Такой прожженный эксперт по безопасности, как Айзнер, не придумал ничего лучше, чем изобразить наличие сторожевого пса? Которого, очевидно, не существовало, иначе он давно бы подал голос.
Снейдер открыл садовые ворота и пошел навстречу Айзнеру.
– Давно не виделись! – крикнул он.
Айзнер не протянул руку Снейдеру, когда они поравнялись, – и это было взаимно. Они никогда не были лучшими друзьями, и как коллеги пересекались по работе всего пару раз.
– Что привело тебя сюда? – спросил Айзнер.
– Такси, – солгал Снейдер.
– Мы оба слишком стары для этого дерьма, так что давай по делу. Чего ты хочешь?
– Нам нужно поговорить.
– Входи. – Айзнер пошел вперед и привел его в дом. – Я слышал, ты застрелил мужчину и тебя отстранили от службы. Тебе нужна работа?
«Очень смешно!» Снейдер промолчал.
Айзнер посматривал на него сбоку, пока запирал дверь и пока они шли в гостиную.
– Ты не производишь впечатление человека, которому идет на пользу вынужденный отпуск в БКА. К счастью, врача здесь нет, – а то он срочно начал бы реанимационные мероприятия.
«Придурок!» Снейдер сохранял спокойствие.
– Как развивается бизнес?
– Хорошо. Если все будет идти в том же духе, то в этом году мы сделаем оборот в три миллиона. Без налоговой я мог бы великолепно жить. – Айзнер сел на диванчик в гостиной. На стене над ним висела картина Пикассо в раме – и она походила не на постер из мебельного магазина, а на пронумерованную и подписанную литографию. Да и античные напольные часы рядом с дорогим кожаным диваном вряд ли были аналогом из IKEA.
«Как я вижу, тебе неплохо живется и с налоговой инспекцией!»
– А сам как? – спросил Айзнер.
Снейдер опустился в кресло, из которого через зимний сад открывался вид на берег озера.
– Пока меня не восстановили на службе, я преподаю в университете.
– У кого самого ничего не получается, тот всегда может учить других. – Айзнер усмехнулся.
«Кто бы говорил!»
– А тебе можно? – уточнил Айзнер.
– Процесса против меня не ведется.
– Верно. – Айзнер оглядел его, словно ожидая реакции, но ее не последовало. – Я уже дважды оскорбил тебя, но не услышал в ответ ни одного едкого комментария. Поэтому полагаю, что тебе нужно от меня что-то важное, а судебного постановления у тебя нет. Поэтому ты пытаешься взять дружелюбием. К сожалению, в этом ты очень плох. Не твой конек. – Айзнер подвинулся вперед на край диванчика. – Полагаю, времени у тебя, как всегда, мало, так что даже не буду предлагать тебе ничего выпить, ты ведь все равно сейчас пойдешь. Да?
Айзнер остался все таким же хитрецом. Не реагируя на слова Айзнера, Снейдер изучал его. Уже по дороге в дом он заметил темные, еще влажные и блестящие пятна на брюках и рукавах рубашки. Это было не масло. Скорее ил.
– От чего я тебя оторвал?
– Ни от чего. Вчера и сегодня я делал доклад о современных техниках безопасности перед руководством банка во Франкфурте.
«В таком состоянии? В грязной одежде?»
– А где ты сейчас был?
– Я вернулся домой лишь четверть часа назад.
– Знаю, – ответил Снейдер. – Двигатель твоей машины еще теплый.
– Ты все такой же хитрец.
«Как и ты!»
– Ты переоцениваешь меня, – возразил Снейдер.
– Какая скромность! Совсем не в твоем стиле.
– Откуда на твоей одежде ил, дружище? Ты был на берегу озера?
Айзнер улыбнулся.
– Мы с тобой не друзья. Говори, чего ты хочешь, или исчезни отсюда. – Это прозвучало как угроза.
– Харди освободился девять дней назад, – начал Снейдер.
– Я так и подумал, что ты поэтому пришел. Здесь его еще не было.
– Еще не было? – переспросил Снейдер. – Значит, ты рассчитываешь на его визит?
Айзнер молчал.
Теперь и Снейдер пододвинулся на край кресла.
– Знаешь, о чем я думал все эти годы? – Он сложил руки перед подбородком, подпер ими голову и бросил взгляд на галерею семейных портретов Айзнера на комоде. Теперь было важно сделать вид, что он предполагал это уже много лет, а не придумал час назад. – Что заставило Харди бросить свою работу и начать наркобизнес? По какой причине он перешел на другую сторону? – Он расстегнул пиджак, сунул руку во внутренний карман и достал коробочку с самокрутками. – Можно?
– Если хочешь, чтобы сработала пожарная сирена.
Снейдер убрал коробку в карман, слегка приоткрыв полу пиджака, чтобы Айзнер увидел его кобуру с «глоком».
– Хорошая попытка, но меня не впечатляет, – сказала Айзнер. – У меня тоже есть оружие в доме.
«Но не на теле!» Снейдер проигнорировал замечание.
– Прежде чем Харди ушел из БКА, он целый год был твоим партнером. Насколько я помню, люди говорили тогда, что жена Харди – ее звали Лиззи, верно? – убедила его начать свое дело. Ты ведь ее знал, не так ли?
– Избавь меня от своих суггестивных вопросов и переходи к сути!
– Знаешь… – вздохнул Снейдер. – Я думаю, что ты манипулировал Лиззи, чтобы она привила Харди эту бизнес-идею. – Он наблюдал за Айзнером, но тот и бровью не повел. – Возможно, ты стоял за всей этой идеей.