– Милиция, значит. Я так и подумала, что было бы слишком большой удачей, если бы парень вроде тебя заинтересовался девушкой вроде меня. Эх, что ж не везет-то так? Ну да ладно, для чего бы я тебе ни понадобилась, за “красавицу” все равно постараюсь помочь. – Катька проворно ссыпала яблоки из алюминиевой миски обратно в холщовый мешок, отшвырнула ящики в сторону и, подхватив мешок, скомандовала: – Пойдем, милок, мой дом совсем рядом. Незачем нам с тобой на дороге беседы вести.
Глава 5
Информация, полученная Савиным от Катьки-бобылки, оказалась разнообразной и полезной. В этом он убедился, как только начал опрос местных жителей. Входя в дом, он уже имел некоторое представление о его жильцах, поэтому анализировал их поведение и слова сквозь призму комментариев Катьки. В основном беседы с дачниками сводились к трем-четырем предложениям. Помнят ли они события прошлой осени? Не могли бы взглянуть на фотоснимок девушки? Знакома ли она им, видели ли ее в поселке? Встречали ли в то время мужчину в строгом костюме темных тонов? Получая на все вопросы отрицательный ответ, Савин благодарил за помощь и переходил к следующему участку.
Как водится, дачники задавали встречные вопросы, которые, как и вопросы оперативника, звучали однообразно. Сначала возникало удивление: с чего вдруг милиция занялась старым делом? Затем появлялось любопытство: удалось ли узнать, кто эта девушка? Нет? Но откуда же фотография? В прошлый раз показывали всего лишь рисунок. Когда дачники понимали, что ответов от оперативника не получат, любопытство переходило в раздражение: чего ради их побеспокоили? Если им не удалось вспомнить что-то полезное год назад, то теперь и подавно ничего не вспомнится. Заняться, что ли, милиции нечем, как только добропорядочных граждан во время отдыха дергать! И лишь немногие диалоги выделялись из общей массы. Такие беседы Савин брал на заметку, помечая в блокноте для записей все, что показалось странным.
В первом же доме, расположенном ближе всех к пляжу, его встретил сухонький старичок в пижаме и с самодельной клюшкой в руках. Сердито блестя глазами, он наотрез отказался взглянуть на фото.
– Я вам не какой-то развратник, чтобы девок голых разглядывать, – выдал он Савину.
– Почему вы решили, что девушка на снимке будет обнаженной? – опешил Савин.
– Уходите, а то натравлю на вас Буяна! – Старичок грозно стукнул клюшкой о землю. – Если желаете голых девок под нос совать, то отправляйтесь к Уховертову. Он за такие вещи вам еще и спасибо скажет. Распутник проклятый!
– Уховертов – это ваш сосед? – Савин попытался получить от старика хоть какую-то пользу. – Не слишком-то вы о нем высокого мнения.
– Другого не заслужил. – Старичок злобно потряс клюшкой в направлении дома соседа напротив. – Целыми днями на чердаке просиживать да за девками на пляже наблюдать, по-вашему, достойное занятие? Эх, времена пошли. Срамота одна!
Ответить Савин не успел. Старичок захлопнул калитку, демонстративно защелкнул замок и заковылял к дому. Роман решил, что больше информации получит у соседа Уховертова, но дом напротив оказался пуст, а ближайшие соседи сообщили, что на даче Уховертовы бывают крайне редко.
Еще один интересный разговор состоялся у Савина в доме, принадлежавшем стареющей актрисе, некогда выступавшей на сцене театра оперетты. Дама преклонных лет визиту Савина ничуть не удивилась и сразу завела песню о неспокойных временах, в чем, безусловно, обвиняла нерасторопность милиции. Она долго и нудно ругала молодежь, которая, по ее мнению, отличалась пассивностью и лицемерием, и Савину с трудом удалось от нее отделаться. Пока Роман беседовал с хозяйкой, вокруг постоянно крутилась женщина средних лет, которую актриса представила оперативнику как помощницу по хозяйству. Когда же он вышел за ворота, женщина догнала его и заявила, что хочет сообщить что-то важное.
Она увлекла Савина в сторону от дороги, убедилась, что за ними никто не наблюдает, и заговорила скороговоркой:
– К Мариетте вы зря пришли. Она ничегошеньки о жизни в поселке не знает. Сидит целыми днями на крыльце, поговорить и то не с кем. А девушку ту жалко, молодая совсем. Дадите на фото взглянуть? Жуть как любопытно.
– У вас есть информация о ней? – Савин не спешил выкладывать фото.
– Может, и есть. Давайте фотографию, – поторопила женщина. – Я-то побольше Мариетты замечаю, а ей вы дали посмотреть.
– Я показывал снимок не для удовлетворения любопытства, – заметил Савин, но фото все же достал.
Женщина выхватила фотографию из рук оперативника и с жадностью впилась в нее взглядом, но уже через пару секунд разочарованно промычала:
– Так она здесь живая.
– А вы что ожидали увидеть? – удивился Савин.
– Ничего. – Женщина вернула снимок и снова заговорила быстро-быстро, будто боялась потерять решимость: – Обратите внимание на братьев Головиных, Николая и Арсения. Они в третьем доме от дороги живут. Мерзкие людишки, и дела творят мерзкие. Если кто в поселке и замешан в убийстве той девушки, то наверняка они. А может, на их счету не только она. Не поленитесь, загляните в сарай, сами увидите. Но на меня не ссылайтесь! Если что, я все буду отрицать!
– Что именно я должен увидеть в доме Головиных?
– Кто знает? Вы ведь милиция, вот вы и разбирайтесь. – Женщина вновь огляделась по сторонам. – Ладно, пойду я. Если кто-то нас вместе увидит, сразу поймут, что это я вам про Головиных рассказала.
– Вы ничего и не рассказали, – заметил Савин.
– Это вы сейчас так думаете, а когда к ним в сарай заглянете, сразу поймете. Ну все, мне пора, – заторопилась женщина. – Мариетта хватится, мне несдобровать.
Женщина убежала, а Савин направился в дом братьев Головиных. Несмотря на то что Катька-бобылка отзывалась о них положительно, оперативник решил, что проверка не помешает.
Головины занимали большой участок с одноэтажным домом, построенным в форме буквы «П», где верхняя перекладина превосходила по длине две другие. Здесь его встретило целое семейство: двое братьев, их престарелые родители, две снохи и целых пять детей.
Семейство собралось под яблоней у самовара, настроение у всех было приподнятое. Побеседовать с оперативником вызвались оба брата. Они проводили Савина в беседку, расположенную на границе участка, откуда частично просматривался пляж. Савин задал стандартные вопросы, но ни Николай, ни Арсений девушку не узнали и в том, что видели в поселке посторонних, не признались. Но уходить Савин не спешил. Его заинтересовало положение беседки, а еще больше привлек внимание сарай, упомянутый помощницей актрисы. Он стоял метрах в пяти от беседки, одной стеной заменяя часть забора, и больше походил на двухместный гараж. От сарая к пляжу вела хорошо укатанная дорога, по которой запросто мог пройти легковой автомобиль.
– Красивый вид, – заметил Савин.
– Вы правы, места здесь – залюбуешься, – согласился Николай. – Ребятня довольна.
– Детей у вас много, я заметил, – поддержал беседу Савин.
– Трое моих, двое брата, – подсказал Николай. – Их в город калачом не заманишь. Скоро возвращаться, а они об этом даже слышать не хотят.
– На природе развлечений полно. Все время на свежем воздухе: на велосипедах погонять, на пляже из песка замки построить. Я смотрю, у вас и дорога прямая до пляжа. – Савин указал на тропинку. – Только калитки не видно.
– Выход через сарай, – спокойно ответил Арсений. – Так нам показалось удобнее.
– Необычное решение. – Савин сделал вид, что заинтересовался. – Не против, если я взгляну?
Братья переглянулись, Арсений пожал плечами и отвернулся, а Николай мягко произнес:
– Не вижу необходимости. Вы ведь не собираетесь им пользоваться.
– Нет, не собираюсь, – согласился Савин. – Но ведь и просто из любопытства взглянуть не возбраняется.
– И что же вы хотите там увидеть? – В голосе Николая явственно слышалось недовольство.
– Нет, ничего. Забудьте. – Савин дал задний ход. – Простите, что отнял у вас время. У меня только одна просьба: пусть взрослые члены семьи также посмотрят снимок. Кто знает, может, кто-то из них узнает девушку.
– Вернемся к дому, сами им покажете.
Николай жестом пригласил Савина пройти первым. Он понял, что Николай пытается увести его от сарая, но не стал упорствовать. Арсений остался в беседке. Сворачивая к дому, Савин украдкой оглянулся и успел заметить, как Арсений скрылся за дверью сарая.
Фотографию девушки изучили все, даже дети, но никто ее не узнал. Арсений присоединился к остальным минут через десять, и Савину до жути хотелось узнать, чем он занимался в сарае. Он сожалел, что не смог придумать подходящего предлога, чтобы попасть в сарай, но теперь думать об этом было поздно. Поблагодарив семейство Головиных за помощь, Савин ушел, чтобы продолжить обход.
После Головиных он обошел еще с десяток домов, но ничего примечательного не увидел и не услышал. Время подходило к пяти часам вечера, и Роман для себя решил, что следующий дом, который он посетит, будет последним в этот день. Участок, на котором предстояло побывать, отличался от остальных. Высокий забор из красного кирпича на фоне простых заборов из штакетника или сетки-рабицы, натянутой между железными столбами, смотрелся как неприступная крепость. Железные ворота, украшенные коваными деталями, придавали строению сходство со старинным замком. «Наверняка и дом соответствующий, – подумал оперативник. – Громадина из камня и железа, массивное каменное крыльцо с колоннами и узкие окна».
Савин вспомнил, что говорила о хозяевах дома Катька-бобылка. Семейная пара с двумя взрослыми детьми. Муж – директор известного в Москве часового завода «Слава». Жена – домохозяйка. Предполагалось, что она занимается воспитанием детей, несмотря на то что дети выросли и больше в ее опеке не нуждались. Со слов Катьки, Савин знал, что хозяйка в дачном поселке редкий гость, а вот ее супруг проводит здесь почти все лето. И муж, и жена с соседями почти не общаются, к себе не зовут и сами по гостям не ходят. Дважды в неделю к ним приходит старик Ганичкин (родственник других дачников), который ухаживает за садом, на этом общение с внешним миром заканчивается.