– Похоже, я узнал, как Илья Манюхов пришел к мысли тайно фотографировать состоятельных дачников для дальнейшего шантажа.
– Не томи, Саня, рассказывай, что узнал, – поторопил Савин. – У меня от этого дела мигрень разыгралась, так что не добавляй страданий.
Устроившись поудобнее, старлей приступил к рассказу. Поначалу у Якубенко результаты были точно такие же, как у Савина. Он задавал вопросы, дачники отвечали, кто с охотой, кто с недовольством. Якубенко благодарил за помощь и шел к следующему дому. Где-то в десятом или одиннадцатом доме хозяин, заметив, что Якубенко изрядно подустал, предложил ему войти и освежиться. Жена хозяина готовила домашний морс из ягод, выращенных на участке, и, по словам хозяина, напиток ее считался лучшим во всем поселке.
Хозяин провел оперативника в просторную комнату, которая служила одновременно и столовой, и гостиной. Убранство комнаты состояло из классического набора мебели: громоздкий диван, два кресла в пару дивану, круглый деревянный стол на четырех ножках, покрытый вязаной скатертью, и этажерка возле окна. Что показалось привлекательным, так это солидная фотогалерея, которая занимала всю стену. Пока хозяин разливал напиток из запотевшей трехлитровой банки по стеклянным стаканам, Якубенко рассматривал фотографии. Здесь были и портреты в дорогих рамках, и групповые снимки, и множество кадров, сделанных на природе.
Протянув Якубенко стакан холодного морса, хозяин бережно поправил одну из рамок. Было видно, что снимки ему дороги. Чтобы поддержать беседу, Якубенко поинтересовался, кто сделал все эти фотографии. Хозяин рассказал интересную историю о том, как несколько лет назад к ним в поселок приехал фотограф и все лето снимал за символическую плату желающих. Так как для этого не нужно было никуда ехать, желающих оказалось много. Сам хозяин приглашал фотографа раза четыре за сезон и всегда оставался доволен результатом. И тут Якубенко посетила гениальная мысль – он предположил, что вольнонаемным фотографом мог быть Илья Манюхов. Порасспросив хозяина, он понял, что описание вольнонаемного фотографа идеально совпадает с приметами Манюхова.
– Фамилии фотографа он не помнит, но звали его Илья, – завершил свой рассказ Якубенко. – Жаль, у меня не было с собой фотоснимка Манюхова, но и без этого понятно, что речь идет о нем.
– Что ж, думаю, ты прав, – согласился Савин. – Картина начинает проясняться. Желая подработать, Илья Манюхов приехал в поселок «Красный бор», так как ни для кого не секрет, что люди здесь отдыхают зажиточные. Он начал фотографировать местных жителей, получая за свою работу небольшую прибавку к зарплате. А потом что-то произошло. Скорее всего, он стал свидетелем пикантной сцены и, недолго думая, сделал несколько кадров. Затем он понял, что может на этом заработать. Распечатав фотографии, он пришел к незадачливому дачнику и предъявил компромат. Тот, чтобы избежать скандала, заплатил Манюхову кругленькую сумму. Вот тогда до Манюхова дошло, как он может заработать. Он перестал делать семейные фотоснимки и перешел на нелегальное положение.
– Непонятно только, для чего ему понадобился Зюзя? Втягивать в такое дело незнакомца – это большой риск, ты не находишь, капитан?
– Ты прав, нанять Зюзю было рискованно, но ведь сам Манюхов работал и не мог ездить в поселок часто, а Зюзя вольная птица. И потом, я думаю, что расчет его был на то, что, даже если бы Зюзя решил кому-то про него рассказать, ему никто бы не поверил. Не та репутация. – Савин немного помолчал, затем продолжил: – Надо выяснить, кто из дачников пользовался услугами Манюхова. Возможно, это поможет нам установить связь между убийствами.
– Каким образом?
– Возьмем фотографию Манюхова и будем предъявлять всем вместе с фотоснимком девушки.
– Но для этого придется начать все сначала. – Якубенко застонал. – Ох, Рома, вот уж ты точно не ищешь легких путей!
– Другого выхода нет. Разве что произойдет чудо и убийца сам себя раскроет, – пошутил Савин. – Ладно, Саня, не грусти, есть у меня для тебя кое-что, над чем стоит поразмыслить.
Савин коротко рассказал о встрече с мальчиком-рыболовом, о беседе с Катькой-бобылкой и о посещении семейства Головиных.
– Бьюсь об заклад, о своих соседях Катька знает больше, чем они сами, – поделился Савин. – Но вот насчет Головиных она могла и ошибиться.
– Как думаешь, почему они так всполошились, когда ты заговорил о сарае? – поинтересовался Якубенко.
– Сложно сказать. – Савин пожал плечами. – Возможно, их беспокойство никак не связано с нашим расследованием, но проверить их не помешает.
– Хочешь взглянуть на сарай?
Савин кивнул. Якубенко с сомнением покачал головой.
– Идти туда сейчас рискованно. Слишком много людей на участке. Что мы скажем, если хозяева застанут нас у своего забора?
– Вот когда застанут, тогда и будем думать. – Савин поднялся с бревна. – Пойдем прогуляемся.
Они вышли на дорогу, ведущую к участку братьев Головиных. Судя по свежим следам, дорогой пользовались регулярно. Никем не замеченные оперативники добрались до сарая.
– Что дальше? – понизив голос до шепота, спросил Якубенко.
– Видишь, со стороны пляжа сарай оснащен воротами, – так же шепотом начал Савин. – И сарай, и ворота сбиты из досок. Чтобы подогнать доски размер в размер, мало кто утруждается. Попробуем поискать просвет, может, и повезет.
Оперативники принялись осматривать стены и вскоре нашли широкий просвет, позволяющий заглянуть внутрь помещения. К великому разочарованию Савина, сарай оказался пуст, а на земляном полу были видны глубокие борозды.
– Видишь, совсем недавно здесь что-то переставляли, – отойдя от сарая, произнес Савин. – Что-то тяжелое волокли по полу до люка, ведущего в погреб. Уверен, Арсений что-то туда убрал, опасаясь, что я стану настаивать на осмотре сарая.
– И что это может быть?
– Не знаю, Саня, но собираюсь это выяснить.
– Пойдешь к Головиным без ордера? – Якубенко нахмурился. – Не думаю, что это хорошая идея. Они и так насторожились.
– Мы не можем ждать. Ордер получим не раньше завтрашнего дня, а за ночь они подчистят все, что бы ни скрывали в этом сарае. Я не собираюсь проникать туда силой, просто попытаюсь убедить хозяев, что им лучше сотрудничать с нами.
– Ваше любопытство слишком назойливо.
Голос прозвучал неожиданно, и оба оперативника резко обернулись. У сарая со стороны участка стоял Николай Головин. Он с вызовом смотрел на Савина.
– Так, значит, вам есть что скрывать. – Появление старшего брата, казалось, не смутило оперативника. – Это наводит на размышления.
– К вашему делу это не имеет отношения, – заявил Николай.
– Так докажите это. – Савин приблизился к забору. – Расскажите, что ваш брат убрал из сарая, после того как вы увели меня отсюда.
– Повторяю, это не имеет отношения к вашему делу.
– Ваших слов мало, – настаивал Савин.
– Хорошо, но пообещайте, что это останется между нами, – подумав, произнес Николай.
– Обещаю, – согласился Савин. – Если это действительно не имеет отношения к убийству девушки или другим уголовным преступлениям.
– Ждите.
Николай скрылся за углом, и вскоре ворота сарая открылись. Савин и Якубенко прошли внутрь, Николай подвел их к погребному люку, открыл его и произнес:
– Смотрите.
Заглянув внутрь, оперативники увидели на полу погреба оцинкованный ящик, полный сетей. Якубенко присвистнул:
– Ничего себе экипировочка, – протянул он. – Тут на хороший срок тянет. Ловля сетями в таких объемах…
– Аркадий спустил ящик с сетями в погреб. Побоялся, что на штраф нарвемся, – объяснил Николай. – У отца такое хобби, плетет сети. Я понял, что вы вернетесь, когда Талгашку у дома увидел.
– Талгашку? – переспросил Савин.
– Так в поселке зовут домработницу актрисы Мариетты, – пояснил Николай. – Эта зараза зуб на нашу семью имеет, а все потому, что два года назад мои пацаны у нее сливы воровали. За проступок я их наказал, но Талгашка не успокоилась. Как будто они ее собственные сливы украли! Теперь следит за нашим домом, как ястреб, и уже не раз обещала в рыбнадзор на нас донести, а мы сетями и не ловим никогда. Только для отца их держим, и время от времени в воде вымачиваем. У рыбаков улов скупаем и домой приносим, чтобы ему казалось, будто сети нас кормят.
– Напрасно сразу не открылись, – заметил Савин.
– Сам понимаю, – Николай прикрыл крышку погреба. – Больше у вас нет вопросов?
– Теперь нет. – Савин пожал Николаю руку. – Спасибо за откровенность, избавили нас от лишней работы.
Савин и Якубенко вышли из сарая, Николай закрыл ворота и долго смотрел вслед оперативникам, пока те не скрылись за деревьями.
В этот день на доклад к майору Кошлову они не попали. Задержавшись в сарае Головиных, опоздали на электричку, идущую в восемнадцать десять, поэтому пришлось больше часа ждать проходящего поезда. Приехав в Москву, Савин с вокзала позвонил в больницу, где лежал Гоша Зюзин, и, узнав, что его самочувствие улучшилось настолько, что из реанимационной палаты его перевели в обычную, решил ехать прямиком к нему. К приезду оперативников смена лечащего врача закончилась, а дежурный врач не стал возражать против их беседы с больным. Снабдив оперативников белыми халатами, санитарка проводила их в палату. Зюзя лежал на больничной постели и скучал.
– Привет, больной, как самочувствие? – входя в палату, поздоровался капитан Савин.
– Снова вы? – Зюзя недовольно поморщился. – Не дадите человеку помереть спокойно.
– Рано тебе помирать, Зюзин. – Савин присел на край кровати. – Ты еще здесь не все дела закончил.
– Что на этот раз? – поняв, что отвертеться не получится, спросил Зюзя.
– Хочу, чтобы ты взглянул на фото и сказал, не ты ли сделал этот кадр.
Савин протянул Зюзе фотографию, тот осторожно взял снимок и, едва взглянув, радостно произнес:
– Точно! Мой! А хорошо получилось, правда?
– Хорошо, Зюзин, кто же спорит. – Якубенко усмехнулся. – Ты у нас, оказывается, в этом деле дока!