– Дорогой, сколько можно? Когда ты успел порвать брюки? Костюму всего два месяца, и уже на выброс? Это же чистая английская шерсть! Стоило мне умолять Анатоля, чтобы он привез тебе из Англии костюм, в котором не стыдно показаться на людях? Если так будет продолжаться, я не стану о тебе заботиться! – И тут она увидела Савина. – Ах, это вы? Простите, я вас не заметила, иначе не стала бы отчитывать мужа при посторонних. Просто он такой неаккуратный!
Савин замер. Английская шерсть, костюм из Англии, коричневый цвет – все сходилось! «Понимают ли они, что Эмма держит в своих руках улику, которая на долгие годы упрячет ее мужа за решетку?» – пронеслась в голове капитана мысль. Савин перевел взгляд на Пуляевского и понял, что до того дошло: его жена невольно предоставила милиции неопровержимую улику его причастности к убийству Ильи Манюхова. Савин успел сделать только один шаг к Эмме, когда Пуляевский резко метнулся в сторону, схватил складной садовый стул и обрушил его на голову оперативника.
– О боже, дорогой! Что ты творишь? – выкрикнула Эмма, наблюдая за тем, как оперативник опускается на землю.
Савин упал, но успел выставить руки, чтобы защитить голову от удара о землю. Пуляевский запрыгнул в машину, завел двигатель и резко нажал на газ. Машина рванула к полуоткрытым воротам.
– Нырков, закрой ворота! – превозмогая боль, выкрикнул Савин.
И тут Нырков сделал все наоборот: он распахнул закрытую створку ворот и влетел во двор. Он едва успел увернуться от мчащейся на него машины. Пуляевский даже не притормозил перед воротами, бампером протаранил второй створ ворот и вылетел на дорогу. Савин услышал, как засвистели колеса, когда Пуляевский выруливал из проулка, затем все стихло. Поднявшись с земли, капитан бросился к Эмме, выхватил у нее из рук брюки и побежал к воротам.
– Будь здесь и не спускай с нее глаз! – бросил он на ходу Ныркову и выбежал на улицу.
Машины Пуляевского уже видно не было, но Савин и не рассчитывал догнать его пешком. Он бежал к почтовому отделению. Для приезда опергруппы было слишком рано, зато там был телефон. Забежав на почту, Савин перемахнул через ограждение, отделяющее общий зал от подсобных помещений, и, добравшись до телефона, сорвал трубку. Почтальонша смотрела на него расширенными от ужаса глазами.
– Все в порядке, служебная необходимость, – произнес он, набирая номер телефона РУВД. Дождавшись, когда дежурный снимет трубку, он быстро продиктовал: – Срочно перехват: автомобиль «Волга» ГАЗ-21. Номерной знак: двадцать девять – семьдесят три, Михаил, Олег, Дмитрий. Владелец: Пуляевский Вениамин Семенович. Разыскивается по подозрению в убийстве двух человек. Пять минут назад выехал из поселка «Красный бор», направление неизвестно, но, думаю, он постарается уехать как можно дальше от Москвы. Габиулин, доложи майору, если потребуется, со мной можно связаться по номеру телефона почтового отделения. Найди чем записать.
Пока Габиулин отправлял данные на перехват, Савин повернулся к почтальонше и спросил:
– Какой здесь номер телефона? – Почтальонша продиктовала, и он снова обратился к дежурному: – Записывай, Габиулин. Здесь меня не будет, я возвращаюсь в дом подозреваемого, но пришлю сюда участкового, он будет дежурить у телефона.
Закончив разговор, Савин положил трубку и обратился к почтальонше.
– Простите, что напугал вас, – извинился он. – Мне какое-то время придется пользоваться вашим телефоном. Пришлю сюда моего помощника, старшину Ныркова, прошу вас, если потребуется, оказать ему помощь.
– А что, Пуляевского арестуют? – В почтальонше проснулось любопытство. – Я слышала, вы диктовали его фамилию.
– Это закрытая информация. В интересах следствия прошу не распространяться на эту тему, – строго произнес Савин.
Он вышел из здания почты и зашагал по направлению к дому Пуляевского. В руках он все еще держал брюки беглеца. «Вот остолоп, – мысленно ругал он себя. – Почему не прислушался к мнению Якубенко? Зачем отправил его в город? Ведь понимал: есть риск, что Пуляевский пустится в бега. Будь здесь Митрич, мы бы Пуляевского не упустили, а теперь ищи-свищи его». Задним числом рассуждать о том, что было бы, не имело особого смысла, но Савин не мог себе простить, что не уступил Якубенко.
Подходя к дачному участку Пуляевских, он еще издали услышал взволнованный, срывающийся голос старшины Ныркова. «Похоже, парню приходится нелегко», – догадался Савин и прибавил шаг. Ворота стояли нараспашку, и возле них уже начали собираться любопытные соседи. Завидев капитана Савина, они начали перешептываться. Когда оперативник подошел ближе, от толпы отделился мужчина и двинулся навстречу. Савин признал в нем Николая Головина. Николай жестом остановил Савина.
– Здравствуйте, товарищ капитан, – поздоровался он. – Не объясните, что здесь происходит? Соседка Пуляевских, Тамара, сказала, что тут гонки на машинах устраивали, ворота Пуляевским снесли. Это правда?
– Посмотрите на ворота, – пожал плечами Савин. – По-моему, ответ очевиден.
– Это понятно. – Головин не отставал. – Но всем хочется знать, что произошло. Народ волнуется. Сами понимаете, в нашем поселке не часто происходит что-то из ряда вон выходящее. Тамара хотела спросить у Эммы, но ваш человек ее не впустил. Заявил, что разговоры с ней запрещены, так как она является соучастницей преступления. Какого преступления, хоть это-то вы можете сказать?
– Черт бы побрал этого Ныркова, – пробурчал себе под нос Савин, а для Головина произнес более громко: – Пока никаких комментариев не будет.
– Не думаю, что это хорошая идея, – протянул Николай Головин. – Народ волнуется, а когда он волнуется, то придумывает себе невесть что. Товарищ капитан, мы с вами были откровенны, отвечали на все ваши вопросы, почему бы и вам не снизойти до народа и не успокоить людей? Хоть скажите: нам стоит чего-то опасаться? Закрыть детей в доме, не выпускать на улицу? А может, и самим лучше по домам отсидеться?
– Этого не требуется, опасности для жизни населения нет, – ответил Савин и хотел пройти мимо, но Николай снова его остановил.
– Мне кажется или ваш голос звучит неуверенно? – произнес он. – Поймите, после того как на пляже нашли девушку, ходили разные слухи. Поговаривали, что убийца из местных. Еще говорили, что он продолжает жить среди нас, и это держит в напряжении поселок почти год.
– Знаете, что странно? – Савин окинул взглядом толпу. – Ни один из вас не сказал мне того, что вы говорите сейчас. Никто не сказал, что есть мнение, будто убийца из местных. Не подскажете, почему?
– Потому что не было никаких доказательств. Просто слухи, – не задумываясь, ответил Головин.
– Слухи не рождаются из ничего, – заметил Савин. – Возможно, нам удалось бы разобраться, откуда пошел слух. Только сейчас это уже не важно. А с людьми я поговорю.
Савин обошел Головина и остановился напротив ворот дома Пуляевских. Повернувшись лицом к толпе, он громко произнес:
– Граждане, расходитесь. Повода для волнения нет.
– А почему тогда меня к Эмме не пустили? Вы арестовали ее? – Соседка Тамара выдвинулась вперед.
– Нет, мы ее не арестовали, – мягко произнес Савин. – Но есть вероятность, что ее муж, гражданин Пуляевский, причастен к преступлению, совершенному год назад. К вам у меня будет убедительная просьба: если кто-то увидит автомобиль Пуляевских или его самого – сразу сообщите мне. Не нужно с ним заговаривать и тем более пытаться задержать. Оставьте это милиции. На все остальные вопросы я смогу ответить позже, а сейчас мне нужно работать. Расходитесь, товарищи!
Произнеся речь, Савин вошел во двор и закрыл за собой ворота. Он был уверен, что никто из собравшихся не уйдет, по крайней мере не сейчас, но его это мало волновало. Из дома он снова слышал голос Ныркова, который уговаривал хозяйку вести себя достойно, и Савин поспешил ему на выручку. Войдя в дом, он увидел Эмму. Она стояла у платяного шкафа и бросала вещи в сумку. Старшина Нырков доставал вещи из сумки и складывал обратно в шкаф. При этом он не переставал увещевать хозяйку:
– Не нужно этого делать, Эмма, – уговаривал он. – Вам все равно не позволят сейчас уехать.
– А я все равно уеду! Я поеду к маме, в Ямышево, и вы меня не остановите! Человек имеет право уехать к матери!
– При обычных обстоятельствах имеет, но сейчас другое дело. – Старшина достал из сумки шелковое платье и стал пристраивать его на плечики. – В настоящий момент вы являетесь свидетельницей и не можете распоряжаться своим временем.
– Я позвоню сыну, он приедет и разберется. – Эмма вдруг изменила тактику. Она оставила в покое шкаф и, развернувшись, бросилась к дверям. Увидев капитана Савина, она остановилась на полпути. – А вам что здесь нужно? Мало горя вы принесли в этот дом?
– Не я спровоцировал ситуацию, и вы прекрасно это знаете, Эмма. – Савин преградил ей путь. – Присядьте, нам нужно поговорить.
– Мне не о чем с вами разговаривать! – отрезала Эмма, но требование выполнила.
Савин дождался, пока Эмма займет место на диване, прикрыл дверь и обратился к Ныркову:
– Здесь я справлюсь сам, старшина, а вам нужно пойти на почту и дежурить у телефона. Из города могут звонить.
– Понял, товарищ капитан. – Нырков вздохнул с облегчением. – Если позвонят, что я должен делать?
– По обстоятельствам, Нырков. Срочные сообщения немедленно передавать мне. Если же дело терпит, просто запишите все подробно, а потом доложите мне.
– Все сделаю, товарищ капитан.
– И еще одно: свяжитесь со Сходненским РОВД и попросите к телефону старшего лейтенанта Череватова. Узнайте, не помнит ли он, чтобы в день, когда было обнаружено тело Инги Ярыгиной, рядом с местом преступления крутился фотограф. Пусть запросит фотоснимок у нашего отдела, возможно, это поможет ему вспомнить.
– О результатах доложить сразу, товарищ капитан?
– Не нужно. Просто узнайте, и все. Идите, старшина. – Савин указал Ныркову на дверь. – Когда начнут прибывать люди, отправляйте всех сюда. И если будет звонить Якубенко, скажите, что его я тоже жду.