К вечеру пришел ответ от криминалистов, которым Савин отправил изъятые у Пуляевских брюки. Результат оказался таким, как и ожидал капитан: клочок ткани со Звенигородского шоссе признали идентичным с брюками, что не могло не радовать. Это была серьезная улика. Кроме того, криминалисты, вызванные из Москвы, сантиметр за сантиметром осмотрели дачный участок вместе с домом и в собачьей будке под дощатым настилом нашли жестяную банку, а в ней ключи от квартиры Ильи Манюхова. Савин предполагал, что именно Пуляевский забрал из квартиры все пленки и фотоснимки. Для чего Пуляевский оставил ключи у себя? Возможно, не найдя нужной пленки, собирался вернуться и продолжить поиски, но это еще предстояло выяснить.
Доказательств того, что убийства совершены на дачном участке, криминалисты не нашли, но Савин надеялся узнать это от самого убийцы. Он не сомневался, что схватит Пуляевского. Также он не сомневался, что сумеет его разговорить, несмотря на отца-адвоката, главное – найти беглеца.
К полуночи надежда на положительный исход дела начала таять. На городской квартире Пуляевский не появился, на заводе его тоже не было. Савин выбил людей, чтобы опросить всех друзей и знакомых Пуляевских и предупредить о необходимости срочно связаться с Краснопресненским РУВД, в случае если беглец появится у них, но результатов не добился. В поселок он, естественно, тоже не вернулся, и оперативники терялись в догадках – где он может прятаться столько времени.
И вот в половине четвертого в дежурную часть поступил звонок от станционного смотрителя с железнодорожной ветки, ведущей к Зеленограду. Он сообщил, что человек, подходящий под приметы Пуляевского, сел в багажный вагон поезда на станции Фирсановской. Сообщение поступило от проводника, который подсадил Пуляевского, позволив воспользоваться купе для проводников. Он же доложил, что безбилетный пассажир ни о чем не подозревает и спокойно спит в его вагоне. Савин тут же собрал опергруппу и выехал на место. Перед выездом он связался с сотрудниками станции Малино, где поезд должен был сделать очередную остановку, и поднял по тревоге всю дорожную милицию.
Теперь все зависело от проводника. Связаться с ним у Савина возможности не было, и он лишь надеялся на то, что он догадается как-то обозначиться, когда поезд остановится на станции. Если же в Малино проводник не проявит себя, придется действовать наугад.
– Нервничаешь?
Вопрос задал старлей Якубенко. Он стоял рядом с капитаном в дальней части железнодорожной платформы и наблюдал за приближающимся поездом.
– Немного, – признался Савин. – Не хочется подвергать опасности проводника. Пуляевскому терять нечего, поэтому ожидать от него можно чего угодно.
– Все пройдет гладко, вот увидишь, – с уверенностью сказал Якубенко.
– Надеюсь, он не вооружен.
– Откуда у него оружие? – Якубенко пытался подбодрить товарища. – Он ведь ни разу не воспользовался пистолетом, так что предполагать такое нет оснований.
– Нож тоже оружие, – возразил Савин. – Мы понятия не имеем, где он провел шестнадцать часов, так что расслабляться рано.
– Окно купе проводников выходит на железнодорожные пути, верно? – Якубенко перевел разговор. – Платформу он из купе не увидит?
– Не должен. Если только в коридор не выйдет. – Поезд уже проехал здание небольшого станционного вокзала и медленно полз мимо них.
– Это вряд ли. Светиться не захочет.
Поезд остановился, Савин весь подобрался и достал из кобуры пистолет.
– Приготовься, Саня, сейчас будем выдвигаться, – предупредил он напарника.
Он наблюдал, как из пассажирских вагонов выходят люди. Кто с багажом, кто просто покурить. Платформа быстро заполнилась пассажирами, провожающими и проводниками.
– Где же наш? – нетерпеливо произнес Якубенко.
У багажного вагона никого не было. Савин еще с полминуты наблюдал за дверью вагона, затем подал сигнал Якубенко и медленно двинулся к вагону. Он видел, что носильщик собирает ящики, узлы и чемоданы, предназначенные для погрузки в багажный вагон, и ускорил шаг. Ему оставалось пройти всего несколько шагов, когда дверь вагона открылась и на площадке в тамбуре появился мужчина в форменной одежде проводников.
– Степаныч, давай живей, – высунувшись из вагона, прокричал он, обращаясь к носильщику.
Савин заметил, что проводник рыскает глазами по платформе, и понял, что тот ищет их. Он поднял руку, привлекая внимание проводника. Тот сразу все понял, соскочил с подножки и бегом подбежал к Савину.
– Вы из милиции? – вполголоса спросил он. Капитан кивнул. – Уф, а я уж думал, смотритель мое послание не передал.
– Где он? – так же вполголоса спросил оперативник.
– В туалете закрыл. Сказал, это нужно, чтобы носильщики не засекли, – ответил проводник. – Так что, вы его заберете?
– Обязательно. – Савин соображал всего несколько секунд. – Ключ от туалета при вас?
– Да, вот он.
– Пойдемте, – коротко сказал Савин и легко запрыгнул в вагон. – Прежде чем открыть дверь, скажите что-то, что его успокоит. Потом открывайте дверь и уходите из вагона. Все ясно?
– Я понял, – подтвердил проводник.
К туалету Савин подошел первым, пропустил вперед Якубенко, затем подал сигнал проводнику. Тот негромко постучал костяшками пальцев по двери и вполголоса произнес:
– Не пугайтесь, это я. Мне нужно загрузить бумагу.
Он повернул ключ в замке, прозвучал щелчок, и дверь открылась. Савин резко рванул ее в сторону и встал в дверном проеме. Пуляевский стоял у окна, прижавшись спиной к стене. Он во все глаза смотрел на оперативника.
– Вы? – только и успел вымолвить Пуляевский.
– Я, – глядя прямо в глаза беглецу, ответил Савин. – Гражданин Пуляевский, вы задержаны по подозрению в убийстве Инги Ярыгиной и Ильи Манюхова. Повернитесь, руки за спину!
Пуляевский послушно повернулся спиной к оперативнику, тот завел его руки за спину и защелкнул на запястьях наручники.
– Все! Конец, – прокомментировал Якубенко.
– Выводим его. – Савин подтолкнул Пуляевского к выходу.
На платформе их поджидал проводник. Пуляевский даже не посмотрел в его сторону, низко опустив голову, он плелся за оперативниками. Навстречу их группе уже бежали другие сотрудники милиции. Савин передал задержанного Якубенко и произнес:
– Веди его в машину. Я тут немного задержусь.
Пуляевского увели, Савин проводил их взглядом и повернулся к проводнику:
– Благодарю за помощь. – Он протянул руку, проводник крепко ее пожал. – Если бы не вы, нам еще долго пришлось бы гоняться за ним.
– Я приметы его на планерке услышал, когда мы в Москве вагон к рейсу готовили, – возбужденно начал проводник. – Он ко мне на Фирсановской подошел. Десятку дал, сказал, ему только до Поварово доехать. Я чуть в штаны не наложил от страха! Отказал сначала, но он принялся уговаривать, и еще пятак сверху положил. Тут я и решился: где наша не пропадала, думаю. Потихоньку в вагон его завел, в купе закрыл, а сам на станцию. Да не успел. Поезд тронулся, пришлось на ходу запрыгивать. Тогда я решил, что до Малино доедем, там и сообщу. Из Малино уехали, так я всю дорогу переживал, как бы старик станционщик что не перепутал. И опять же, неизвестно, что дальше делать. Но все обошлось.
– Станционный смотритель позвонил в дежурную часть, а оттуда передали нам. Остальное – дело техники.
– Значит, я правильно поступил, когда разрешил ему сесть в мой вагон? – спросил проводник.
– Конечно, вы рисковали, – подумав, проговорил Савин, – но помощь следствию оказали неоценимую. Мне нужно записать ваши данные. Вас могут вызвать в суд для дачи показаний.
Проводник продиктовал фамилию и адрес проживания. Савин все записал и начал прощаться, но проводник его остановил.
– А с деньгами что делать? – Он достал из кармана червонец и пятирублевую банкноту.
– Понятия не имею.
– Наверно, вы должны их изъять как улику? – немного расстроенно спросил проводник.
– А вам бы этого не хотелось? – догадался Савин.
– Не то чтобы очень, но компенсация за нервы была бы кстати.
– Знаете что? Мы поступим так: если следователь потребует, вы их ему отдадите. Если же нет, то распоряжайтесь деньгами по своему усмотрению.
Поезд начал набирать ход, проводник запрыгнул на подножку и помахал на прощание рукой. Савин махнул в ответ и пошел к выходу с платформы.
Спустя неделю капитан Савин сидел в кабинете и старательно заполнял бумаги. На краю стола стоял стакан с чаем, который давно остыл. Время от времени он отрывался от писанины и бросал взгляд на часы. Он ожидал посетителя, и от этого время тянулось медленнее. В двенадцать часов он отложил в сторону бумаги, потянулся и взялся за телефон. Не успел он набрать номер, как дверь кабинета распахнулась и на пороге возник старлей Якубенко.
– Гостей заказывали? Заказ выполнен, получите, распишитесь, – зычно провозгласил он и, посторонившись, пропустил в комнату старшего лейтенанта Череватова.
– А я уже заждался. – Савин улыбнулся и радушным жестом пригласил гостя сесть. – Думал, планы изменились.
– Никак нет, – шутливо козырнул Череватов. – От предложений, подобных вашему, я никогда не отказываюсь.
– Значит, уговор в силе? – обрадовался Савин. – Отлично. Только еще одного товарища дождемся и будем выдвигаться.
– Ничего не имею против. – Череватов опустился на предложенный стул. – Чайком угостите?
– Без вопросов. – Савин сделал знак Якубенко, и тот вышел из кабинета, прихватив с собой чайник.
– Бумажная работа? – Череватов указал на папки, сложенные стопкой на краю стола.
– Подчищаю рапорты по делу Пуляевского, – ответил Савин. – Основные материалы уже у следователя, но кое-что требует доработки.
– Как он? – спросил Череватов, имея в виду Пуляевского.
– Поет, как соловей. После того как произвели осмотр багажника его автомобиля и нашли там капли крови Ильи Манюхова, он сломался. Даже папа-адвокат ничего сделать не смог. По городскому адресу нашли с десяток свидетелей, которые видели Ингу Ярыгину в обществе Пуляевского, а вахтеры с проходной часового завода опознали по фотографии Илью Манюхова как человека, который неоднократно приходил к директору. Пуляевский показал сарай, в котором убил Манюхова. Он даже орудие убийства не выбросил, так и оставил в сарае вместе со своими отпечатками пальцев.