Глава 13
Кофе в буфете был так себе, но они этого не замечали. Шла извечная игра мужчины и женщины, предшествующая окончательному сближению. Оба определенно нравились друг другу, теперь им предстояло определить, не ошиблись ли они в выборе.
Людмила не хотела ошибиться в очередной раз. Слишком часто она доверялась мужчинам, которые потом выставляли себя с неприглядной стороны. Парень, который был у нее первым, умудрился переспать с обеими ее лучшими подругами. Потом попался маменькин сынок, которого сменил чересчур брутальный мачо, распускавший руки не только в постели. Был негодяй, разместивший интимные фотографии Людмилы в интернете, за ней увивался один столичный музыкант, даже темнокожий некоторое время числился у нее в любовниках, но все это было не то, не то, не то…
Трудно найти партнера, соответствующего твоим тайным эротическим грезам. Еще труднее встретить такого человека, который стал бы спутником жизни раз и навсегда. Во всяком случае, Людмиле это пока не удавалось.
Может быть, она слишком быстро уступала своим поклонникам? Как правило, период джентльменского ухаживания за ней длился не дольше недели, а порой она отдавалась даже после первого свидания. В свои двадцать девять лет Людмила Виткова имела достаточно богатый сексуальный опыт, которым постеснялась бы похвастаться даже очень близкому человеку. С другой стороны, любовных похождений в ее жизни было не больше, чем у любой другой привлекательной женщины ее возраста. Приходилось ведь действовать методом проб и ошибок — тут одной теорией не обойдешься. Отсюда и проколы.
Один частит и моментально выдыхается, другой норовит развернуть как-нибудь по-особенному, третьему звуковое сопровождение подавай, четвертый при выключенном свете весь увядает. Насколько было известно Людмиле, женщины в этом плане куда более предсказуемы. Да, фантазировать любят. Но мужчин своих воплощать эти фантазии в жизнь не принуждают. За что те платят им черной неблагодарностью.
— В каком отеле остановились? — осведомилась Людмила, деликатно прихлебывая кофе.
— Дома живу, у родителей, — ответил Андрей, стараясь не звякать чашкой о блюдце. — Я вырос в этом городе.
— А женились в другом, — покивала Людмила понимающе.
Расставленная ловушка была очевидной, но от того не менее коварной. Что сказать на это? Может быть, промолчать? Соврать? Засмеяться и перевести разговор на другую тему? Но Людмила не из тех девушек, которых легко провести. Адвокат как-никак. И вопрос свой сумела сформулировать так, что отвертеться не получится. В любом случае нужно отвечать. И ложь здесь не пройдет, да и не хотелось Андрею врать.
— В этом, — сказал он, непонятно зачем перемешивая ложкой остатки остывшего кофе в чашке. — Но потом уехали. У Любиных родителей была свободная квартира, они нам ее подарили.
— Повезло, — сказала Людмила.
Ее лицо приняло скучающее выражение.
— Да, — согласился Андрей. — Вначале мне тоже так казалось.
Она подняла взгляд:
— А потом?
— Все очень банально. Есть домашний очаг, есть ребенок. А любви, кажется, нет. Наверное, вы часто слышите подобные истории, Люда?
— Почему вы так решили? Я не психолог, специализирующийся на семейных проблемах.
— Вы… — Андрей запнулся и спросил: — Не возражаешь, если мы перейдем на ты? — Она открыла рот, но он уже продолжал говорить дальше: — Ты очень красивая девушка, и, ясное дело, к тебе постоянно подкатывают мужчины с рассказами о неладах в супружеской жизни. Я прав?
Людмила сдержанно улыбнулась.
— Бывает, — призналась она.
Ей все больше нравился сидящий напротив молодой человек. Нравилась его мужественная прическа со сбритыми висками и затылком, но падающей на глаза челкой. Нравилось простое гладкое лицо, освещенное умным, внимательным взглядом. Привлекала фигура с широкими плечами и узкой талией. Однако всего этого было мало, чтобы установить с Андреем более прочную связь, чем допускала сдержанная обстановка буфета в прокуратуре.
— У меня с женой проблемы, — сказал он. — Не знаю, останемся мы вместе или разойдемся. Это очень трудное решение.
— Я понимаю. — Людмила неожиданно для себя закрыла сумочку, повесила ее на плечо и встала. — Извини, но мне пора. Было приятно поболтать.
Андрея покоробило последнее словечко. Зачем ей понадобилось сводить их общение до примитивной болтовни?
— Мне тоже, — сухо произнес он. — Счастливо.
Людмила сделала несколько шагов прочь, но остановилась и обернулась:
— Если тебе действительно понадобится помощь адвоката, то звони. Не смотри, что я молодая. Опыт имеется.
— Я это заметил, — сказал Андрей и хотел улыбнуться, но она уже уходила: маленькая, с модной длинной стрижкой, такой длинной, что волосы закрывали очень прямую спину.
Он подождал, пока она скроется из виду, расплатился и тоже вышел. В вестибюле стало больше народу, но здесь по-прежнему царила благоговейная тишина. Когда Андрей поднимался по широченной лестнице на второй этаж, ему навстречу попались три женщины, похожие на ворон в своих глухих траурных одеждах. Одна из них обернулась, плюнула в ту сторону, откуда пришла, и погрозила сухим кулаком, сопровождая жест невразумительными проклятиями. Должно быть, не нашла правды в здешних высоких кабинетах.
Войдя в приемную, Андрей, не замедляя шага, приблизился к столу секретарши и внушительно произнес:
— Туманов. Сообщите Анатолию Борисовичу. Он в курсе.
Этим сразу отсекались все обычные предложения явиться в приемный день по предварительной записи. За свою жизнь Андрей сменил несколько руководящих должностей в различных фирмах и фирмочках, и потому был вынужден часто общаться с чиновниками всяких мастей. В данном случае прокуратура мало чем отличалась от областной администрации или какого-нибудь министерства. Здесь требовалось вести себя уверенно и решительно. Что у Андрея вполне получалось.
Бросив на него испытующий взгляд, секретарша ткнула пальцем в клавишу селекторной связи. Ей было за сорок, и она не имела ничего общего с теми развязными девицами, которых можно встретить в менее солидных приемных. Деловитая, подтянутая, неулыбчивая, она уважительно произнесла:
— К вам Туманов, Анатолий Борисович.
Ответом был звук, напоминающий карканье вспугнутой вороны:
— Как?
— Туманов, — повторила секретарша, хмуря нарисованные брови.
Выражение ее глаз, устремленных на Андрея, неуловимо изменилось. Похоже, она уже жалела, что купилась на его уверенные манеры.
— Вадим? — просипел динамик на ее столе.
— Андрей Вадимович, — представился Андрей, наклонившись к аппарату громкой связи.
— Ну конечно, — прогремел голос Соболева. — Входи, Андрей. Надежда Константиновна, сообразите нам кофейку. И десять минут никого не пускать.
Тень, набежавшая на лицо секретарши, исчезла. Доброжелательно улыбнувшись, она кивнула на дверь с зеркально переливающейся табличкой.
Войдя в кабинет, Андрей направился к поднявшемуся ему навстречу рослому мужчине с редкими седыми волосами, крупным лицом и пухлыми губами.
— Похож! — одобрительно прогудел тот, огибая стол, чтобы хлопнуть гостя по плечу, пожать ему руку и усадить в кресло возле журнального столика, заняв место рядом, что предполагало некую интимность общения. — Я тебя вот таким помню. — Он показал ладонью. — Но сейчас не узнал бы, если бы не знал, кто ты. А где отец? Что же сам не заглянул?
— Он… — начал было Андрей.
Но Соболев был не из тех людей, которых легко сбить с мысли.
— Да, стареем, стареем. Забываем друзей. Тяжелы на подъем становимся. Нет, обязательно собраться нужно, как прежде. Не забудь потом продиктовать мне номер отца, Андрей. У меня где-то был, но я за эти годы столько телефонов сменил, что… — Соболев махнул рукой. — Ну, рассказывай. Ты ведь не просто так явился, я полагаю?
— Отец…
Соболев предостерегающе поднял руку, предлагая подождать, пока секретарша расставит перед ними содержимое подноса.
Умолкнув, Андрей прошелся взглядом по кабинету. Стандартный портрет президента над креслом, книжные полки с многотомными изданиями, сверкающий ламинат под ногами. Глазу не за что зацепиться. Подумать только, как много подобных кабинетов разбросано по всей стране, и происходит в них примерно одно и то же: солидные мужчины в хороших костюмах решают какие-то вопросы, тем самым определяя жизнь многих миллионов граждан. Кто посадил их на руководящие должности, кто снабдил множеством полномочий? Как вышло, что эта кучка людей правит всеми остальными, да еще имеет за это массу привилегий, включая зарплаты и пенсии, которые и не снились тем, о ком положено заботиться этим дядечкам в высоких кабинетах?
— О чем задумался, Андрей?
На большом лице Соболева появилась некоторая озабоченность. Он сделал глоток из чашки и сунул в рот хрустящий кренделек, предварительно сдобренный золотистым медом.
— Отца посадили, — выпалил Андрей, едва не расплескав чай из чашки. — Он находится под следствием.
— Что-о? Как под следствием? А ну-ка рассказывай. Что произошло?
Отставив чашку, Соболев подпер массивный подбородок таким же внушительным кулаком. Глядя на его озабоченное, помрачневшее лицо, можно было с уверенностью утверждать, что этот человек вникнет в каждую мелочь и сделает все возможное, чтобы вызволить товарища из беды. Испытывая вполне понятное облегчение, Андрей приступил к повествованию.
Поигрывая бровями и губами, Соболев машинально кивал. Он уже не облокачивался на стол, чтобы смотреть Андрею в глаза, а сидел в кресле прямо, скрестив руки на груди. Казалось, он смотрит куда-то сквозь стену и видит там нечто такое, что не дано увидеть простому смертному.
— Да-а, — протянул он, когда рассказ подошел к концу. — Вот так номер… Бедный Юрка. Такой веселый мужик был, жизнерадостный. А пел как! Прямо душа компании.
— Отец в тюрьме, — напомнил Андрей. — Он меня к вам и направил.
Соболев помял мясистый нос пальцами.
— Значит, Вадим считает, что его подставили? — уточнил он. — Но кому потребовалось сводить с ним счеты? Откуда у него, обычного дантиста, взялись столь опасные враги?