— Тс-с. — Андрей, предостерегающе поднял палец, прижимая другой рукой мобильник к уху. — Анатолий Борисович? Добрый день. Ага. Нет, не то чтобы неприятности. Но я приехал на свидание с отцом, а здесь… — Он вопросительно посмотрел на майора. — Представьтесь, пожалуйста… А здесь майор Рыков препятствует. Не имеет права? Я ему то же самое твержу, а он не верит. Хорошо. — Андрей отнял мобильник от уха. — Хотите побеседовать с Соболевым? Или недоразумение улажено?.. Он говорит, что улажено. Сейчас меня проводят.
Майор сдержал обещание. Андрея провели по узкому коридору, заполненному невеселой, угрюмо бурчащей публикой, и впустили в комнату, разделенную мутным, заплеванным внизу стеклом. У стены стоял тюремщик в великоватой форменной кепке с мятым козырьком. Два стула были заняты женщинами совершенно одинаковой комплекции, беседующими со своими не то мужьями, не то сыновьями, не то братьями.
— Ну ты дурной, Лешка, — говорила одна. — Что ж теперь будет, а? Сколько раз тебе говорила, не пей проклятую, не пей!..
— Не верю я тебе, Миша, — плаксиво ныла вторая. — Выйдешь и опять за старое возьмешься. Сил моих больше нет терпеть.
Продолжения Андрей не услышал. За стекло привели отца, с руками, сцепленными за спиной. Он сел и почти беззвучно пошевелил губами.
— Звук включите! — крикнул Андрей.
В динамике зашуршало.
— Здравствуй, сынок, — сказал отец. — Как дела?
Было понятно, что спрашивает он не о самочувствии Андрея и не о событиях в мире. Глаза у него были тоскливыми и с легкой сумасшедшинкой, как у волка в клетке.
— Был у Соболева, — сказал Андрей. — Внимательно выслушал. Пообещал затребовать дело и разобраться.
— Нужно скорее, — вздохнул отец. — Как можно скорее, Андрюша.
— Что-то случилось? В камере проблемы?
В позе и выражении лица тюремного соглядатая ничего не изменилось, но было ясно, что он весь обратился в слух.
— В камере постоянно проблемы, — сказал отец с едва заметным нажимом на слове «постоянно». — У меня возник небольшой конфликт с одним уголовником. Он на меня почему-то зуб заимел.
— Так, — насторожился Андрей. — И что? Достает?
— Доставал. Но сегодня ночью он спросонья нары перепутал. Полез на нары и грохнулся. Сотрясение мозга. Сейчас в лазарете отдыхает. Но когда выйдет…
Отец не договорил.
— Разбираться будет, по чьей вине упал? — догадался Андрей.
— Боюсь, что да, — вздохнул отец. — Он рядом с моей шконкой упал. Может меня обвинить.
Жаргонное словечко «шконка», сорвавшееся с отцовских уст, неприятно резануло слух.
— Но были же, наверное, свидетели, — сказал Андрей.
— Нет. В хате не бывает свидетелей. Это трактуется как стукачество, а за такие вещи опустить могут.
Отец покосился на тюремщика.
«Здорово же он тут поднаторел, — с горечью отметил про себя Андрей. — По фене ботает, как заправский урка. Черт, не нравится мне все это. Нужно что-то предпринимать. Срочно».
— Я попрошу перевести тебя в одиночную камеру, — произнес он, обдумав ситуацию. — Там тебе спокойней будет.
— Было бы хорошо. Но…
— Что «но»?
— Теряю я надежду, Андрюша, — вздохнул отец. — Время идет, а воз и ныне там. Уже не верится в благополучный исход. Эти когти так сжались, что не разожмешь.
— Разожмем, — пообещал Андрей с уверенностью, которой на самом деле не испытывал.
— Ну-ну…
— Отец… Папа… Ты, главное, не падай духом. Держись, ладно?
— Держусь. Пока держусь.
Поболтали еще немного, и время свидания истекло. Едва оказавшись за воротами тюрьмы, Андрей тут же набрал номер Соболева.
Голос ответившего прокурора был недовольным. Выслушав сбивчивый рассказ, завершившийся просьбой перевести отца в одиночку, он сказал:
— Вот что, Андрей. Я не в благотворительной организации заседаю. Это государственное учреждение, очень серьезное, смею напомнить. Нельзя меня постоянно дергать, беспокоить по пустякам…
— Это не пустяки, — возразил Андрей. — Жизнь папы под угрозой. Видели бы вы его. Он совсем отчаялся, хотя старается не подавать виду.
— Его делом занимаются.
— Вы же говорили, что лично займетесь.
— Так и есть, — согласился Соболев. — Но у меня есть помощники. Им я тоже поручил разобраться. Так что успокойся, Андрей. Тебе терпения не хватает. Это только в сказках все быстро делается. Юридическую машину не так-то просто остановить. Мы ведь не в старые времена живем, когда все по звонку сверху решалось. Я вынужден действовать осторожно.
— Я понимаю, — вздохнул Андрей.
Он действительно понимал прокурора. Помогая товарищу, тот мог поставить себя под удар. Мало ли кто на него донос накатает, и пойдут обвинения в кумовстве, необъективности и прочих грехах. Но отец… Вспомнив его затравленный взгляд, Андрей попросил:
— Вы не тяните, пожалуйста, Анатолий Борисович. Папа в опасности. И его нельзя оставлять в общей камере.
— Я уже пометил на календаре, — сказал Соболев. — Направлю кого-нибудь в СИЗО. Сам не имею права, понимать должен, не маленький. Если меня заподозрят в преследовании личных целей, то я Вадиму уже ничем не смогу помочь. Комиссии, проверки… Меня с потрохами сожрут, а отец твой так и останется под следствием. Держи себя в руках.
— Да, — сказал Андрей со вздохом. — Хорошо.
— И еще, — продолжал Соболев. — Большая просьба: не проявляй никакой активности. Этим ты только все испортишь. Доверься мне. И больше не звони, когда тебе вздумается. Я сам свяжусь с тобой в случае необходимости.
Завершив разговор, Андрей забрался в нагревшуюся на солнце машину, опустил стекла и некоторое время просто жал на газ, чтобы охладить салон. Потом, сбросив скорость, пристроился за тяжело пыхтящим автобусом и достал из кармана визитку Витковой.
С одной стороны, Соболев просил ничего не предпринимать. С другой стороны, Андрей не мог сидеть сложа руки. Не имел права.
— Алло, — сказал он, набрав номер. — Узнаешь?
— Нет, — сухо отозвалась Виткова. — Кто говорит?
— Андрей Туманов. Мы познакомились…
— Вспомнила! — воскликнула она, не слишком умело маскируя радостные нотки, прорезавшиеся в голосе.
Было приятно, что девушка, оказывается, ждала его звонка. Андрею вообще казалось приятным все, что было связано с Людмилой. Позволит ли она когда-нибудь называть себя Людой или даже Милой?
— Я решил воспользоваться твоим предложением, — сказал он.
— То есть я нужна тебе как адвокат?
«Не только, — подумал Андрей. — Просто нужна».
Разумеется, вслух это не было произнесено.
— Да, — подтвердил он. — Как адвокат… Кхе-кхе…
— Это по поводу твоего отца?
— Угу. По этому поводу… Кхе-кхе…
— Что ты все кашляешь? — спросила Людмила. — Простудился?
— Немного. Вернее, нет, нет! — Андрей испугался, что она откажется с ним встретиться, чтобы не заразиться ненароком. — Что-то в горло попало. Так мы встретимся?
— Какой адвокат откажется от потенциального клиента?
Эта фраза больно уколола Андрея. Людмила как бы подчеркнула, что готова лишь к сугубо деловой встрече. Возможно, это было правильно. Но человек устроен так, что «правильно» для него не всегда значит «хорошо». Чаще бывает наоборот — если вспомнить все, чем занимаются люди и что доставляет им удовольствие.
— Где и когда? — сухо спросил Андрей.
Что ж, раз деловые отношения, значит, ладно. Он тоже будет соблюдать дистанцию.
— Можно сегодня, — ответила Людмила.
В ее интонации что-то изменилось. Она стала официальной, но как будто девушка сама была не слишком рада этому обстоятельству.
— Уточни, пожалуйста, — сказал Андрей. — Куда подъехать? Во сколько?
— Давай в пять часов. Тебе будет удобно?
— Удобно.
— Офиса у меня пока нет, — призналась Людмила. — В центре за аренду дерут просто сумасшедшие цены, а на окраине снимать нет смысла. Кто попрется к черту на кулички?
— Резонно, — согласился Андрей.
— Ой, ты только не подумай, что у меня клиентуры нет или дела плохо идут. Просто приходится помогать деньгами родителям и сестре. Да еще и квартиру недавно купила, так что…
— Ты словно оправдываешься передо мной.
— Еще чего! — фыркнула Людмила, моментально сменив извиняющийся тон на почти надменный.
— Так где мы встретимся? — настойчиво поинтересовался Андрей.
— Можно где-нибудь на нейтральной территории. Но не думаю, что в кафе будет удобно обсуждать серьезные дела. Если не возражаешь…
— Да?
— Иногда я принимаю клиентов дома. — Сделав это признание, Людмила перешла на скороговорку. — Конечно, я не настаиваю. Если хочешь, перенесем встречу на завтра, я утром подыщу помещение в каком-нибудь учреждении. Просто в конце рабочего дня это сложнее сделать…
— Все в порядке, — заверил ее Андрей. — Диктуй адрес.
Запоминая название улицы, номер дома и код парадного, он улыбался. Вряд ли ему было бы так весело, если бы он обратил внимание на то обстоятельство, что почти с самого начала телефонного разговора фон слегка изменился, как и тембр голоса собеседницы. Специалист сразу бы понял, что их линию прослушивают. Но Андрей не являлся специалистом в подобных вопросах. Он был обычным тридцатилетним парнем, отец которого попал в беду.
О том, какие опасности ждут его самого, он даже не подозревал.
Глава 16
Денис выбрался из машины и постоял рядом, осматривая место, где ему предстояло работать. Собственно, Денисом он являлся лишь для близких родственников, ну там мамы и папы, которые по старинке считали его тем самым Дениской Штыревым, которого выкормили, вырастили и в люди вывели. Но от родителей он уже окончательно отстранился, как отрывается лист от дерева, давшего ему жизнь. Это было совсем другое существование, новое, не вполне ясное, но волнующее и, как хотелось верить, замечательное.
До начала задания оставалось немногим больше получаса. Правда, клиент мог прибыть раньше, но для него, клиента, это ровным счетом ничего не меняло. Он будет не просто избит, а искалечен, чтобы направился из этого двора прямиком в травматологическое отделение ближайшей больницы. В реанимацию, если быть точным.