Андрей, внимательно слушавший Умра, перебил его:
— Извини, нельзя ли поподробнее? В чем заключалась политика Армохонтов относительно иных цивилизаций?
— Я расскажу, что знаю. Ты должен понять — я прежде воин, а уж потом историк, — в мысленной речи Эрга прозвучала самоирония. — Древние существа мудры, потому что имеют огромный опыт, не сравнимый с опытом любой расы, только вышедшей на просторы космоса. Мне известно, что сотни тысяч лет назад Армохонты, в далеком отсюда секторе пространства вступили в контакт с двумя молодыми цивилизациями, самостоятельно вышедшими на просторы космоса. Ничего хорошего из этого не вышло. Расы, которым была предоставлена полная свобода развития, оказались стеснены, — ведь все окрестные звездные системы уже были колонизированы цивилизацией Армохонтов. В результате вспыхнула ожесточенная война за жизненное пространство, в ходе которой молодыми цивилизациями были созданы и брошены в бой механоформы — жуткие неживые создания, не ведающие понятий жалости, чести, милосердия к побежденным. Они просто сметали все на своем пути, исполняя предначертанные им программы. В результате, даже когда между Армохонтами и их противниками было достигнуто согласие о прекращении боевых действий, механоформы не подчинились, продолжая бессмысленную борьбу, по-прежнему уничтожая все, что вставало на их пути.
Логинов кивнул.
Знакомая ситуация. На Земле разрабатывались десятки, если не сотни типов боевых машин, способных действовать автономно. Конечно, их свобода в принятии решений не являлась абсолютной, но случись людям вести войну на выживание, наверняка боевые кибернетические системы были бы брошены в бой.
— Армохонты, как я понимаю, извлекли урок из того конфликта?
— Не только извлекли урок, но и выработали политику, которой придерживались в отношении молодых цивилизаций, — ответил Эрг. — Они позаботились, прежде всего, о двух вещах: во-первых, о защите межзвездной транспортной сети, для чего были разработаны специальные узловые станции типа «Н-болг», и, во-вторых, о временной изоляции молодых, экспансивных рас.
— Ты считаешь такой подход правильным?
— Юности свойственен максимализм, горячность, сначала действие, а уже потом мысль. Первой и единственной ошибкой Армохонтов стал экспорт технологий двум молодым цивилизациям. Они, как выяснилось, не были готовы к их разумному использованию. После давней войны с механоформами, стало понятно, что не всегда воспитание дает желаемый результат, чаще молодежь не верит опыту старших, стремясь совершить собственные ошибки и сделать выводы из них. Но даже если сделанные выводы правильны, то цена обретения подобного «опыта» при современной плотности заселения космоса слишком велика. Потому Армохонтами была разработана концепция «одна раса — одна звездная система». Собственно изоляция молодых цивилизаций заключалась в жесткой системе запретов на посещение их звездных систем торговыми кораблями, экспорта технологий и информации о наличие необъятных просторов обитаемого космоса.
— То есть каждой цивилизации давали пройти некий путь проб и ошибок при построении внутрисистемных колоний, обрести опыт, понять, что жизнь — это основная ценность?
— Ты проницателен, Андрей, — Умр довольно зажмурился. — Ограничение скорости света не предполагает быстрой экспансии молодых рас к звездам. А изобретение внепространственного привода требует высочайшего уровня научного прогресса.
— Ну, хорошо, положим, то тут Армохонты правы. А как они действовали в отношении цивилизаций, сумевших выйти в космос, создать внутрисистемные колонии и даже осуществить первые полеты к ближайшим звездам?
— В том случае, если молодая цивилизация не разрушала себя в критические моменты развития, когда уровень технического прогресса в разы превышал уровень морального «взросления», с такой расой вступали в контакт. Кроме того, во всех звездных системах, где шло развитие молодых цивилизаций, устанавливались так называемые «тестовые устройства», соединенные каналами внепространственной транспортировки с планетами, специально приспособленными для первого контакта. Цивилизации, претендующей на выход в Обитаемую Галактику, проводились тщательные переговоры, им разъяснялась длиннейшая история содружества обитаемых систем, демонстрировались возможности глобальной транспортной сети, и, в зависимости от уровня перенаселения на исконной планете, предлагалась квота для освоения незаселенных звездных систем. При этом Армохонты гарантировали новым членам галактического сообщества беспрепятственное пользование транспортной сетью. В качестве непременного условия выдвигался «испытательный срок», обычно три-четыре века. Новая цивилизация получала жизненные пространства неосвоенных планет, зачастую расположенных на удалении в десятки тысяч световых лет от их прародины, но в свою очередь обязывалась исполнять общегалактические законы, строго придерживаться запретов на экспорт технологий в «изолированные» системы, кроме того, запрещалось вести исследования в области разработки собственного внепространственного привода.
— Не слишком ли жесткие ограничения? — высказал сомнение Логинов.
— Нет, если размышлять здраво, — ответил Эрг.
Мнемоническая беседа доставляла ему удовольствие, он не скрывал, что благодарен Андрею и готов поделиться с ним всеми имевшимися в его распоряжении знаниями.
— Подумай: молодые цивилизации, развившиеся секторах пространства давно и плотно освоенных, вместо войны за столь необходимые им жизненные территории получали возможность колонизировать новые планеты, вести мирное строительство, для них открывались торговые пути с тысячами иных цивилизаций. И все это в обмен на разумное поведение.
Андрей кивнул.
— И все же стройная, отработанная тысячелетиями система, созданная Армохонтами дала сбой, — констатировал он, подводя черту под своими размышлениями. — Почему так произошло?
— Цивилизация Армохонтов окончательно состарилась, — не без горечи ответил Умр. — Их империя стала необъятной, транспортная сеть охватила почти всю Галактику. Постепенно, тысячелетие за тысячелетием происходило смешение народов, многие планеты сейчас населены представителями сотен цивилизаций, в пространстве все четче стало проявлять себя деление на сектора, с локальными участками транспортной сети.
— Развитие происходило от центра Галактики к периферии?
— Ядро Галактики необитаемо. Там происходят процессы, несовместимые с понятием «жизнь». Но ты отчасти прав: первое кольцо транспортной сети Армохонтов охватывает системы, расположенные в десяти тысячах световых лет от Ядра. Затем постепенно происходило расширение по сфере от первого кольца к периферии. Деление на сектора обусловлено увеличением звездной плотности в спиральных рукавах нашей Галактики.
— Значит, власть Армохонтов постепенно слабела пропорционально расстоянию от древнего пояса к молодым секторам?
— Да, все происходило именно так. Насколько я знаю, уже существуют прецеденты изоляции целых секторов, где молодые цивилизации по различным причинам поставили под сомнение справедливость галактических законов и вводимые ими ограничения.
— Наш сектор тоже изолирован?
— В некотором смысле, — мысленный ответ Умра сопровождался выразительным шипением.
— Поясни, пожалуйста?
— Эшранги разрушили главную узловую станцию «Н-болг». Они прервали связь с Обитаемой Галактикой. Затем захватили все узлы сети сектора.
— А что Армохонты? Они разве не сопротивлялись?
— Была война, — сумеречным тоном ответил Эрг. — Космос кипел от схваток, Эшрангам удалось привлечь на свою сторону предателей, и совратить несколько молодых рас, преподнеся им лживую информации об Армохонтах. Некоторые цивилизации, такие, как твоя, были вообще использовали вслепую.
— А что тебе известно о роли людей?
— Люди не воевали, — ответил Умр. — Но твоя цивилизация изобрела машины, сродни тем механоформам, с которыми однажды уже сталкивалась древняя раса. Эшрангам далось наладить поставки боевой техники, и наше сопротивление было обречено.
— Значит, они оккупировали Землю? — похолодев, спросил Андрей.
— Не знаю, — откровенно ответил Эрг. — После короткой ожесточенной борьбы, в которой погибли все Армохонты и были уничтожены планеты Эшрангов, разрушено множество врат, ведущих к различным мирам, и выведено из строя более половины «Н-болгов», в нашем секторе галактики наступил хаос. Сейчас Эшранги делают отчаянные попытки удержать власть, обрести контроль над молодыми расами, попутно распространяя миф о нашествии механоформ, чтобы оправдаться в случае восстановления связи с древними мирами центральных секторов.
— Не понимаю, на что они рассчитывают.
— Миф о механоформах хоть и потускнел со временем, но не исчез. Многие цивилизации были остановлены на грани создания опасных роботизированных комплексов. Угроза реальна, и если Эршанги сумеют культивировать на Земле производство боевых машин, а тем более распространят их в качестве реальной силы по нашему пространству, то сектор будет вторично закрыт, без особых разбирательств. Миф о механоформах получит новую жизнь, а Эшранги выиграют время.
— Чего добиваются птицы? — не скрывая своего гнева, спросил Логинов.
— Безраздельной власти. Они грезят собственной империей. Их разум сожрала зависть перед могуществом Армохонтов.
— Бред какой-то… — в сердцах ответил Андрей. — Неужели даже в космосе, среди древних цивилизаций идет грызня за первенство?
— Да. Так заложено эволюцией. Тебе наверняка знакома теория естественного отбора, верно?
— Знакома. Но мы ведь разумные существа!
— По-настоящему разумными среди нас были и остаются Армохонты, — мягко поправил его Умр. — Мы же все еще дики, по сравнению с ними. Их империя справедлива, древние законы обуздывают необоснованную агрессивность молодых рас, но никто насильно не включает юные цивилизации в субкультуру Обитаемой Галактики. Каждому новому члену сообщества дают время и шанс, чтобы понять — нужна ли им интеграция. Вспомни, я говорил тебе — цивилизациям предоставляют миры для колонизации, где они могли бы развиваться по собственному пути. Есть прецеденты, когда интеграции не происходило. Цивилизации, желая сохранить свою уникальность, отказывались присоединяться к сообществу.