– Про информацию вы в точку, – кивнул Сергей. – Я полностью с вами согласен. Именно в ней я сейчас остро нуждаюсь. И знаю, что вы можете мне помочь. Я готов обменять свою информацию на информацию про некоторых ваших сотрудников.
– А почему ты думаешь, что твоя информация меня заинтересует?
– Эта очень заинтересует, – ответил Сергей, протягивая папку.
Летягин взял папку и положил перед собой. Кивнул головой стоявшему у дверей то ли охраннику, то ли помощнику и пристально посмотрел на Сергея.
– Я пока не знаю, что тебе дали твои друзья из ФСБ, но почти не сомневаюсь, что это нечто серьезное, – произнес он. – Но прежде чем открыть ее, я хотел бы услышать хотя бы еще один довод к тому, что я должен помогать тебе. Сам понимаешь, что, когда ты попадешь в руки Пятлина, ты выложишь ему все. В том числе и мое участие. А мне это, как я уже говорил, никак не нужно.
– Пока меня прикрывают, – немного подумав, ответил Сергей.
– От пули это не спасет, – перебил Летягин.
– Но в этом случае я уже ничего не смогу рассказать, – резонно возразил Сергей, и Белка слегка склонил голову, признавая правоту данного утверждения. – Я прекрасно понимаю, что это ненадолго. Если я в ближайшее время не смогу остановить победную поступь Пятлина, он сможет убрать моих покровителей из Большого дома. И я останусь с ним один на один. Думаю, проживу после этого не много. Не скажу, что вы мой единственный шанс, но я очень на вас рассчитываю.
В этот момент в кабинет вошел официант, неся в руках поднос. На нем стояла бутылка красного вина, ваза с фруктами, тарелочка с сыром и чем-то наполненные тарталетки. Официант быстро расставил все на столе, налил вино в два бокала и удалился.
– Попробуй это вино, Сергей, – сказал Летягин. – Вряд ли в ближайшее время у тебя будет возможность вкусить подобного нектара.
Сергей послушно взял бокал и откинулся в кресле.
Белка наконец открыл папку и углубился в изучение ее содержимого. Через несколько минут он опять кивнул парню у двери и, когда тот подошел, что-то тихо произнес ему на ухо. Тот молча выслушал и пошел к выходу, попутно доставая телефон.
«Тоже не силен в бухгалтерии, приказал финансиста вызвать», – подумал Сергей, прихлебывая вино. Оно ему, если честно, не очень понравилось. Слишком сухое, да и вкус еле ощущался. Ему больше нравились терпкие грузинские и азербайджанские вина.
Якушев был не прав, Летягин прекрасно разобрался в документах. Сергею, наверное, было бы приятно узнать, что неправ был и Шевригин. Ливер остался в живых не потому, что Летягин был таким уж добреньким, а потому, что был лично завязан в кое-каких схемах. Эти личные связи достались Ливеру от отца, и никто бы в короткий срок заменить его не смог. Но после того случая с кражей Ливер со всех операций получал жалкие крохи, а все остальное доставалось Белке. Летягин прекрасно знал, что проворовавшийся делец спит и видит, как Белку сажают в тюрьму или убивают. Но сам Ливер на это никогда не пойдет. Кишка тонка.
Не прав был Шевригин и по поводу переданных документов. Речь шла далеко не о парочке миллионов. Все было гораздо сложнее. Возможно, что Шевригин и догадывался об этом, но информация попала к нему случайно, а копать дальше было делом не его управления. Он отложил ее до лучших времен, но, когда приперло, решил пожертвовать. И не прогадал.
Белка приказал позвонить не бухгалтеру, а кое-кому другому. Дело в том, что счета, указанные в документах, использовались для сложной схемы отмывания денег через заграничные офшоры. Через них проходили колоссальные суммы. Воришки не нашли ничего лучше, как использовать их для собственной операции. И наследили. Если бы Шевригин смог копнуть поглубже, он мог нанести громадный ущерб всей империи Летягина. Но теперь потоки можно было перенаправить по запасным схемам.
Белка не знал, кто именно из руководителей питерского УФСБ прикрывает Якушева. Но не сомневался, что попади эти документы к Климу, тот раскрутил бы схему на всю катушку. Летягин думал, что тот, кто передал документы журналисту, догадывался об истинной ценности этих бумаг. И передача их Белке говорила об очень многом.
О Летягине судачили разное. Но никто, даже из его врагов, не мог вспомнить ни одного случая, когда авторитет оставался в долгу за реальные услуги. Он уже решил, что поможет Якушеву. И у него действительно было чем прижать Пятлина. Именно поэтому Белка и оставался настолько спокоен, наблюдая за взлетом мента. Летягин был уверен, что если Пятак зарвется, то лишь узнав о наличии у Белки той самой информации, моментально начнет плясать под его дудку. Но Летягин решил, что отдаст эту информацию. С одной стороны, его вполне устраивало нынешнее положение. А если он слишком усилится, за счет того, что прижмет Пятлина, то неизвестно, как на это отреагируют в Москве. С другой стороны, Белка действительно был благодарен. Ну а в том, что, если имеющаяся у него информация всплывет, Пятлину придет конец, Летягин не сомневался. Что ж, так тоже неплохо. В конце концов Якушев был прав, когда говорил, что усиление Пятлина опасно для бизнеса Белки.
– Неужели вино не понравилось? – удивился Летягин, оторвавшись от раздумий и заметив, что Сергей до сих пор отпил из бокала в лучшем случае два глотка. – А ведь это «Мутон Ротшильд». Некоторые купажи на аукционах за десятки тысяч уходят.
– Мне больше по нраву грузинские вина, – признался Сергей.
– Ну, это поправимо, – Летягин опять кивнул охраннику, тот подошел, наклонился и выслушал шефа. – Разговор у нас еще не закончился, а я уже проголодался. Ты не будешь против седла ягненка, замоченного в вине?
– Вы странные вещи спрашиваете, Михаил Львович, – рассмеялся Сергей. – Кто же от такого откажется?
– Вот и хорошо, – кивнул Летягин. – А пока мясо готовится, я расскажу тебе одну поучительную историю.
В этот момент дверь опять открылась, и официант внес графин с чем-то красным. Он поставил его на стол, взял чистый бокал и поставил его перед Сергеем. Летягину он не налил.
– Несмотря на натянутые отношения с Грузией, настоящие «Хванчкара» и «Киндзмараули» в Россию попадают, – пояснил Белка. – Не ты один здесь грузинские вина любишь.
Сергей пригубил вино и аж зажмурился от удовольствия. Ему действительно давненько уже не приходилось пить настоящего грузинского вина. Да даже когда грузинское вино еще поставлялось в Россию, купить настоящее было проблематично. Слишком много было подделок. Хотя Сергей знал, где можно было не нарваться на разбодяженный спирт со вкусом вина, все, что он пробовал до сих пор, было лишь приближением к тому, что он пил сейчас.
– Ну ты пока наслаждайся, а мне нужно выйти на пять минут, сделать кое-какие распоряжения, – сказал Летягин, поднимаясь.
Он взял папку и вышел. Сергей немного расслабился: все-таки в присутствии Белки он чувствовал себя немного не в своей тарелке. Сделал еще один глоток и мысленно прокрутил в голове разговор с авторитетом. По всему выходило, что Белку действительно сильно заинтересовали документы в папке. Сергей внимательно следил за лицом Белки, стараясь делать это незаметно. И смог разглядеть, как заходили у того желваки примерно на второй минуте ознакомления с документами. Так что можно было полагать, что разговор прошел нормально.
В том, что Белка в долгу не останется, Сергей не сомневался. Но он даже не подозревал, КАКУЮ информацию сейчас получит.
– Ты знаешь, с чего начался взлет Пятлина? – спросил Летягин, вернувшись в кабинет. Сергей отметил, что, когда Летягин появился в кабинете, стоявший у двери парень вышел.
– С досрочного получения звания подполковника в 2000 году, – сразу ответил Сергей. – После того как он из Чечни вернулся.
– Он тогда еще и орден Мужества получил, – кивнул Белка. – Тогда в Чечню мало кто рвался. Но Пятлину кто-то подсказал, что поездка туда замечательно скажется на его карьере. Может, именно тогда Савицкий и решил его наверх двигать. Но не это главное. Главное то, что произошло в Чечне.
От того, что рассказал впоследствии Летягин, у Сергея просто волосы дыбом встали. Такого он не ожидал даже от Пятака. Руководящие должности в сводном отряде милиции, который поехал налаживать работу РОВД одного из районов Чечни, были заняты. И хотя Пятак в то время был уже майором, втиснуться ему удалось лишь обычным командировочным. Он рассчитывал на удачу и оказался прав. Буквально через полтора месяца после приезда заместитель командира отряда был ранен. Пятлина назначили на его место.
– А еще через пару недель два опера и старший над ними должны были направиться в соседнее село, – задумчиво рассказывал Летягин. – Ехать должен был Пятлин. Но у него очень неожиданно сильно прихватило живот. И пришлось ехать самому командиру отряда. До села они не доехали, попали в засаду. Сопровождавшие их омоновцы подорвались на мине. Один из оперов был убит, а двое исчезли. И Пятлин автоматически стал командиром отряда. В Питере уже подыскивали кандидатуры для замены выбывших из строя командиров, но совершенно неожиданно отряд под руководством Пятака заработал с невиданной эффективностью. И было принято решение не менять командира. Ему отправили еще пару-тройку оперов и заместителя. Оставшееся время отряд отработал на отлично. А когда уже подходила пора уезжать домой, Пятак был ранен в левую руку. Так и приехал домой раненым героем.
– Таковы общеизвестные факты, – сделав глоток вина, продолжил Белка. – А теперь то, что никому не известно. Пока ребята там работали, Пятлин искал среди чеченцев полезного для него человека. Он его таки нашел. Именно по наводке Пятлина прежний командир отряда и остальные милиционеры попали в засаду. Он заранее слил боевикам маршрут и время их проезда. Тем, возможно, и не особо нужно было это нападение, но они решили оказать услугу русскому другу. В дальнейшем это сотрудничество продолжалось. Все успехи работы питерского отряда были связаны с тем, что члены одного тейпа руками русских милиционеров убирали с дороги конкурентов из другого тейпа. Пятлин умудрился обвинить в убийстве питерских милиционеров невиновных. И только потому, что истинные устроители засады рассказали ему подробности, которые могли знать только настоящие преступники. Пятак лично допрашивал одного из задержанных, который якобы все это и рассказал. А в конце допроса чеченец неожиданно набросился на Пятака, и дежуривший наготове омоновец выстрелил на поражение. Быстрое расследование тогда не обратило внимание на показания омоновца о том, что перед самым нападением Пятлин бросил какую-то фразу на чеченском.