Присяжные с интересом рассматривали наградные документы, которые были написаны на разных языках, но к каждому из которых был приложен перевод на русский. Сергей, наблюдавший за этой процедурой со спокойным выражением лица, поймал несколько восхищенных взглядов, в которых в то же время присутствовала доля смущения. «Наталья была права», – подумал Якушев. Но расслабиться себе не дал: предстояло еще окончательно выбить почву из-под ног Афонина. Который хоть и выглядел ошарашенным, но был твердо уверен в своем козыре.
– Этого не может быть! – вскочил он из-за стола. – У меня имеется информация, что данный свидетель разыскивается Интерполом за убийство. А значит, все эти наградные документы – полнейшая липа!
– А откуда у вас подобная информация? – холодно спросил Якушев.
Журналиста Афонин в качестве серьезного противника не воспринимал, настраиваясь бороться только с представителями обвинения (которые вели себя пока лишь как статисты) и, в результате вновь возникших обстоятельств, с английским адвокатом. А потому вопрос Якушева застал его врасплох.
– Вам об этом знать необязательно!
– Ну ничего себе! – изумился Якушев. – Меня обвиняют в убийстве, а мне об этом знать необязательно? И вообще, чтобы бросаться такими обвинениями, необходимо иметь доказательства.
– Эти доказательства появятся после того, как суд направит официальный запрос в Интерпол. Я точно знаю, что свидетель разыскивается Интерполом за убийство подданного Франции Анри Монтеля. Которое было совершено в сентябре прошлого года в отеле «Де Пари» в Монте-Карло.
– Я не против, – пожал плечами Якушев. – Это была чистая самооборона, и власти Франции это подтвердят.
– А откуда вам вообще стало известно об этом случае? – неожиданно вступил в дискуссию государственный обвинитель из Москвы.
– Э-э-э, – замешкался Афонин. – Эта информация предоставлена из конфиденциального источника…
– То есть куплена, – констатировал Сергей, – как и многие статьи в питерских СМИ по поводу вашего подзащитного, – скосив глаза в сторону присяжных, он заметил, как скривились лица многих из них. Похоже, до них только сейчас стало доходить, что обвиняемые и их адвокаты тратят слишком большие средства на данное дело. Причем явно гораздо большие, чем те, что подзащитные могли заработать честным трудом.
– Я требую занести в протокол, что свидетель бездоказательно обвиняет меня и моего клиента в подкупе журналистов, – взвизгнул Афонин.
– Но я лишь следую вашему примеру, – парировал Якушев. – Вы вообще обвинили меня в убийстве, не имея никаких доказательств.
– Но у меня имеется точная информация, которая подтвердится сразу после официального обращения…
– Так и у меня тоже имеется информация, – перебил Якушев. – Которая тоже подтвердится после официального запроса суда.
– Какого запроса? – не понял Афонин.
– А по поводу записей с камер видеонаблюдения в кафе «Таир» и ресторане «Казбек», – спокойно ответил Якушев. – Именно там вы передавали деньги многим журналистам, которые потом писали обо мне гадости.
Это заявление заставило побледнеть не только Афонина, но и многих из журналистской братии. Одной фразой Якушев показал, что обладает очень серьезной информацией. Потому что именно в тех заведениях Афонин назначал встречи, на которых действительно передавал деньги многим журналистам. А если суд подтвердит, что они писали откровенную ложь, то можно не только окончательно распрощаться с журналистской карьерой. Тут уже шел вопрос о том, чтобы на нары не загреметь.
– Вы следили за мной? – промямлил Афонин.
– Да, – кивнул Сергей. – Только не я, а нанятое мной детективное агентство. Собранные ими материалы помогут, я надеюсь, получить адекватную компенсацию за то, что некоторые СМИ публиковали на своих страницах откровенную ложь. И поверьте, я не пожалею на то, чтобы добиться справедливости, никаких денег. А их у меня много.
– И откуда же, хотелось бы узнать? – влез в диалог другой адвокат, который понял, что Афонин немного неадекватен, и решил принять эстафету.
– Сэр Сокольский, вы имеете полное право не отвечать на этот вопрос, – тут же вмешался англичанин Беренс.
– А мне нечего скрывать, – пожал плечами Якушев. – За последние два года я заработал 426 миллионов 875 тысяч евро. Мною уплачены все налоги как в России, так и во Франции, гражданином которой я также являюсь.
– Это в спецслужбах платят такие деньги? – попытался вернуться в разговор Афонин.
– Нет, в спецслужбах таких денег не платят, – демонстративно спокойно ответил Якушев. – К тому же я не являюсь штатным сотрудником ни одной спецслужбы. Но вам ли жаловаться, господин адвокат? Вы с одной операции по «Транс Ресмо» поимели 850 тысяч евро, которые положили в «Дрезден банк» на номерной счет. Только в отличие от меня не удосужились сообщить властям об этом заработке.
– Я бы попросил оградить меня от угроз! – вскочил со своего места вконец вышедший из себя Афонин.
– Ну какая же это угроза? – удивился Якушев. – Я просто напоминаю господину адвокату, что необходимо платить налоги с заработанных денег. А вот если господин Афонин не прекратит посылать к моей бывшей жене и моему сыну своих людей, я вспомню про некоторые другие дела. Например, про «Юниор Траст».
В данном случае заявление действительно прозвучало как серьезная угроза. Что было видно по Афонину. Как только он услышал название «Юниор Траст», с лица адвоката можно было писать натуру под названием «окончательно офигевший и смертельно испуганный». Он действительно посылал пару парней к Ольге Якушевой. Но его засланцев турнули еще на подходе к объекту, у которого они просто собирались выяснить пикантные подробности о Сергее. Двоих крупных парней скрутили в считаные секунды, после чего просто отмутузили и настоятельно посоветовали срочно уезжать из Мурманска. Что те и сделали. И теперь адвокату стало понятно, откуда ноги растут. Хотя Афонин и раньше осознавал, что бороться ему придется с ФСБ. Но был уверен, что лишь с питерским. И откуда тогда Якушев мог знать про «Юниор Траст»? Ведь эта фирма была зарегистрирована и действовала исключительно на Дальнем Востоке. Афонину казалось, что та не очень чистая история окончательно похоронена под слоем времени. Но если Якушев и о ней знает, то что он еще может знать?
Служба экономической безопасности ФСБ Питера, в тесной связке со своими московскими коллегами и теперь уже бывшими сотрудниками ГРУ во главе с Андреем, поработали на славу, собрав необходимую информацию еще до выступления Якушева в суде. Фээсбэшники предполагали, что на суде может развернуться дискуссия, и снабдили Якушева адекватным оружием. Но стоит сказать, что тут им очень помогли коллеги из Израиля. Которые отставили на время в сторону постоянную пикировку с русскими спецслужбами и предоставили кое-какую финансовую информацию как по Пятлину, так и по его адвокатам. Так что сейчас присяжные имели возможность пялиться на вконец растерявшегося Афонина и офигевшего от всего происходящего Пятлина.
– А все-таки, – влез государственный обвинитель, – расскажите, как можно всего за два года заработать ТАКИЕ деньги.
– Сперва это были страховые призы от страховых компаний, которые были выданы за спасение их клиентов. А потом просто очень удачное вложение денег в одну геолого-разведочную фирму. Которая в прошлом году неожиданно нашла уран. Акции фирмы взлетели почти в сто раз. А так как добычей урана занимаются в основном корпорации с государственным участием, я продал свои акции такой корпорации.
– Хочу обратить внимание уважаемого суда, – взял слово Беренс, – что почти половину своих денег мой клиент потратил на благотворительность. Если кто-то интересуется, я могу предоставить подтверждающие это заявление документы.
Эта новость вызвала еще большее изумление среди всех присутствующих. Хотя казалось, что дальше уже некуда. Но Якушеву предстояло окончательно их добить. Государственный обвинитель, как и было заранее договорено, задал вопрос:
– Скажите, а почему у вас столь серьезная охрана? У вас имеются какие-то данные о готовящемся на вас покушении со стороны подсудимого Пятлина?
– Данные имеются, – кивнул Якушев. – Но к подсудимому Пятлину это не имеет никакого отношения. Дело в том, что меня объявили личным кровником члены довольно серьезной террористической группировки. За мою голову назначена награда в один миллион долларов. Но и это не самое главное. В настоящий момент в России находится как минимум одна группа киллеров, у которых единственная цель – я. Убить меня для них дело чести, и они не остановятся ни перед чем. В настоящий момент они уже наверняка знают, где и когда меня можно найти: в здании Городского суда Петербурга. Они могут послать сюда террориста-смертника, подогнать грузовик со взрывчаткой, обстрелять здание суда из ПЗРК или обрушить на него самолет. Я не знаю, что они могут задумать, но чтобы не подвергать опасности невинных людей, я не хотел бы, чтобы мой допрос растянулся на несколько дней. Иначе все здесь присутствующие могут подвергнуться серьезной опасности. Террористы, для того чтобы убить одного человека, не остановятся ни перед чем.
Все присутствовавшие в зале заседаний сразу почувствовали себя слишком неуютно. Как будто смотрели в ствол автомата или раструб гранатомета, направленного на них. Большинству захотелось срочно оказаться где-нибудь подальше отсюда. Включая присяжных, судью, адвокатов и подсудимых. А потому допрос закончился довольно быстро. Более того, судья с облегчением удовлетворил ходатайство о том, что если к свидетелю Сокольскому появятся вопросы, то их можно будет задать при помощи видеосвязи.
– Насколько я понимаю ситуацию, теперь присяжные вынесут обвинительный вердикт Пятлину даже в том случае, если Афонин попытается обвинить тебя в растлении малолетних, таким образом попытавшись очернить, – с явным удовольствием произнес Роман Лебедев, входя в гостиную дома на Крестовском острове, где сидели Якушев, Наталья, Андрей и Макс.