Ничего, Кларку не привыкать. Он обязательно перехитрит и скрутит этого Холлиса, и совесть у него при этом будет спокойна и чиста, потому что Холлис – зверь. А зверь должен сидеть в клетке. А еще лучше – снять со зверя шкуру. Вот пускай те ловкие русские парни этим и займутся. Он предоставит им Холлиса в упакованном виде, а уж все дальнейшее – не его дело. Итак, ждем лейтенанта.
Думая о Холлисе и о себе, Кларк неожиданно вспомнил о том, что его тоже вместе с Холлисом должны взять в плен. Тогда какого черта он думает о том, что его могут разжаловать в рядовые? Он же окажется в плену вместе с лейтенантом. И из плена уже не вернется, потому что никто не поверит, что он сбежал из вьетконговского плена дважды. Такого в этой жизни не бывает…
Итак, ждем прибытия Холлиса. А там – куда вывезет норовистый и непредсказуемый ковбойский конь.
Спецназовцы вместе с отрядом вьетнамцев, возглавляемым Ваном, успели за ночь экипироваться, как было уговорено, то есть облачиться в одежды и маски нечисти, добраться до американской базы и незаметно ее окружить.
Конечно же, они видели две белые ракеты в утреннем небе над базой. Из чего сам собою следовал вывод: Кларк и остальные беглецы благополучно добрались до базы, и вот сейчас Кларк об этом сигнализирует, как и было договорено.
– Молодец, ковбой! – шепнул Дубко Богданову. – Не соврал. А я, честно говоря, думал, что обманет.
– Похоже, у него с его друзьями-однополчанами свои счеты, – сказал Богданов.
– Или, может, счеты лично с этим Холлисом, – предположил Дубко.
– Может, и так, – согласился Богданов.
– А скорее счеты с самим собой, – задумчиво проговорил Дубко. – Знаешь, заметно… Когда человек сводит счеты с самим собой, это всегда заметно.
– Пожалуй, что и так, – согласился Богданов.
– А не передумает ли он насчет Холлиса? – усомнился Дубко. – Или, может, просто не справится… Как говорится, не впишется в поворот.
– Не знаю, – в раздумье проговорил Богданов. – Но мне кажется, что нет. Все будет в порядке. Чутье мне подсказывает.
– Ну коль чутье… – произнес Дубко, и не было в этих его словах даже намека на иронию. Потому что чутье – вещь довольно важная. Чутье для спецназовцев не выдумка и какое-то отвлеченное понятие. Именно чутье не раз спасало спецназовцев из самых сложных, казалось бы, безвыходных ситуаций. Чутье было их помощником.
– Что ж, будем ждать прибытия господина Холлиса, – сказал Дубко.
– Да, – коротко ответил Богданов. – Будем ждать…
– А, это опять вы! – такими словами полковник Маккензи встретил появление лейтенанта Холлиса. – И опять с хорошими вестями. Похоже, плохих вестей у вас не бывает никогда. Вы просто какой-то счастливчик и везунчик, честное слово. Я угадал – вести хорошие?
– На этот раз вполне, – сухо ответил Холлис.
Его раздражал этот ехидный полковничий прищур, а еще больше раздражали полковничьи ехидные слова, но что он мог поделать? Приходилось терпеть. Своим неизбывным ехидством полковник Маккензи раздражал не только Холлиса, но и всех остальных, кто так или иначе имел с ним дело. Не то чтобы это утешало Холлиса, хотя, может быть, отчасти и утешало. Исподволь он надеялся щелкнуть когда-нибудь полковника по носу и тем самым отплатить ему за его ехидство по отношению к нему, Холлису. Чем щелкнуть? Да хотя бы тем, что операция «Лунный свет» проходит успешно «Вот, – скажет тогда Холлис полковнику или хотя бы тонко намекнет, – результаты операции. Впечатляющие результаты! Полный успех! А вы сомневались. Вы считали, что можно воевать только с помощью пушек и винтовок. Это вчерашний день, вот так-то! И, соответственно, вы, полковник, также из вчерашнего дня. Бесперспективный вы человек, полковник Маккензи. Пора вам на свалку…» И уж тогда-то полковник поумерит свое ехидство, а сам лейтенант Холлис утешит свое самолюбие. Самолюбивым человеком был Холлис…
– Что ж, докладывайте, – тем временем сказал полковник. – Что там у вас?
– Я вам уже говорил, что одно из наших подразделений подверглось неожиданной атаке неизвестных людей, одетых в костюмы вампиров, – издалека начал Холлис.
– Вы что же, решили мне напомнить об этом еще раз? – сказал полковник не без своего ехидства.
– В числе прочих без вести пропал командир взвода сержант Кларк, – стараясь не замечать полковничьего тона, терпеливо произнес Холлис.
– И что же, этот Кларк воскрес? Материализовался? Предстал перед вами в образе вампира?
– Оказывается, его захватили в плен, – пояснил Холлис. – Его и трех его солдат.
– Кто захватил? Призраки? – ехидству полковника просто не было удержу.
– Он говорит, что вьетконговцы, переодетые в вампиров, – пояснил Холлис.
– Ах, вот оно как! – ухмыльнулся полковник. – Вас побили вашим же собственным оружием! Хорошее оружие, нечего сказать. Надежное. Да, но… Как же этот Кларк сумел вам все это сказать, находясь в плену? Вы что же, с ним там виделись? Вы тоже побывали во вьетконговском плену?
– Он сбежал из плена, – сказал Холлис. – Вместе со своими солдатами. Сегодня утром он добрался до базы и связался со мной по рации. Другого способа связи с базой нет…
– Вот как – сбежал и даже связался с вами! Везунчик этот сержант Кларк! Сбежать из вьетконговского плена дорогого стоит. Не каждому это удается. Ну и что он вам сказал?
– Говорит, что вернулся из плена не с пустыми руками, – сказал Холлис. – Сказал, что у него есть важная и срочная информация касательно операции «Лунный свет».
– Ай, какой же молодец этот сержант Кларк! Не только сберег собственную задницу, но еще и важной информацией разжился. И что же это за информация?
– Разговор велся по рации, – сказал Холлис. – А по ней много не скажешь. Сержант говорит, что ему нужна личная встреча.
– С кем? – не понял полковник. – Со мной, что ли?
– Со мной, – сказал Холлис.
– И на том спасибо, – буркнул полковник. – Ну так и встречайтесь, если вам надо.
– Обязательно встречусь, – сказал Холлис. – Сразу после доклада отправлюсь на базу.
– А как вернетесь – сразу ко мне, – поморщился полковник. – Интересно, что вам там скажет этот ловкач Кларк…
Холлис молча повернулся и направился к выходу. Но на пороге полковник вдруг его окликнул.
– Погодите-ка! – сказал он. – Тут мне пришла в голову одна занятная мысль.
Холлис с неудовольствием остановился и глянул на полковника.
– Вы говорите, что этот сержант вернулся из плена с важной информацией… – с расстановкой проговорил полковник, и на этот раз в его голосе не ощущалось какого-то особенного ехидства. – Да еще и с тремя своими солдатами в придачу…
– Так он сказал, – подтвердил Холлис.
– А вам не кажется это странным? – спросил полковник. – Благополучно выбрался из плена, да еще вместе с солдатами, да вдобавок еще и с важной информацией! К тому же не какой-нибудь, а имеющей какое-то отношение к этой вашей гениальной операции…
– Думаете, здесь нечисто? – прищурился Холлис.
– Может, и так, – сказал полковник. – Все может быть… Допустим, что вьетконговцы завербовали нашего бравого сержанта. Завербовали, значит, снабдили его ложной информацией, устроили ему побег…
– Невелика птица – сержант, чтобы с ним играть в такие игры, – пожал плечами Холлис. – Что он может знать, кроме дел в своем взводе? И чем он может навредить? Всего-то сержант, в подчинении которого взвод.
– Его допрашивали, – в раздумье и опять-таки без всякого ехидства сказал полковник. – И его солдат допрашивали тоже. А коль допрашивали, то, соответственно, они сознались. Быть того не может, чтобы не сознались! Своя шкура, знаете ли… В общем, рассказали. Все, без утайки. Радостным квартетом.
– Рассказали о чем? – не понял Холлис.
– О вашей гениальной операции «Лунный свет», о чем же еще! – поморщился полковник Маккензи. – Ведь взяли-то их в плен в одеяниях вампиров. И после их спектакля с этой идиотской живодерней! И потому у вьетконговцев обязательно должны были возникнуть соответствующие вопросы, которые они сержанту и его солдатам и задали… А коль задали, то они на них и ответили. После чего тут же и сбежали.
Полковник поднялся из-за стола, прошелся по кабинету и остановился напротив Холлиса.
– Я, конечно, понимаю, – сказал он. – Прекрасно понимаю… Вы считаете меня этаким пережитком, вчерашним днем, которому давно уже пора на свалку. Ну что вы мотаете головой, как боевой конь? Я знаю – считаете. Это у вас написано на лице. Я умею читать по лицам… Может, так оно и есть. Да вот только у меня опыт. Да-да, опыт – и житейский, и военный. А где опыт, там и интуиция. И вот сейчас мой опыт и моя интуиция мне говорят: что-то здесь нечисто. Я имею в виду ловкий побег из плена этого сержанта Кларка. Уж слишком все логично… Слишком уж одно обстоятельство цепляется за другое. Слишком понятной получается картинка.
Эти слова заставили Холлиса задуматься. Не то чтобы он безоглядно поверил полковнику – этого как раз и не было. Но и отмахнуться от этих слов так вот запросто было невозможно. Хотя бы потому, что имелся еще один непонятный и необъяснимый факт, о котором полковник почему-то не вспомнил.
– Да, конечно… – потер лоб Холлис. – Интуиция и все такое… Тем более что те вьетконговцы, которые напали на Кларка и его людей, так же как и наши солдаты, были загримированы под всякую нечисть. И случайностью это быть не может.
– Разумеется, – сказал полковник. – Я преднамеренно опустил этот факт. Мне хотелось, чтобы вы сами его вспомнили и привязали ко всем прочим событиям. Так сказать, внесли дополнительный штрих в картину. И очень хорошо, что вы его внесли. А теперь дайте ему объяснение.
– Похоже, – после молчания сказал Холлис, – что вьетконговцы заранее знали о нашей операции. Из чего следует, что кто-то им о ней заранее рассказал. Правильнее сказать, донес.
– Ах, какая проницательность! – в голосе полковника опять зазвучало ехидство. – Кто-то донес! Может, вы назовете его имя? Может, это я? Или вы? Или кто-то из ваших гениальных специалистов, о которых я уже слышать не могу? Так кто же?