– Капитан Клюгк жив? – удивился виконт Касоч.
– Целехонек! – радостно подтвердил атаман. – И я со своей стороны предлагаю тебе другую сделку. Ты и твои люди немедленно покидаете Тусклый лес, а я отпускаю капитанишку живым и здоровым еще до того, как зажжется третье солнце.
– Как я могу поверить разбойнику!? – презрительно бросил полковник.
Примерно минуту со стороны завала ему никто не отвечал, затем голос подал капитан Клюгк:
– Господин полковник, это я! Атаман Никус просил передать, что если вы начнете атаку, он в первую очередь лично перережет мне горло…
– Вперед! – незамедлительно скомандовал виконт Касоч, и подтолкнул ближайшего бойца ко входу в ущелье.
Пронзенного стрелой, бойца тут же откинуло назад, но полковник толкнул на смерть следующего, за ним еще одного и еще.
Чтобы промахнуться с такого близкого расстояния, разбойникам надо было сильно постараться. Но если даже кто-то из горных умудрялся увернуться от одной стрелы, его тут же настигала вторая. Двойка Никус – Михыч сменяла двойка Ушац – Гайдук, пока одни перезаряжали арбалеты, другие стреляли по появляющимся целям. Оборонительная тактика походила на ту, что Никус выбрал на Тощей просеке, только дистанция стрельбы здесь была намного короче…
– Как это понимать? – спросил Фрол, когда вернувшийся от завала капитан Клюгк, уселся на прежнее место. – Ты сказал своим, что тебя убьют, как только начнется атака, и они без промедления ее начали!
Клюгк молча посмотрел на Фрола и, тяжело вздохнув, отвернулся.
– Нет, ты прикинь, – не унимался каскадер, – твой полковник вполне мог бы продолжить переговоры, мог бы еще поторговаться, придумать какую-нибудь хитрость, в конце концов. Но, приказывая идти в бой, он фактически подписал тебе смертный приговор. Что скажешь, капитан?
В ответ последовал лишь еще один, не менее тяжелый вздох, который заглушил очередной вопль Ушаца:
– На-на!
– Смотри-ка, опять не промахнулся одноухий! – прокомментировал Фрол. – Слышь, приятель, если у разбойничков стрелы не закончатся, они так всех твоих дружков перебьют.
– Ты случаем не заметил, смог ли кто-нибудь из разбойников улизнуть? – спросил вдруг Клюгк.
– А какая тебе разница? – подозрительно прищурился Фрол.
– Виконт Касоч никого не собирается брать в плен, – со знанием дела сказал Клюгк. – Ни разбойников, ни тебя… – и после короткой паузы, добавил, – моя жизнь ему тоже совсем ни к чему.
– С чего ты взял? Разве не интереснее было бы казнить разбойников на эшафоте? И почему Касочу не нужна жизнь его капитана? Натворил чего-нибудь?
– Сейчас ты все поймешь, – капитан пересел поближе и наклонил голову. – Смотри!
– Зачем? – не понял Фрол и опасливо отодвинулся.
– Видишь что-нибудь?
– А что я должен видеть?
– Рану ты должен видеть, рану! Из-за которой у меня вся башка в крови.
– Да нет там у тебя никакой раны, – сказал Фрол, осмотрев голову. – Но тогда-а…
– Не моя это кровь, а графа Бовдо. Ему виконт Касоч горло перерезал…
– Как?! – вскричал Фрол. – Как перерезал, когда?
– Моим кинжалом перерезал. А потом им же еще тюремщика зарезал и коменданта тюрьмы виконта Анелли. И все для того, чтобы тебя подставить. – Видя недоверие на лице Фрола, Клюгк торопливо и коротко разъяснил ему задуманный Касочем план, и то, что из этого плана вышло.
– Виконт Касоч все рассчитал, – закончил он. – Только в его расчеты не входило, что разбойнички найдут тебя раньше него. И теперь любой из них может доказать, что графа Бовдо и других убил кто угодно, только не ты. А если это сделал не ты, то подозрение в первую очередь падает на меня. Вот и посуди сам, есть ли виконту смысл оставить кого-нибудь из здесь присутствующих в живых…
– Никакого, – сообразил Фрол. – Похоже, попали мы с тобой.
– А, ч-черт! – донеслось в это время со стороны завала.
Одна из стрел, которую сумели выпустить горные, попала в плечо Михыча. Со стороны оборонявшихся завал это была первая потеря, в то время как они успели вывести из строя наступающих более половины бойцов. Продолжайся бой в таком же духе, и вскоре численность противостоящих сторон могла бы сравняться. Но до этого дело не дошло.
Когда в ущелье сунулся очередной боец из отряда лейтенанта Двояка, чтобы мгновенно распрощаться с жизнью, потомственный дворянин не выдержал и ринулся вперед. Виконт Касоч попытался остановить сына, но было поздно, стрела, выпущенная атаманом, пронзила лейтенанту грудь.
– Йесть! – победно выбросил кулак вверх Никус.
– Не-е-ет! – заорал Касоч, кидаясь к сыну и подхватывая его под мышки. У того еще хватило сил приподнять арбалет и нажать на спусковой крючок, но того, как стрела попала в руку атамана, виконт Двояк уже не увидел…
– Ушац, прикрой! – кривясь от боли и держась за рану, приказал Никус. – Мы уходим…
– У нас всего по одной стреле, атаман!
– Держи еще две, – Никус отдал Ушацу стрелы и здоровой рукой приподнял Михыча. – Прикройте и уходите за нами. Только не засветите лаз, а не то я лично вас порешу. Ага?
– Не засветим, – пообещал Ушац.
Поддерживая друг друга, Никус и Михыч подбежали к Фролу и капитану Клюгку. Не долго думая, атаман выхватил шпагу и занес ее над пленным.
– Подожди, Никус! – Фрол протянул руку, защищая капитана. – Он на нашей стороне!
– Да, да, я с вами, – поспешно подтвердил тот. – Виконт Касоч не оставит в живых ни меня, ни вас. Сегодня утром он убил графа Бовдо и виконта Анелли, чтобы все свалить на Фролма. Поэтому ему не нужны свидетели, которые знают, что это нет так.
– Врет! – выдохнул Михыч. – Чтобы шкуру свою спасти и не так соврать можно!
– Не вру! – замотал головой Клюгк. – Вспомните, Касоч даже слушать не стал, когда вы предложили меня освободить!
– Верно, – согласился Никус. – И в набат переливчатым звоном горные просто так звонить не стали бы… Но нам-то ты на кой хрен? Только лишняя обуза!
– Когда совсем обузой станет, тогда ты его и убьешь, – вновь вступился за капитана Фрол. – А сейчас он хотя бы тащить меня сможет.
– Потащишь? – Никус выразительно посмотрел на кончик своей шпаги.
– Да, да, конечно!
– Хорошо, живи пока. А ты, Фролм, держи наготове кинжал и чуть что, сам его прирежешь. Ага?
Они углубились в ущелье, которое, чем дальше, тем становилось уже. Руки капитану Клюгку так и не развязали, что не очень способствовало быстрому продвижению пленника с Фролом, повисшим на его плече. Атаман с Михычем двигались чуть быстрее.
Спасло то, что идти пришлось не слишком далеко. После крутого поворота ущелье раздваивалось. Никус выбрал правое ответвление, которое через несколько шагов закончилось тупиком. Лаз оказался справа в стене. Его закрывала плоская овальная каменная глыба, которую Никус не без труда откатил немного в сторону, и, опять же, не без труда пропихнул в открывшуюся щель Михыча. Затем помог протиснуться Фролу и Клюгку. Атаману помог пролезть в лаз вовремя примчавшийся Ушац. Одноухий юркнул в лаз вслед за ним и, не говоря ни слова, поднапрягся, чтобы откатить овальную глыбу обратно.
– Где Гайдук? – спросил Никус, кода глыба приняла прежнее положение.
Ушац, округлив глаза, приложил палец к губам, выразительно чиркнул себя большим пальцем по шее и принялся махать руками, ясно давая понять, что необходимо срочно отсюда убираться и как можно дальше. И только после того, как сначала ползком, потом кто как мог, выбиваясь из последних сил, они выбрались из лаза-щели на открытое пространство и остановились передохнуть, Ушац, все еще тяжело дыша, ответил на вопрос атамана:
– У нас закончились стрелы… и когда мы побежали… Гайдук упал… мне показалось, что его убили… но я все равно… не успел бы его утащить…
– Тебя никто ни в чем не обвиняет, – подбодрил Ушаца атаман. – Мы все видели, как ты сражался, и сколько подстрелил горных.
– Да… – кивнул тот и нервно потер руками щеки. – Но когда я оглянулся… то увидел, что Гайдук пытается за мной ползти! А Касоч, виконт Касоч подбежал к нему… поставил ногу ему на спину… и ударил шпагой по голове… несколько раз ударил… прямо по голове…
Часть втораяАд
Глава перваяТипичная локальная война
Уходящий день принес королю Халимону немало известий о событиях, которые лучше бы не случились. Гибель друга детства виконта Анелли и генерала Лесного королевства графа Бовдо; побег из королевской тюрьмы их убийцы пришлого Фролма, провалившаяся попытка захватить беглеца и, как следствие – объявление королем Гурлием войны со всеми вытекающими бедами и проблемами. Эти беды и проблемы не заставили себя ждать…
Из докладов осведомителей следовало, что войска лесных, взявшие в осаду крепость Квадро и крепость Трио графа Гогуля, перешли в наступление сразу, как только зажглось третье солнце. Ждать оправданий и объяснений они не стали.
На Квадро лесные напали, ведомые самим королем Гурлием и его старшим сыном принцем Чингаем. Все силы король разом обрушил на одну стену. И, несмотря на попытку баронов Герзы и Бушмы сорвать атаку выдвинувшимся конными отрядами, Гурлий сокрушил противника, заставив конницу отступить, а крепость пасть.
Лесные потеряли убитыми тринадцать человек, горные – десять. При этом еще десяток горных бойцов, а также бароны Бушма и Биан были взяты в плен. В то же время участи пленения вместе с небольшим количеством бойцов избежали бароны Ольшан, Волленвейдер и Логвиин.
Атакой на крепость графа Гогуля руководил полковник Трофф, а среди первых, ринувшихся в бой, были сын покойного Бовдо граф Винсепто, и средний сын короля Гурлия, принц Чернец. Выдвинувшиеся из крепости им навстречу бойцы Горного королевства, изрядно потрепали лесных, но после того, как принц Чернец лично зарубил графа Лазута, остававшиеся на ногах горные ретировались. И уже ничто больше не мешало лесным в лоб штурмовать крепость Трио. Сражение оказалось кровопролитным и коротким. Лесные взяли крепость, уничтожив десять бойцов и пленив семерых, в том числе и графа Ступака, сами же потеряли убитыми восемь бойцов и виконта Бурмистра.