— Постойте, дайте самому догадаться. Я держал красную шаль мисс Баркер?
— Это предположение. Вы взяли шаль и держали ее. Мисс Лейн была в вас влюблена. Она не стала вас шантажировать за деньги, не могла и надеяться, что таким образом заставит вас полюбить себя. Но она была ревнива и могла шантажировать ради того, чтобы вы, наоборот, кого-либо разлюбили. Например, она могла угрожать вам, что, если вы не прекратите свою интрижку с мисс Баркер, то она расскажет обо всем вашей жене.
— Этим она бы не многого добилась, — сказал Лео. — Моя жена уже обо всем знала.
— Безусловно, она знала, что между вами флирт. Но понимала ли она, что на этот раз вы собираетесь оставить ее?
— Вы, оказывается, знаете обо всем? — усмехнулся Лео, наклонился к подставленной ему пепельнице из резного нефрита и стряхнул пепел.
— Об этом все знали, мистер Родд… кроме вашей жены. Мисс Баркер рассказала об этом мистеру Сесилу, мистер Кокрилл слышал, как она это говорила… и был еще один подслушивавший. Задолго до того, как пришли вы, мисс Баркер, услышав шаги на нижней террасе, сказала: это спускается Лео!
Если бы я собрался оставить свою жену, то, в любом случае, вряд ли пошел на убийство, чтобы на неделю-другую скрыть это от нее.
— Никто не считает, что вы убили эту девушку из расчета. Она вам угрожала. Вы последовали за ней в ее номер, умоляя, возражая, возмущаясь — это нам не известно. Она села за стол, перед ней лежал блокнот с компрометирующими записями и нож. Она возражала вам, говорила ужасные вещи о мисс Баркер, к примеру. Вы пришли в ярость, схватили нож и ударили ее. Шаль вы все еще держали, и кровь брызнула на нее. Вам пришлось бы отвечать за кровь на шали, поэтому вы постелили ее на кровать и положили мисс Лейн… — Секретарь сложил по-мышиному серые лапки. — Таковы, мистер Родд, предположения принца.
— Понятно. А каким образом, по его мнению, я как ни в чем не бывало пробрался обратно на пляж и юркнул под свой колпак на глазах у изумленной публики?
— Эль Эксальтида полагает, что если вы и спустились, то лишь на верхнюю террасу, переждали там и подошли к жене, когда та вместе со всеми уходила с пляжа в отель. Эль Эксальтида понимает, что миссис Родд не из тех леди, которые трубят всем и каждому о том, что ее муж пошел на свидание с другой женщиной. Такая леди обо всем будет молчать — сначала из гордости, а потом, когда совершилось убийство, из…
— Из практических соображений?
— Из преданности, — сказал «серый секретарь» с легким поклоном.
Принц повел рукой, и драгоценная птичка протянула Лео еще одну сигарету, после чего снова залилась самовосхваляющим пением. Секретарь встал, подал англичанину эмалированную зажигалку и скользнул обратно.
— Вы наверняка заметили, — мягко сказал Родд, закурив сигарету, — что у меня всего одна рука.
Эль Эксальтида снова сложил руки на груди, но теперь поднял голову и прямо посмотрел на Лео. В ответ Лео столь же пристально остановил взгляд на требовательных темных глазах могущественного собеседника.
— Его высочество замечает почти все, и он не мог не обратить внимания, что удар ножом был нанесен правой рукой, — стал объяснять Лео Родд. — Направление удара — сверху вниз и справа налево. Но у меня нет правой руки. — Лео опустил взгляд на пустой приколотый к рубашке рукав. — Мне ампутировали ее после того, как я упал с велосипеда в Англии. И впервые с тех пор как это произошло, у меня есть повод этому порадоваться. Итак, вся версия рушится. — Он встал. — Если позволите, теперь я пойду. Скажите «экзальтированному», что мне было очень приятно с ним побеседовать. Он кивнул на золотую клетку: — И передайте ему мое восхищение, ибо не удивлюсь, если эта милая вещица была придумана джентльменом по имени Фаберже. Если так, то это произведение просто бесценно, хотя, конечно, из награбленного предками, но все равно прелестная штучка.
— Рад, что она вам нравится, — ответил принц и добавил голосом, подобным сладкой черной патоке: — Присядьте! — В патоке были растворены стальные опилки. Лео сел. — Я вижу, мистер Родд, вы разделяете мой интерес к objets d’art?{19}?
— Я практически не разбираюсь в этом, — признался Лео. — Но надеюсь, что Фаберже отличить могу.
— И я надеюсь, что можете. Однако эта вещица изготовлена мастером из порта Баррекитас. Он делает их из позолоченного серебра, что намного дешевле. —* Принц щелкнул пальцами и сказал секретарю: — Возьмите эту безделушку и отнесите в карету мистера Родда. Я пришлю за вами, когда вы мне понадобитесь. — На смущенные протесты Лео он поднял огромную сверкавшую перстнями руку: — Вам придется простить меня, сеньор. В наказание тиранам их окружают исключительно те, которых невозможно уважать. Мне так приятно было поговорить с тем, кого уважать можно.
— Даже если мои познания в области objets d’art не заслуживают уважения?
— Заслуживает уважения то, мистер Родд, что вы меня не боитесь.
— Лично вас — нет, а в целом конечно же боюсь. До смерти.
— Вам нечего бояться. У вас есть надежная правая рука, которая вас защитит… своим отсутствием. И вы правильно на это рассчитываете.
— Тогда почему я здесь?
— Потому что я хочу, чтобы вы уехали — вы сами и ваши друзья. Но мне нужен «козел отпущения». Мне безразлично, что произойдет по вашем возвращении в Англию, но мне необходимо соблюсти некое подобие приличий здесь. Мой народ не одобряет милосердия Дон Кихота, а к мнению зарубежной прессы мы очень прислушиваемся. — Он откинулся на хрупкую спинку маленького стульчика и снова скрестил руки на широкой груди. — Так что же, мистер Родд, вы заходили в тот номер?
— Нет, — сказал Лео. — Не заходил.
— Не заходили? Жаль. Я, честно говоря, думал, что да. А как же тогда бумажный колпак?
— Мы с женой были не в лучших отношениях, — сказал Лео. — Но были вынуждены делать вид, что все в порядке и лежать под одним тентом. Мы не распространялись о своих личных делах. Ни о чем не говорили, ни на что не намекали. Мы просто, видимо инстинктивно, держались каждый в своей скорлупе. Вот поэтому — она легла у одного края тента, выставив ноги на солнце, а я лег у другого. В руке я держал листы бумаги, точнее, ноты, закрывая лицо от солнца. Стало жарко, и мне захотелось подремать. Ноты упали на лицо, и я уснул. Все очень просто. И это правда.
— Жаль, — повторил эль Эксальтида, обдумывая рассказ Родда. — И все же, мистер Родд, допустим — ради дискуссии, — что вы поднялись в отель. Мисс Лейн слышит ваш голос, заходит в комнату мисс Баркер, видит вас там… Вы идете за ней в ее комнату, шаль все еще держите в руке. Она садится за стол, сидит и просматривает свой блокнот… Принц помолчал. — Но блокнот, когда его нашли после ее смерти, был повернут не к мисс Лейн… — Большие темные глаза изучали лицо Лео. — Это вам о чем-нибудь говорит?
— Это говорит, что я — раз мы предполагаем, что там был я, — что я смотрел на этот блокнот. Открытый на странице с именем инспектора Кокрилла.
— Совершенно верно. А это, в свою очередь, говорит о…
— Раньше это говорило о том, — мрачно сказал Лео, — что эта девушка в ответ на мои угрозы напомнила мне о полицейском из нашей туристической группы.
— Забавное предположение, — тотчас кивнул принц. — Скорее всего…
— Что это я сам развернул блокнот в ответ на угрозу шантажа?
— Правильно. — Эль Эксальтида вертел большими пальцами, пока они не стали напоминать огромные вращающиеся бананы, фаршированные бриллиантами. — Итак, мистер Родд, что же мы теперь имеем? Молодая женщина исчерпала свои возможности. Она влюблена и знает, что безответно. Хуже того: она только что устроила отвратительную сцену, которая разрушила даже дружеские отношения, бывшие у нее с ее возлюбленным. И теперь она не только несчастное, но и беспомощное существо: шантажистка, раскрывшая свои карты. Она выдала себя еще раньше, на балконе, этому полицейскому в порыве отчаяния.
Что ей остается? Она потеряла любимого, скоро от нее отвернутся какие-никакие друзья, английская полиция будет уведомлена о ее занятиях шантажом, иных средств заработать у нее нет. Ей незачем больше жить. А на столе лежит нож.
— Понятно, — недоуменно сказал Лео.
— Поймите, мистер Родд, что принц острова Сан-Хуан эль Пирата может войти в чужое положение. — Большие пальцы продолжали безостановочно вертеться. — Принц вполне осознает неудобное положение, в котором вы очутились. Женщина, готовая стать вашей любовницей, умирает у ваших ног с ножом в груди. Шаль вашей настоящей любовницы у вас в руке и закапана кровью. То, что вам пришлось поспешно бросить шаль на кровать, уложить на нее несчастную самоубийцу, отмыть следы крови в ее ванной и тихо вернуться на прежнее место, не кажется принцу основанием для того, чтобы удерживать вас под стражей. — Властелин острова поднялся, и его величественная фигура вознеслась в маленькой комнатке, подобно темно-синему джинну. — Ладно, ее бедняжку, похоронили согласно христианскому обряду, а такого самоубийцы на нашем острове не удостаиваются. — Он протянул Лео огромную сверкающую кольцами руку. — Мне было бы очень приятно продолжить наше знакомство, мистер Родд, но я понимаю: вы уже с нетерпением ждете того момента, когда ваша группа отправится завтра обратно в Англию. — Принц шагнул к арке и приподнял занавес, выпуская Лео. — Весь этот ориентализм{20} меня очень утомляет. Я люблю свой маленький кабинет, он напоминает мне о моем обучении и забавах в Винчестере. А вы, мистер Родд, выпускник Итона?
— Чартер-хауса{21}, — ответил Лео.
— Я так же плохо разбираюсь в ваших университетах, как вы в произведениях Фаберже, — усмехнулся принц и опустил занавес, возвращаясь в свой маленький кабинет.
В это время в отеле «Белломаре» новый гид собрал своих «незапятнанных» подопечных, и они наконец отправились к достопримечательностям и ароматам Венеции. Появились и новые гости.