Кокрилл замолчал. Было тихо, только глухо плескались о берег волны, голоса моряков еле доносились до них. Наконец Лули спросила:
— Но вы говорите, что узнали об этом?
— Я узнал об этом сегодня. Там, в башне, когда мистер Сесил протянул руку через плечо мистера Фернандо и вынул очки из его нагрудного кармана. Я все понял, на миг увидев, как очки наклонились слева направо — как может наклонно ударить нож. Очки никакой роли в преступлении не играли. Они сыграли свою роль только сегодня, когда я увидел, как, вынутые из кармана мистера Фернандо, они качнулись слева направо.
— И вы сказали ему, что раскрыли дело? Вы привели его к смерти?
— Да, я ему сказал об этом. Он ответил…
-Что?
— Он ответил, — медленно произнес инспектор, — что это не имеет значения. Мне все равно никто не поверит — на Сан-Хуане, я хочу сказать. Они не хотели мне верить и уже… он сказал, что они уже сделали свой выбор.
— Но они выбрали миссис Родд! — воскликнула мисс Трапп, расширив глаза. — А теперь, раз она невиновна…
— Так или иначе, он-то с самого начала знал, что она невиновна, — с укором сказал Кокрилл, — и все же допустил, чтобы полицейские остановили свой выбор на ней.
Лувейн молчала и по-прежнему всматривалась в море, стоя на коленях; рыжие волосы откинуло ветром с красивых скул, бледное лицо было залито слезами. Мисс Трапп пробормотала, что вне сомнения — вне сомнения, в конце концов именно чувство к миссис Родд заставило его искать смерти; не мог бы инспектор подтвердить, что… ну просто сказать, что в последние минуты к мистеру Родду пришло раскаяние и он пошел на такой страшный шаг ради спасения своей жены?
— Я уже сказал, — буркнул Кокрилл, — он убил себя, потому что его жена больше не могла спасти его.
— Но что она могла бы сказать полиции, чтобы они стали слушать? — спросил Фернандо, и в тот же момент мисс Трапп воскликнула:
— Уж не хотите ли вы сказать, что все это время миссис Родд знала, что Ванду Лейн убил ее муж?
Инспектор Кокрилл ответил им обоим:
— Миссис Родд ничего не может сказать об убийстве Ванды Лейн. Она ничего об этом не знает.
— Но тогда…
— Лео Родд убил Ванду Лейн, чтобы его жена не узнала правды о его отношениях с мисс Баркер, — стал объяснять Кокрилл. — А что получилось? Из-за того, что было совершено убийство, вся тайна об их планах с мисс Баркер вышла на поверхность. Не знаю точно, что именно миссис Родд сказала своему мужу, но хорошо знаю: смысл был таков, что этого она терпеть не станет. Миссис Родд светская женщина, сцен она не любит: она будет ждать, мириться со многим, пока не наступит переломный момент. И тогда она начнет действовать. Лео знал, что, как только они вернутся в Англию, миссис Родд его оставит — уедет он с мисс Баркер или нет, они разведутся. Но ему нужны были деньги в любом случае, остался бы он с мисс Баркер или нет. А миссис Родд завещала ему все свое состояние. — С лодки снова донеслись крики, но Кокрилл никак не отреагировал на суету в море, лишь стал говорить чуть быстрее. — Нужно еще о многом рассказать и многое прояснить. Но это потом. А завершить этот рассказ хочу вот чем: вы, вероятно, забыли о нападении на миссис Родд? Попытка была странной и неумелой: удар ножом был так плохо продуман, что его нанесли в правое плечо, правее сердца дюймов на пятнадцать…
На лодке снова закричали, задвигались, склоняясь к самой воде. «О боже!» — вскрикнула Лувейн, побежала к морю и остановилась, по колено в волнах, с протянутыми вперед трясущимися руками. С лодки снова закричали, и Фернандо перевел:
— Они нашли его. — И тихо добавил: — Он мертв.
Моряки доставили труп на берег. Он лежал на дне лодки, укрытый клочком грязной парусины. Сесил схватил Лувейн за плечи и потянул назад. Инспектор Кокрилл подошел к лодке, поднял парусину и поглядел на неподвижную фигуру. Все увидели белую безжизненную руку с полускрюченными пальцами на борту лодки. Кокрилл наклонился, поднял руку и положил на бездыханную грудь, потом опустил парусину и вернулся к своим попутчикам. Хрипло и сухо он сказал: «Да. Мертв».
Фернандо, подталкиваемый плачущей мисс Трапп, растерянно спросил, нельзя ли еще что-нибудь сделать; может, искусственное дыхание?..
— Но он же хотел умереть! — резко сказал Кокрилл. — Почему вы хотите, чтобы ему вернули жизнь? — Он пошел к телу и позвал с собой Сесила. — Идемте, убедитесь сами, что не было никаких упущений.
Сесил без возражений последовал за инспектором, встал на колени возле тела, положил руку к сердцу утонувшего, просунув ее под мокрую одежду, потом поднес ладонь к его губам. Вернувшись к Лувейн, он сказал, не глядя на нее:
— Идите к себе. Больше ничего нельзя сделать. Пусть мисс Трапп вас проводит. — И тотчас крепко схватил ее за руку, ибо его слова заставили Лувейн вновь ринуться к лодке. — Не ходите туда. Если хотите сохранить память о нем, запомните его таким, каким видели раньше. Идите к себе. — Крепкая хватка подействовала: Лувейн повернулась и послушно поплелась обратно по длинной центральной лестнице меж цветущих садов, так, будто сердце и мозг ее уже умерли, а мышцы еще продолжали работать.
На пляже появился начальник полиции в сопровождении двух приспешников, одеяние которых поблескивало в свете поднимавшейся луны. Он быстро заговорил, и Фернандо стал переводить:
— Он говорит, инспектор, что тело они заберут. Миссис Родд они выпустят сегодня же, а утром мы все должны убраться отсюда. Все готово, места заказаны. Завтра вечером мы будем в Лондоне. Я поеду с вами, инспектор, мне нужно отчитаться перед своей фирмой. — И добавил с острым любопытством, на время затмившим сострадание: — А еще, инспектор, вы обещали нам все разъяснить. Осталось много мелких деталей…
— Хорошо, хорошо, — отозвался Кокрилл. — Вы все узнаете. Пока же нам надо связаться по телефону со Скотленд-Ярдом. Они пожелают всех нас допросить, и тогда вам все станет ясно. — Он крикнул мисс Трапп, следовавшей за шатавшейся от горя Лувейн по пологой лестнице: — Вы слышали? Миссис Родд отпустят сегодня же, а завтра на заре мы уплывем отсюда. Упаковывайте вещи!
Лувейн остановилась как вкопанная и повернула к ним побелевшее лицо.
— Нельзя уплывать до… до…
— Завтра мы уплывем отсюда, — повторил Кокрилл.
— Не я, — упрямо сказала Лули. — Я не оставлю его здесь…
— Вам незачем оставаться. Полиция займется делом и ничего вам не расскажет. Вы должны ехать с нами.
— Ничто не заставит меня его покинуть. Я останусь здесь!
Фернандо о чем-то спросил начальника полиции и перевел:
— Он говорит, что отпустит миссис Родд из тюрьмы сегодня, но лишь при условии, что завтра мы все покинем остров. — Он повторил: — Лишь при таком условии. Мы все.
Лувейн постояла минуту в нерешительности, потом отвернулась и стала подниматься по лестнице.
Сильно побледневший Фернандо тихо сказал Кокриллу:
— Херенте этого не говорил, инспектор. Он велел как можно скорее увести дам в отель. Он говорит… говорит, что ритуал похорон для преступников на Сан-Хуане… э-э… не очень…
— Не очень красив, — дополнил Кокрилл. — Ладно. Сейчас уйдем. — Он сделал знак начальнику полиции, а тот — своим людям. Те пригнулись и, кряхтя, взвалили длинное тело в парусиновом саване себе на плечи. Их ноги тихо зашаркали по песку в унисон с ленивым шелестом волн о берег. Начальник полиции подошел к своему «кровному брату», обнял его, смачно расцеловал в обе щеки, отодвинул от себя, обхватил себя руками за плечи и произнес длинную и страстную речь. На глаза ему навернулись слезы, он похлопал инспектора по обвисшим плечам загорелой лапище^ походившей на окорок, запеченный в коричневом сахаре, и, наконец, торжественно удалился. Его плащ развевался, сабля бряцала, круглая черная шляпа сверкала в лунном свете. Кокрилл смотрел вслед полицейским, пока те не скрылись из виду, а потом стал подниматься по длинной лестнице вместе с Фернандо и Сесилом. По дороге он спросил:
— К чему был этот темпераментный спектакль?
— Он просто прощался, — объяснил Фернандо.
Глава 16
— Уважаемые пассажиры, пристегните, пожалуйста, ремни! — объявила стюардесса. — Мы идем на посадку.
Им навстречу плыли зеленые поля, длинные и низкие ангары аэропорта с нетерпением ожидали, когда самолет в них врежется, а сам он так накренился, будто вознамерился непременно вонзиться в землю носом, опрокинуться и взорваться в языках пламени…
— Все, пожалуйста, проходите сюда, — сказала стюардесса и открыла дверь.
Наконец инспектор Кокрилл был в родной Англии.
Накануне им не без труда удалось дозвониться с острова до Скотленд-Ярда, и в лондонском аэропорту их встретили и по одному провели через вокзальную рутину.
— Ничего облагаемого налогом, — сказал их сопровождающий, махнув рукой в сторону длинного ряда наспех собранных чемоданов. Таможенник небрежно отсалютовал и что-то записал цветным мелком. Маленькая группка печальных людей выделялась среди оживленных туристов и начинающих контрабандистов с воровато чистосердечными глазами.
— Я распорядился, чтобы вам приготовили отдельную комнату, — сказал полицейский Кокриллу, а потом добавил: — Отдел криминалистики хочет все выяснить до того, как вы разъедетесь из аэропорта. Можете допросить их там, мистер Кокрилл. Потом мы развезем вас по домам.
Он быстро повел их за собой.
Во время полета Хелен Родд не произнесла ни слова. На ней была густая вуаль — атрибут траура на Сан-Хуане, а лицо бледно и кротко. Мисс Трапп, не преуспев в попытках утешить ее, вернулась, охая и ахая, к беспрестанным заботам о Лувейн. На Лувейн вуали не было. Равнодушная ко всему, она шла, как заводная кукла, а мисс Трапп поддерживала ее под руку. Глаза Лули были ярко голубыми, как будто она никогда не плакала, волосы без привычной завивки густой массой спадали на плечи, на бледном лице наспех наложенный макияж местами стерся, как у плохо загримированного клоуна.
Полицейский провел их по узким коридорам, открыл какую-то дверь и отступил, пропуская их внутрь. Навстречу им встали и подошли еще два полицейских. В дальнем углу комнаты неподвижно сидел мужчина. Все немного расступились, пропуская вперед Лувейн. Она вошла ничего не видя, как в мучительном сне. Мужчина встал и подошел к ней. Она неуверенно сделала шаг вперед и протянула к нему руки. Своей единственной рукой мужчина резко оттолкнул их.