Ванда подошла к Сесилу и Кокриллу, встала рядом с ними у перил и неожиданно приветливо спросила:
— Другие еще не появлялись?
— Мистер и миссис Родд уже спустились вниз, — ответил Кокрилл. — За ними ушла и мисс Баркер.
— Конечно, куда же без нее, — сухо прокомментировала Ванда Лейн.
— Я просто хотел сказать… — Нет, инспектор решил не обострять разговор. — И мистер Фернандо только что пошел туда с мисс Трапп.
— Она так и держится за свою сумку! — весело заметил Сесил.
Ванда наклонилась вперед и посмотрела на него через плечо инспектора Кокрилла.
— Как я вижу, и вы со своим «дипломатом» не расстаетесь, — парировала она.
Сесил стал объяснять, что там всякие его наброски. В новом сезоне весь Лондон будет жить «хуварнельскими» мотивами, или он не Сесил Тр…, ну, в общем, не мистер Сесил. На платьях от уровня колен он пустит множество малюсеньких воланчиков, а внизу юбки будут сверхузкими. Придется ходить, согнув колени, как это делают испанские танцовщицы, это будет новое веяние в моде! Красный «дипломат» доверху забит эскизами, конечно еще ничего не закончено, ничего не доработано, это лишь рисуночки, но вот он привезет их в Рим и завершит в ателье… Но ведь здесь самое ценное — идеи.
— Которые вас осеняют с тех пор, как вы впервые приехали в Италию?
Сесил побледнел, издал какой-то удивленный щенячий звук и по-щенячьи же огрызнулся:
— Что вы под этим подразумеваете?
— А разве в моем вопросе подразумевается что-нибудь особенное? — с невинным видом спросила мисс Лейн.
Он по привычке откинул со лба прядь золотистых волос, но ему сейчас было не до кокетства.
— Не знаю, — промямлил он. — Просто иногда кажется.
— Ах кажется! — Ванда опиралась на перила мягко согнутыми руками, пальцы же были собраны в кулачки, и она производила впечатление игривой кошечки, разве что слегка язвительной. — Ах кажется… Но мы же на отдыхе, а на отдыхе все не такое, каким кажется. Люди не такие, какими кажутся. Или нет, инспектор? Вы полицейский, вам лучше знать.
Над ними сияло солнце, внизу плескалось блестящее море, на террасах буйствовали розы и олеандры, мирт и апельсиновые деревья в цвету, пальмы и сосны, но неожиданно среди тепла и красоты природы стоявших у перил словно просквозило струей прохладного подленького ветерка. Кокрилл сказал безразлично:
— Люди всегда не совсем такие, какими кажутся.
— Но особенно на отдыхе, — упрямо продолжила Ванда. — Когда вокруг люди, которые их не знают. Нет родственников, которые могут тебя видеть, нет друзей детства, свидетельств о рождении, дипломов, свидетельств о браке…
— Нет и полицейской статистики, — подхватил Сесил.
— Именно, — отозвалась она. — Человек как заново родился. Родился всего на две недели — и у него совершенно другой, прямо-таки с иголочки, характер, выставляемый в новом обществе незнакомых людей. И вот он начинает привирать им кое-что, потом знакомится с ними, знакомство переходит в дружбу, дружба ~ порой в покровительство, иногда — в сотрудничество, и уже нельзя отступать: всего, о чем привирал, надо придерживаться, ложь умножается, пока наконец не превращается в устрашающую гору, и с ней надо жить уже до конца отдыха, а то и после него, а порой и до конца жизни… — Она посмотрела на них холодными голубыми глазами, прямо и насмешливо. — Разве не так?
— Вы знаток человеческой природы, мисс Лейн, — примиряюще сказал инспектор Кокрилл.
— Это весьма полезное занятие.
— На отдыхе? — удивился Кокрилл.
— И после. Я поддерживаю связь со своими новыми знакомыми, инспектор.
— Наверняка, это того стоит, — предположил Кокрилл.
— Возможно! — Ванда быстро улыбнулась холодной таинственной улыбкой и легко передернула плечами, но от Кокрилла не укрылось, что руки ее теперь крепко обхватили деревянные перила.
Внизу слева виднелся ряд кабинок и основание большой скалы, там, где она выступала из песка. Там стояли Родды и вежливо болтали с Фернандо и мисс Трапп, как всегда, не касаясь личных тем. Инспектор махнул рукой в их сторону:
— Ну, к примеру, что бы вы сказали о них?
— Ах, о них! — Она снова легко повела плечами, но неожиданно безразличная маска исчезла с ее лица, и девушка, хищно улыбнувшись, сказала: — Они все при деньгах, своих или чужих. У всех свои секреты, все играют какую-то роль. Каждый из тех четверых уцепился за свой жалкий секрет и обманывает остальных. Этот малый, Фернандо… если бы они только знали, почему мы в Сиене прозябали в той дыре! А мисс Трапп прячет свое ничтожное состояние в сумке с монограммой. И другие двое тоже притворяются: она смотрит ему в глаза и притворяется, будто не понимает, что он собирается сделать, а он смотрит на нее и притворяется, что не понимает ее притворства. Все они, четверо, и все остальные в этом туре — притворщики. Эта мисс Трапп изображает из себя приятную и хрупкую даму, а на самом деле она здорова как конь; та женщина с племянницей — вы их зовете «Суроу» и «Хмуроу» — изображает из себя великодушную и мягкую, а на самом деле только и жаждет загнать эту девчонку в такую же пустынную и мерзкую пещеру, где живет сама… Да мы все притворяемся: все хотим сохранить свои ничтожные секреты и готовы костьми лечь за них, готовы лгать, заверять…
— И расплачиваться за это, — мягко докончил инспектор Кокрилл.
Ванда порывисто оставила мужчин, бесшумно и быстро сбежала в мягких резиновых тапочках по лестнице и скрылась под навесом из бугенвилии. Потом они увидели, как девушка вышла из жасминовой аллеи, на мгновение остановилась, бросив белое полотенце в одну из кабинок, побежала по гребню скалы, немного раскачалась на пружинистой доске и полетела вниз, в голубую воду в двадцати футах от вершины скалы.
Море приветствовало ее фонтанчиком легких брызг и сомкнулось над ней.
Резко, как лезвие бритвы, раскраивающее полосатый голубой сатин, ее белые руки взмыли над поверхностью воды. Она тотчас же поплыла к берегу и отряхнула капли со своего блестящего черного костюма.
— Надеюсь, теперь она немного смыла с себя свою язвительность, — сказал Кокрилл, подумал и добавил: — Как любопытно она говорила!
— С большим любопытством к чужим секретам, это вы хотели сказать? — отозвался Сесил.
— Да, как раз это.
Ванда Лейн выбралась на берег по узкой тропке в углу между пляжем и скалой, поднялась на нижнюю террасу и, подойдя к кучке своих зрителей, заговорила с ними. Она указала на пляж, и все стали спускаться к нему той же тропкой, по которой она только что к ним поднялась.
— Будут смотреть оттуда, — констатировал Сесил. ~ Она хочет показать мистеру Родду способ ныряния, подходящий и для него. Пойдемте тоже взглянем. — Лицо Сесила уже утратило бледно-серый оттенок от пережитого неприятного разговора, и им снова овладело беспокойное стремление к действию, захотелось говорить, чем-нибудь делиться, что-то оспаривать, что-то восклицать. — А где же Лули? Пойдемте найдем ее!
Они вместе спустились по центральной лестнице на пляж и подошли к чете Роддов. Те стояли и смотрели теперь на трамплин. Ванда Лейн снова готовилась прыгнуть, в глубокой задумчивости пружинисто раскачиваясь. Потом на глазах у всех повернулась боком к краю доски, прижав правую руку к бедру, а левую изогнув над головой. В таком положении она подпрыгнула высоко в воздух и с силой направила тело вперед и вниз. На этот раз она вошла в воду довольно жестко, почти сразу же всплыла и, выбравшись на берег, остановилась и недовольно покачала головой. Лео Родд побежал ей навстречу.
— Вы не ушиблись?
— Нет, но… — Ванда Лейн выдохнула и постучала себя по животу. — Дыхание перехватило, вот и все. В воду вошла немножко жестко. — На плече, которым она ударилась о воду, проступило розовое пятно. Девушка подняла и обхватила колено, снова делая выдох.
— Послушайте, мне так неудобно, — сказал Лео. — Вы пошли на это ради меня…
— Нет-нет, со мной все в порядке, — возразила Ванда Лейн. — Но дело в том, что трамплин высоковат для таких экспериментов. Я сама сглупила.
— Да, не делайте этого больше, хорошо? Извините, — повторил Лео. — Я правда виноват.
К этому моменту подоспели мисс Трапп и Фернандо. Худенькая женщина тотчас превратилась в море внимания и заботы. Она сказала, что мисс Лейн явно выглядит неважно, что ей лучше полежать часок-другой и выпить капельку бренди или, на худой конец, аспирина…
Последовали вежливые пререкания между представителями двух философских направлений: одни считали, что мисс Лейн непременно нужно выпить бренди и лечь. Другие понимали, что у мисс Лейн просто немного сбилось дыхание, и она уже чувствует себя практически нормально. Мисс Трапп все же предлагала отвести мисс Лейн в гостиницу, заставить выпить две таблетки аспирина и остаться дежурить, чтобы она не вставала с постели. Ванда испугалась этого добродетельного предложения, согласилась наконец переодеться в сухую одежду и, так и быть, немного полежать. Кокрилл следил за всем спокойно и думал, что мисс Лейн не особенно сопротивляется уговорам уйти к себе. Она с трудом забралась наверх по тропке, исчезла из вицу и, по-видимому, на минуту остановилась, чтобы поговорить с Лули Баркер. Сама Лули появилась минуты три спустя. Она сбежала по тропинке к пляжу заметно побледневшая, но сразу же стала громко и с преувеличениями рассказывать, что ей пришлось пережить в кабинке, пока все глазели на мисс Лейн у моря: все это время Лули старалась привести в порядок свой купальник.
~ Правда, — взволнованно и звонко добавила Лули, — мисс Лейн, к счастью, очень мудро предложила связать разорванную ткань носовым платком. Это, конечно, не самый надежный способ, но в целом вполне…
— В одной из кабинок? — испуганно переспросила мисс Трапп.
Лули подмигнула ей одним глазом, прищурив другой так, что существенно повредила накладные ресницы. От Кокрилла не ускользнуло, что при этом вопросе молодая женщина сильно побледнела и насторожилась. К ней подбежал Сесил и с ходу пересказал на ухо то, чем испугала его Ванда Лейн. У Лули отпала челюсть, глаза испуганно расширились, она забормотала что-то в ответ так же доверительно, как Сесил, постоянно оглядываясь через плечо на вершину скалы. Потом Лули стала указывать на остальных: на плававших, как обычно, Хелен и Лео (при этом она энергично помотала головой), на Фернандо, на мисс Трапп и… на самого Кокрилла. Через минуту Лули и Сесил уже о чем-то договорились и пустились плескаться и взвизгивать, но теперь их веселость была напускной, а не такой, как в Рапалло.